— Я привёз вам привет от вашего старого друга господин Клевери. — также непринуждённо ответил Бонке.

— По крайней мере, этот человек утверждает, что он ваш старый добрый друг. «Мы не могли бы поговорить с вами наедине?» — сказал Бонке, протягивая Елагину конверт с фотографией Рихтера.

— Не беспокойтесь господин Вальденс, охрана не понимает по-немецки. Я специально так подбирал этих людей. Мои телохранители говорят только по-английски и служили в силах специальных операций в Африке (SAS).

Мне приходится общаться с достаточно большим количеством немцев и очень часто беседы носят конфиденциальный характер, а без охраны я встречи не провожу. — в это время Елагин вытащил фотографию из конверта и застыл без движения. Бонке даже показалось, что Елагин перестал дышать.

Очень медленно, как будто он держал в руках не лист бумаги, а готовую укусить его за руку змею Елагин положил фотографию на стол изображением вниз. Данная фотография была весьма необычна. Рихтер был сфотографирован на ней в индейской маске, полностью закрывающей его лицо.

— Да, господин Вальденс. — медленно протянул Елагин сильно изменившимся голосом.

— Вы меня очень сильно расстроили. Вы даже представить себе не можете, до какой степени. Я был уверен, что этот человек погиб в январе сорок четвёртого года в одной из скандинавских стран. Старею, теряю хватку, а это очень неприятно. — Елагин задумчиво помял правой рукой лицо.

— Так что же вы хотели господин Вальденс? Привет вы передали. Сюрприз удался. Я действительно знаю этого человека. И что? — Елагин вопросительно посмотрел на собеседника.

— Я бы хотел узнать имя этого человека и… — но тут Елагин перебил Бонке.

— Вы бы хотели? А я вам что? Что-то должен? Вы хотите узнать имя этого человека? А какое из? У этого человека очень много имён, а если он до сих пор жив, значит имён у него ещё больше, чем мне известно.

Да. Я очень много знаю об этом человеке и его прошлых делах, но лично вам я ничего не должен. Хотите, что-то узнать о нём? Платите. Двадцать тысяч фунтов стерлингов. Минимум. — взгляд Елагина стал жестким, черты лица заострились. Из добродушного старика Елагин мгновенно превратился во властного хозяина замка.

— Вы в своём уме Елагин? Вы понимаете, что говорите? — Бонке был взбешён. Эта старая развалина смеет перечить ему? Но смутить Елагина не удалось. Тем же ледяным тоном он отчеканил.

— Для вас я господин Клевери, или Алексей Петрович, если вы предпочитаете такое имя. Двадцать пять тысяч фунтов стерлингов. Позволите себе ещё раз назвать меня иначе, охрана вышвырнет вас за ворота, а если не смените тон, то измерите глубину пруда рядом с замком. — это была не пустая угроза, и Бонке прекрасно это понимал, но попробовал зайти с другой стороны.

— Простите Алексей Петрович. Просто ваше заявление было несколько неожиданным. Вы не боитесь, что консервативные лондонские жители узнают, что под именем Джеймса Клевери скрывается бывший немецкий агент? — аргумент был очень слабый, но Бонке надеялся, что Елагин не стремится к подобной рекламе. К тому же у Бонке больше ничего не было, но Елагина вообще не обратил внимания на эту закамуфлированную угрозу.

— Чтобы сразу перейти к делу, господин Вальденс, я вам кое-что расскажу. — Елагин помолчал, видимо собираясь с мыслями.

— Я весьма обеспеченный человек. Кроме этого, я человек, владеющий самой разнообразной информацией, которой в случае враждебных действий с вашей стороны не премину воспользоваться.

Итак, начнём. В сорок первом году вас звали Куртом Бонке, и вы в звании гауптштурмфюрера СС служили офицером по особым поручениям при бригадефюрере СС Гельмуте Штольке.

Бригадефюрер руководил специальным разведывательным отделом в Главном Управлении Имперской Безопасности и подчинялся лично обергруппенфюреру СС Рейнхарду Гейдриху.

В октябре сорок первого года, после допроса четвёртой степени, которому подвёрг меня штурмбаннфюрер СС Ранке, вы в госпитале разговаривали с лечащим врачом прямо рядом с моей кроватью. Все считали, что я нахожусь без сознания. Я тоже очень хотел, чтобы все так считали. При этом ваше имя и звание я узнал из вашего досье, которое показывал мне мой друг Вальтер Нойманн. А теперь я расскажу вам то, о чём вы не знаете.

Во время допроса штурмбаннфюрер СС Ранке похвалился мне, что разрешение на проведение этого бессмысленно жестокого допроса он получил от бригаденфюрера, хотя я и так знал это. Во время допроса ненавидевший меня Ранке покалечил меня, но в силу своего трусливого характера он никогда не взял бы на себя такую ответственность.

В результате нашей так называемой дружеской беседы я лишился ноги, значительной части пальцев на руках и стал инвалидом. Именно поэтому я прекратил все контакты с вашей службой, но я никоем образом не скрывал от спецслужб Великобритании никакой информации о своей службе в разведке. Ровно, как и мой брат, никогда не скрывал информации о службе в НКВД.

К тому же у вас нет никаких доказательств о моей службе у вас. Моё досье было только у Вальтера Нойманна, и он сам отдал его мне ещё в тридцать восьмом году. У меня были доверительные отношения с Вальтером. Причем не у меня одного — Нойманн был очень умным человеком и грамотным профессионалом.

Теперь по поводу этой персоны. Это Владимир Степанович Дымков. Последнее место службы этого человека следственное управление НКВД города Ярославля. Звание подполковник.

Можно я не буду цитировать копию розыскного листа Управления Специальных Операций Советского Союза? Вы и сами можете прочесть эту информацию в любом торговом представительстве «Советов». Я если честно не помню, какую сумму предлагают за любую информацию о Дымкове.

Как вы считаете Курт. Может мне продать вас «Советам» вместе с информацией о том, что Дымков находится в Южной Америке? Я думаю, что они заплатят мне значительно больше тридцати тысяч фунтов стерлингов, тем более что вы наверняка знаете, где его найти.

Меня останавливают только два обстоятельства. Первое. Я ненавижу Советский Союз, и никогда не буду иметь с ним дело. И второе. Именно вас я должен благодарить за моё пребывание в Лондоне. Вы весьма оперативно меня сюда доставили, хотя, конечно же, я не должен был знать, что именно вы занимались этим. Мы ведь с вами никогда до сегодняшнего дня не встречались лично.

Впрочем, вас можно продать и моим знакомым из специальной разведывательной службы Англии. Господа из этой организации тоже с удовольствием включатся в увлекательнейшую игру под названием «найти Дымкова». Тем более, что это очень неординарный человек и обладает просто уникальной информацией о Советском Союзе и людях, которые до сих пор находятся в этой стране.

Дымкова я не люблю очень давно. Почти столько же, сколько знаю его, хотя и уважаю его как профессионала. Конечно же, он не Дымков. У него было очень много имён, но больше вы ничего от меня не узнаете.

Хотите продолжить этот разговор? Тридцать пять тысяч фунтов стерлингов. С вашей помощью я знаю теперь о Дымкове значительно больше, чем вы и могу найти его самостоятельно.

Я буду дома ещё четыре дня, а затем надолго уеду. Не тяните с решением. Если в течение четырёх дней мы не встретимся вновь, будем считать, что данного разговора не было, и я имею полное право продать информацию о Дымкове заинтересованным в этой информации службам. — после чего сказал охраннику по-английски.

— Карл. Проводи господина Вальденса. — после этих слов, охрана ни слова не говоря, выставила Бонке за ворота, отдав ему его оружие только у ворот.

[i] Класс пистолетов простейшей конструкции, как правило, карманного размера. Название происходит от фамилии известного американского оружейника XIX века Генри Деринджера. Широко применялся как оружие самообороны.

Возвращаясь в Лондон на арендованной им машине с водителем, Бонке обдумывал ситуацию. Сумма денег, запрошенная Елагиным, не была запредельной, лимит, выданный ему, значительно превышал её, но Бонке не нравилась ситуация в целом.