Он ничего не сказал о том, что именно нужно поспешить сделать экипажу. Но Кеттрик подозревал, что штурман имел в виду отмену орбитального поиска, быстрое приготовление к следующему прыжку и уход в гиперпространство. Наверное, об этом же подумали все остальные члены экипажа. Их всех сдерживало только одно, и, судя по себе, Кеттрик знал, что это отнюдь не храбрость, а просто стыд — никому не хотелось первому признаться в своей слабости и трусости.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Кеттрик вмешался в разговор:

— На поиск и обезвреживание пускового устройства уйдет масса времени. А нельзя ли взорвать эту штуковину ударом из космоса?

— В принципе можно, — неохотно признался Секма. — На нашем борту есть мощные ядерные бомбы. Но тогда получится, что не «Роковая Звезда», а мы собственными руками уничтожим эту планету. Сери и Сессорн будут огорчены, но для криннов это станет слабым утешением. На такое можно пойти только в самом крайнем случае.

Он отдал по коммуникатору несколько приказов, и корабль мощно рванулся вперед. Штурман вернулся на свое место, где они со вторым пилотом начали проверять параметры исходной поисковой орбиты. Все выглядели спокойными и деловитыми, словно могучий корабль нес их к победе, а не навстречу гибели. Между тем им предстояло найти иголку в стоге сена размером с планету, в то время как Сери и его сообщники преспокойно готовятся предъявить Лиге Свободных миров жесткий ультиматум.

— Я думаю, у нас в распоряжении не так уж мало времени, — сказал он, обращаясь к капитану. — Сессорн не стал бы связываться с нами по радио, если бы это не было ему нужно. Не о нашей же безопасности он заботился, в конце концов! Нет, он наверняка опасался, что мы сможем обнаружить «Роковую Звезду», и потому решил посеять в наших сердцах панику.

Секма цинично усмехнулся:

— Ну что ж, утешай себя такими рассуждениями, Джонни, если можешь. Нам надо просмотреть из космоса полмира, только ту часть, которая ныне освещена солнцем. Как только день настанет в другом полушарии, нам придется убираться подобру-поздорову. Если у тебя возникнут какие-нибудь деловые соображения, будь другом, поделись.

— Я сделаю лучше, — сказал Кеттрик, уязвленный едким тоном капитана. — Я спущусь и завербую на эту работенку криннов. В конце концов, это их солнце. — Его позабавило сомнение на лице Секмы. — Чего вы испугались, капитан? Что я прихвачу по пути пару драгоценных камней?

— Не сомневаюсь, что прихватишь, — проворчал Секма и внезапно улыбнулся. — Ладно, черт с тобой. Если сумеешь выманить у криннов камни, то можешь оставить их у себя. Только не забывай, если Белое Солнце вспыхнет словно костер, они тебе не очень-то понадобятся. Иди на палубу, мы подготовим посадочную шлюпку через несколько минут.

Кеттрик спустился в салон, где бездельничали Бокер, Хурт и Глеван, которых капитан пока не допустил на вахту. Впрочем, они слушали разговоры экипажа по внутреннему коммуникатору и были в курсе всего происходящего.

— Надеюсь, вы слышали, в какую петлю я засунул голову.

— Да. — Бокер торопливо складывал в сумку бутылки с вином. — Нам это пригодится, чтобы отметить победу или… или свой последний час. — Одну бутылку он бросил Кеттрику: — Держи, Джонни.

Кеттрик сунул бутылку под рубашку, ощутив холод стекла на коже.

— Выходит, вы хотите спуститься вместе со мной?

— Куда угодно, хоть в преисподнюю. Мы уже намаялись от безделья на этой замечательной посудине. Эх, сюда бы сейчас мою «Греллу»!

— А ты, Чайт?

— Идти наружу, Джон-ни?

— Да.

— Хорошо. Здесь скучно и негде бегать.

Все вместе они пошли по коридору в сторону палубы. Проходя мимо двери каюты Ларис, Кеттрик остановился.

— Мы подождем возле шлюпки, — буркнул Бокер и вместе с остальными направился дальше.

Кеттрик, почувствовав учащенное биение сердца, постучал. Щелкнул замок, и дверь каюты отворилась. Ларис вновь была в своем платье. Она тщательно уложила волосы и немного подкрасила лицо, которое, как показалось Кеттрику, стало еще прекраснее. Только глаза ее оставались безжизненными и холодными.

— Я пыталась спасти тебя, Джонни, — сказала она. — Если бы корабль направился на Трейс, ты остался бы в живых. Неужели ты так ничего и не понял?

Кеттрик ласково погладил ее по плечам и покачал головой.

— Нет. Я и сейчас тебя до конца не понимаю. Кого же ты все-таки любишь, меня или Сери Отку?

— Я очень любила тебя, Джонни. Как никого и никогда. Но недостаточно для того, чтобы поехать с тобой, когда ты был выслан из созвездия. Мне жаль, что все так вышло, но я ведь никогда ничего тебе не обещала. Я всегда знала, что ты все равно оставишь меня.

— Мы еще можем спастись, Ларис, и тогда начнем все сначала.

Ему показалось, что в ее застывших темных глазах что-то мелькнуло.

— Но как?

— Если вовремя обнаружим пусковую установку и обезвредим «Роковую Звезду», прежде чем цепная реакция на солнце станет необратимой.

Он выжидательно взглянул на Ларис, но та грустно опустила глаза.

— Но я не знаю, где находится «Роковая Звезда», — ответила горько она. — Поверь, я не хочу умирать и не стала бы сейчас ничего скрывать!

Кеттрик поверил ей.

— Жаль. Делать нечего, я спускаюсь на планету, — сказал он. — Прощай, Ларис.

Она невидящим взглядом смотрела сквозь него, как будто думая о чем-то совсем далеком.

— Сери в безопасности, если тебя это может утешить, — уязвленно добавил Кеттрик.

— Сери? О да… Кто-то из вас двоих должен был умереть, и я рада, что это будешь ты. Считай это моей местью.

— Да, — согласился Кеттрик. — Только я не умираю один. — С этими словами он слегка коснулся пальцами ее щеки — она оказалась холодной, словно лед. — Смерть сделает то, что не смогла сделать жизнь: она разлучит тебя с Сери, зато соединит со мной. Прощай, милая, и до скорого свидания — только вот не знаю, на каком свете.

Ларис в ужасе отпрянула и закрыла лицо дрожащими руками. Кеттрик вышел из каюты и, не оглядываясь, захлопнул за собой дверь.

Пилот шлюпки, мрачный, неразговорчивый человек, в безумной спешке высадил их в том районе, куда указал Кеттрик, и, едва дав им ступить ногой на твердую землю, умчался обратно на корабль. Кеттрик не обвинял его. Портативный счетчик показывал, что радиация все еще в пределах нормы. И все равно ему казалось, что солнечный свет больно обжигает и ранит кожу, словно в его кошмарном сне.

Они стояли на самом солнцепеке, в пустыне, среди белых барханов. Рассвет здесь наступил три часа назад, но воздух был уже сухим и нестерпимо горячим. Вдали, у самого горизонта, над песчаными дюнами висело перевернутое отражение озера, обрамленного белыми полосами водорослей.

В противоположном направлении, на краю песчаного моря, простиралась плодородная долина шириной в несколько миль. Она змеей скользила вслед за изгибами реки, пересекающей половину континента. Далее вновь начиналась бесконечная пустыня, докатываясь до подножия высоких гор. К западу, вниз по течению реки, на равнине подымалась гряда холмов, напоминавших издали цепь старинных боевых кораблей. К востоку, вверх по течению, оазис завершался усеченным конусом небольшого вулкана, давно уже не действующего, но покрытого черными натеками старой лавы.

— Недурное местечко для нового ада, — сказал Бокер. — Здесь уже сейчас дышать нечем, а что будет, когда эта белая звезда запылает, словно тысяча солнц!

Хурт в ответ выдал такое, отчего, казалось, даже покраснел песок. А Глеван сказал:

— Часы наши сочтены, так что давайте не будем терять времени. Я хочу встретить свой последний миг в объятиях местной красотки и с бокалом вина в руке. Пошли, чего стоим?

Они подняли рюкзаки с подарками, продуктами и фильтрами для очистки воды, захватили с собой оружие и фляги с вином и направились в сторону оазиса. Кеттрик нес также переносную рацию — это была единственная призрачная нить, связывающая их с барражирующим на орбите кораблем.