Литмир - Электронная Библиотека

– Мать Милана, – объяснил Стоич. – Он дома. Она спрашивает, что вы хотите.

– Поговорить с ним. Интервью. Для английской газеты.

В явном недоумении миссис Раич пустила их в дом, позвала сына, предложила им пройти в гостиную. На лестнице послышались шаги, молодой человек спустился в холл, о чем-то пошептался с матерью, вошел в гостиную. На его лице читались замешательство, тревога, даже испуг. Следопыт встретил его самой дружелюбной улыбкой, крепко пожал руку. Дверь в холл осталась приоткрытой. Миссис Раич что-то торопливо говорила в телефонную трубку. Стоич бросил на англичанина короткий взгляд, предупреждая: «Если тебе что-то надо, поторопись. Подмога уже в пути».

Англичанин протянул молодому человеку блокнот, который позаимствовал у бармена в Баня-Луке, с шапкой «Отель „Босния“ на оставшихся страничках. Перевернул блокнот задней стороной и показал написанные там две заглавные буквы и семь цифр.

– Очень хорошо, что вы оплатили счет, Милан. Бармена это порадовало. К сожалению, чек не приняли.

– Нет. Это невозможно. У меня…

Он замолчал и побледнел как полотно.

– Никто вас ни в чем не обвиняет, Милан. Просто скажите мне, что вы делали в Баня-Луке?

– Приезжал в гости.

– К друзьям?

– Да.

– В камуфляжной форме? Милан, это зона боевых действий. Что произошло в тот день, два месяца тому назад?

– Я не понимаю, о чем вы. Мама… – Тут он перешел на сербскохорватский, и Следопыт перестал его понимать. Вскинул глаза на Стоича.

– Едет отец, – пробормотал детектив.

– Вы были в группе из двенадцати человек. Все в форме. Все вооруженные. Кто они?

Милана Раича прошиб пот, казалось, что он вот-вот расплачется. Из этого Следопыт сделал вывод, что у молодого человека серьезное расстройство нервной системы.

– Вы англичанин? Но не журналист. Что вы здесь делаете? Почему допрашиваете меня? Я ничего не знаю.

У дома завизжали тормоза, послышались торопливые шаги. Миссис Раич заранее открыла дверь, так что муж прямым ходом прошествовал в гостиную. Остановился на пороге, побагровевший от ярости. На английском в отличие от сына он, человек другого поколения, само собой, не говорил. Начал сразу орать на сербскохорватском.

– Он спрашивает, почему вы пришли в его дом, почему донимаете его сына.

– Я не донимаю его, – спокойно ответил Следопыт. – Только задаю вопросы. Что этот молодой человек восемь недель тому назад делал в Баня-Луке и с кем он там был?

Стоич перевел. Раич-старший снова начал кричать.

– Он говорит, что его сын ничего не знает, и там его не было. Все лето он провел здесь, и, если вы сейчас же не уйдете, он вызовет полицию. Лично я думаю, что нам нужно уйти. Он – влиятельный человек.

– Хорошо, – кивнул Следопыт. – Один последний вопрос.

По его просьбе бывший командир спецназа, который нынче занимал пост исполнительного директора «Хазард менеджмент», встретился за ленчем с давним другом, высокопоставленным сотрудником Секретной разведывательной службы. Глава Балканского отдела не отказал в помощи.

– Эти люди – Волки Зорана? А ударил вас сам Зоран Зилич?

Стоич перевел половину, прежде чем понял, что зря старается. Милан понимал английский. И отреагировал на вопросы англичанина в два этапа. На несколько секунд остолбенел. А потом согнулся пополам, закрыл лицо руками и разрыдался, дрожа всем телом.

Миссис Раич горестно вскрикнула и метнулась к сыну. Отец, теперь уже бледный как смерть, указал на дверь и проревел одно слово, которое Грейси понял и без перевода: «Вон!» Стоич направился к двери. Следопыт последовал за ним.

По пути наклонился над молодым человеком и сунул в нагрудный карман его пиджака визитку.

– Если передумаете, – прошептал он, – позвоните. Или напишите. Я приеду.

В салоне автомобиля по пути к аэропорту царило молчание. Драган Стоич чувствовал, что отработал каждый цент из полученной тысячи долларов. Когда они уже стояли у международного терминала и англичанин, забрав чемодан, двинулся к стеклянным дверям, Стоич нарушил молчание:

– Если вы вернетесь в Белград, друг мой, я настоятельно советую вам не упоминать этого имени. Даже в шутку. Особенно в шутку. Сегодня мы с вами не виделись и никуда не ездили.

Через сорок восемь часов Следопыт закончил писать рапорт и отправил его Стивену Эдмонду вместе с перечнем расходов. Последние абзацы гласили:

«К сожалению, я должен признать, что события, которые привели к смерти вашего внука, сама смерть и место захоронения вашего внука, возможно, так и останутся тайной. Но я не хочу порождать у вас ложные надежды, говоря, что у вас еще есть шанс увидеть внука живым. На текущий момент и в обозримом будущем его нужно считать пропавшим без вести, предположительно погибшим.

Я не верю, что он и сопровождавший его босниец потерпели аварию на одной из местных дорог и упали в пропасть. Все дороги я осмотрел лично. Я не верю, что босниец убил его, чтобы завладеть внедорожником, денежным поясом или и тем и другим.

Я уверен, что они поехали, куда ехать не следовало, где их и убили неизвестный или неизвестные. Велика вероятность того, что убийцы – полувоенный отряд сербских головорезов, который в те дни мог там находиться. Но без вещественных улик, идентификации, признаний или показаний в суде предъявить обвинение не представляется возможным.

Я искренне сожалею о том, что принес вам печальную весть, но не сомневаюсь, что дело обстоит именно так.

Остаюсь преданным вам, сэр, ваш покорный слуга,

Филип Грейси».

Произошло это 22 июля 1995 года.

Глава 8

Адвокат

О главной причине, которая побудила Кела Декстера уйти из армии, он никому не рассказывал, боялся, что его поднимут на смех. Он решил поступить в колледж, получить диплом и стать адвокатом.

Что же касается денег, то за время службы во Вьетнаме он скопил несколько тысяч долларов, да и, согласно «Солдатскому биллю о правах»[16], мог рассчитывать на помощь государства.

Конечно, «Солдатский билль» содержал несколько ограничительных условий, но, если солдата не увольняли из армии с лишением прав и привилегий, государство соглашалось оплачивать его учебу в университете до получения диплома. Выплачиваемое пособие – за последние тридцать лет его сумма значительно возросла – студент мог тратить по собственному усмотрению, если колледж подтверждал, что он учится на дневном отделении.

Декстер прекрасно понимал, что учеба в каком-нибудь сельском колледже обойдется ему дешевле, но хотел поступить в университет с собственной юридической школой. Далее он собирался работать и ясно отдавал себе отчет, что в штате Нью-Йорк, превосходящем Нью-Джерси как по территории, так и по числу жителей, возможностей у него будет больше. В итоге, проштудировав пятьдесят рекламных буклетов различных учебных заведений, он остановил свой выбор на Фордэмском университете[17].

Документы направил туда в конце весны, в том числе и демобилизационное свидетельство, форму ДС-214, с которой каждый джи-ай уходил из армии. Едва успел к окончанию срока подачи заявлений.

Весной 1971 года, хотя по всей Америке уже набрало силу антивоенное движение, а студенты наиболее активно протестовали против войны во Вьетнаме, солдат ни в чем не винили, скорее видели в них жертв.

После хаотического, даже недостойного вывода войск в 1973 году, иногда характеризовавшегося как паническое бегство, это отношение изменилось. Хотя Ричард Никсон и Генри Киссинджер пытались сгладить острые углы, хотя весь мир приветствовал уход американской армии, результат не изменился: Америка потерпела поражение.

А вот чего средний американец не любит, так это ассоциировать себя с поражением. Идея эта по сути своей не американская, с этим согласны даже левые либералы. Джи-аи, возвращавшиеся домой после 1973 года, думали, что их встретят с распростертыми объятиями: они сражались, терпели лишения, теряли друзей, – но натолкнулись на стену равнодушия, даже враждебности. Левых же куда больше волновала трагедия в Ми-Лай[18].

вернуться

16

«Солдатский билль о правах» – ряд законов об обеспечении солдат, демобилизовавшихся из армии. Первый из них был принят в 1924 г. В частности, участникам войны во Вьетнаме предоставлялись пособия, кредиты на покупку дома, оплачивалось обучение в университете и колледже.

вернуться

17

Фордэмский университет – католический университет, находится в Бронксе, районе г. Нью-Йорка. Основан в 1841 г. как колледж Св. Иоанна, статус университета получил в 1846 г.

вернуться

18

Резня в Ми-Лай – один из наиболее мрачных эпизодов войны во Вьетнаме. 16 марта 1968 г. отряд американских солдат под командованием капитана Мединии и лейтенанта Келли убил около трехсот жителей, включая стариков, женщин и детей, небольшой южновьетнамской деревушки Ми-Лай в провинции Сонгми.

17
{"b":"9008","o":1}