Жизнь коротка. В море еще великое множество рыбок. Например, парень, который ведет семинар. Вильям, так что ли? «Я видела его на пикнике. Он, определенно, неравнодушен к тебе».

Если призадуматься, кажется, сэр Вильям, действительно обращает на Эми слишком много внимания. На самом деле, однажды он спросил, не хочет ли Эми посмотреть его архитектурные руины.

– Где?

– Фактически, в моей квартире. Тяжкий вздох.

Все знали, что он женат и живет с супругой и детьми в деревне. Он говорил об этом достаточно часто. Она отклонила приглашение, если это приглашение. Английское чувство юмора от нее ускользало. Возможно, он просто старается быть милым. Он, по меньшей мере, вдвое старше, а может, и больше. Возможно, ему сорок пять.

– Я не интересуюсь другими мужчинами. Я помолвлена или, во всяком случае, получила предложение о помолвке от Лу Хамфриза.

Мона не собиралась отступать.

– Когда ты последний раз слышала о нем? Я что-то не видела писем от Лу. И не слышала телефонных звонков, правильно?

– Это не твое дело, Мона! У нас с Лу взаимопонимание. Мы официально объявим о помолвке на Рождество, и точка.

– Тогда почему же он не пишет и не звонит? Какая-то нестыковочка, правильно?

Вступилась Джорджина.

– Оставь ее, Мона. Она поступает, как считает нужным.

– А я думаю, что ей нужно завести связь с Вильямом. Любая связь с англичанином дает хороший опыт.

Он был не тем англичанином. Ника Элбета, вот кого она хотела.

– Мне не интересно, ты, слышишь? Я люблю Лу.

Мы собираемся пожениться. Думаю, что могу позвонить ему прямо сейчас. А вы обе, любопытные варвары, можете послушать, если хотите.

Раздалось несколько гудков перед тем, как сняли трубку. Девичий голос сказал:

– Убежище Лу Хамфриза. Говорит секретарь. Могу я узнать, кто звонит?

Рядом с наблюдающими Джорджиной и Моной, Эми разыграла спокойствие.

– Это Эми Дин из Лондона.

После взрыва хохота голос проговорил:

– Я передам ему сообщение, как только он застегнет штаны!

Отбой. Эми призвала все свое самообладание и продолжила разговор.

– В отъезде до следующей недели? Какая досада. Пожалуйста, передайте, что я звонила.

Несколько дней спустя она приняла приглашение сэра Вильяма. Квартира совершенно не отражала его вкусов в архитектуре и дизайне. Это была бедная квадратная комната, минимально меблированная потертой софой и двумя стульями, обитыми индийским ситцем. Единственное окно занавешено темной шторой, торшер опасно наклонился, на полке стоял электрический чайник. Через открытую дверь были видны унитаз и раковина.

– Добро пожаловать в западню страсти, моя дорогая.

Хорошие манеры удержали ее от мгновенного ухода. В конце концов, этот мужчина был знаменитым специалистом, по крайней мере, так говорилось в брошюре. День близится к вечеру. Она взрослая женщина. Она согласилась с предложением о дружеской выпивке. И сможет контролировать ситуацию. Или надо было оставаться дома в Провиденсе. Западня страсти? До какой банальности можно дойти? Ему бы еще начать теребить напомаженные усики.

Приход сюда – явная ошибка. Эми чувствовала себя очень неудобно. Квартира крайне безобразна. У нее предчувствие трудного разговора. Она выпьет только один бокал и уйдет.

– Яблочного сидра?

На кувшине приклеена фотография огромного красного яблока.

– Он крепкий? Предпочитаю что-нибудь безалкогольное.

Вильям заверил, что это свежий деревенский продукт, всего лишь сок, выжатый из свежих яблок.

Очень вкусно. Она хотела пить. За время, меньшее, чем она могла предположить, хозяин повалил ее на софу, но даже во внезапном состоянии опьянения, Эми чувствовала отвратительный запах. Так мог вонять гниющий мусор. Или дохлая кошка.

– Я хочу тебя! Я хочу тебя!

– Ну, а я не хочу вас!

Она хотела лишь выбраться отсюда. Чтобы кто-нибудь спас ее. Ник Элбет? У него медовый месяц. Лу Хамфриз? Все это случилось из-за Лу. Из-за злости, что он позволил какой-то девице отвечать по телефону, когда почти помолвлен с ней.

– Я знаю, ты хочешь меня! Отвечай! Я чувствую, как ты хочешь меня! Скажи, что хочешь меня, скажи!

С силой настоящего атлета Эми оттолкнула его и вскочила на ноги. Сидр ударил в голову. Вильям наступал на нее, держа в руках свой галстук.

– Я привяжу тебя и заставлю, заставлю выполнять мои приказания! Это то, чего хотят женщины, то, чего они заслуживают, мерзкие маленькие создания!

Каким-то образом ему удалось связать ее запястья галстуком, но потом, после глубокого вдоха, который прояснил ее создание, Эми ударила обезумевшего насильника в пах коленом и стукнула связанными руками по колену.

В такси она размышляла, как быстро удастся улететь в Бостон. Ник Элбет прав. Она, на самом деле, птенец. Она еще не готова к большим полетам. Ей нужна безопасность гнезда и постоянное ощущение семейного единства, заботы и любви.

Она не должна винить Лу за его поведение, это ее ошибка. Она покинула жениха ради какой-то романтической мечты о карьере по британской истории и архитектуре. Эми ждала, что каждый, включая сэра Вильяма, будет предан этому предмету, и страстно желала, чтобы ее приняли в их веселую компанию. А ей, всего лишь показали несколько исторических домов, которые можно было прекрасно осмотреть самой, прочитали несколько лекций по уже известному ей материалу, и продемонстрировали старый галстук, которым она предпочла бы лишить чувств обнаглевшего хозяина.

Она принадлежит Лу. Ее будущее рядом с ним. Эми так и скажет ему, как только самолет доставит ее к нему. А если девица откроет дверь, она позаботится и об этом.

Джорджине по-настоящему недоставало ее американок. Дом в Челси Мьюз стал без них таким пустым и тихим. С деньгами, полученными от выручки в лавке, и планами усовершенствования дела, она открыла в себе врожденный коммерческий талант. Она была рада Моне и Эми не только из-за составленной ими товарищеской компании, но и за возможность обсудить приемлемые для американских туристов условия отдыха.

Тем не менее, одним сентябрьским днем, когда Ник Элбет заглянул на огонек, Джорджина отметила, что жизнь в доме без гостей имеет очевидные преимущества.

Решения, решения…

Билл Нел сказал, что если она хочет сделать рывок от озвучивания к съемкам камерой, то должна изменить форму носа. За годы, прошедшие после их встречи в Лондоне, он более чем укрепил свою веру в уникальные свойства голоса Моны. Оказалось, она великолепна в специализированной области радио– и телерекламы, обладая сверхестественной способностью говорить любыми голосами, от несмышленого малыша до восьмидесятилетней старухи, от, ворчливой домохозяйки до жеманной шлюхи, и озвучивать неодушевленные предметы типа витаминов, замороженных обедов, унитазов, а в одном, особенно доходном ролике – полярного медведя, приглашающего посетить Аляску.

По мере расширения репертуара рос и спрос на ее услуги. Талант к диалектному говору обеспечил немало контрактов с региональными заказчиками. Она воспроизводила не только различные манеры американского произношения, но и быстро научилась подделывать французский, немецкий и испанский акценты для рекламы международных товаров – прохладительных напитков и электронной техники.

Сногсшибательно, что она добилась успеха и с британским произношением, отлично переняв английскую манеру разговора. Ливерпульский акцент взяла у «Битлз». Ее великолепный светский тон беседы сквозь сжатые зубы основывался на общении с Джорджиной и Ником и заработал массу благоприятных отзывов за воплощение британской аристократичности с тонким юмором.

Денежки текли, суммы, остававшиеся после вычета налогов, были почти неприличными. Довольно часто ее мысли обращались к словам Джеймса Дина в «Великане», когда заработала его нефтяная скважина: «Я богатый мальчик!» Да, она почти богатая девочка и старается действовать благоразумно. И быть благодарной. Она, видимо, круглая идиотка, если не очень счастлива от подобной судьбы. И, возможно, полная свинья, что несчастна во всем остальном.