Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

К ним относились либо чужеземцы, которым было все равно, как мы выглядим, либо зацикленные на самих себе дипломаты, просто не замечавшие нас.

— Прекрасно.

По-видимому, Проуп чувствовала, что должна сказать что-нибудь еще, но не могла придумать что. Вспомнив о своем кофе, она сделала большой глоток. Судя по выражению ее лица, кофе оказался слишком горяч.

— Вам известно, зачем пожалует адмирал? — спросил Ярун.

— Он сообщит об этом по прибытии. Я знаю лишь, что это не инспекционный визит. — Она снова издала тот же стандартный смешок, но на этот раз в нем прозвучали нервные нотки. — Меня предупредили, что, если на корабле появятся признаки того, что я готовлюсь к проверке, например начну проводить строевые учения или прикажу чаще, чем необходимо, драить палубу, это чревато неприятностями. — Она забарабанила пальцами по столешнице.

— Очень похоже на инспекцию, — я решила высказаться.

Проуп кивнула:

— Чертовски похоже.

МОЙ ПЕРВЫЙ АДМИРАЛ

Вернувшись к себе, я задумалась над тем, как провести оставшиеся три часа: то ли бодрствовать (тогда ко времени прибытия высокого гостя меня может одолеть усталость), то ли поспать (в этом случае всклокоченный вид гарантирован). Ладно, я просто прилягу — и будь что будет.

Глядя на асбестово-белый потолок, я вспоминала первого адмирала, с которым в свое время свела меня судьба. Ее звали Сил. До этого я не раз видела этих господ: Адмиралтейство всегда демонстрировало свой интерес к разведчикам. Между прочим, никак не меньше десятка высоких чинов присутствовало на выпускной церемонии, когда я заканчивала Академию. Нам даже сказали, что по окончании мероприятия можно будет пожать адмиралам руки и немного поговорить с ними.

Не знаю, воспользовался ли кто-нибудь из моих однокурсников этой возможностью. Во всяком случае, я — нет.

Адмирал Сил прибыла на «Палисандр» в первый год моей службы на этом корабле. Никто не мог сказать, какую цель она преследовала. Она осмотрела инженерный отсек, но не высказала никаких замечаний или пожеланий. Не меньше часа было потрачено на уединенную беседу с каждым офицером, но, как рассказывают, говорила Сил только банальности и все время поглядывала на часы. Адмирал провела целый день взаперти в отведенной ей каюте — предполагалось, что она просматривает файлы нашего бортового журнала… но когда вечером того же дня я подошла к ее двери, то услышала песню весьма непристойного содержания, известную мне со времен учебы в Академии. Я поспешно ретировалась.

Когда Сил оставалась со мной наедине — а это происходило довольно часто, — я испытывала чувство неловкости, хотя все время повторяла себе, что бояться нечего. В основном мы говорили об Академии и моих высадках. К этому времени на моем счету их было всего две — честно говоря, ничего приме нательного, но адмирал, казалось, была очень заинтересована моим рассказом. Судя по ее вопросам, она понимала, что важно для разведчика, в отличие от большинства других офицеров, понятия не имеющих, как себя вести, когда под ногами оказывается твердая земля. Я предположила, что большая осведомленность является одной из составляющих адмиральской должности.

В последний вечер своего пребывания на корабле Сил спросила о моих отношениях с экипажем. Не чураются ли они меня? Я пожала плечами: жалоб не имею. Есть ли у меня друзья? Нет. А любовники? Нет. Чувствую ли я себя одинокой? Нет, мне есть чем заполнить время. Неужели меня никогда не тянет завязать близкие отношения с другим человеком? Нет, мне и так хорошо.

И тут адмирал расплакалась. А затем взяла меня за руку, но я постаралась как можно быстрее выдернуть ее, и начала говорить о том, что нельзя закрываться от мира, иначе меня ждет жалкое будущее. Если я и дальше не буду допускать других людей в свою жизнь, то…

Не дожидаясь позволения, я ушла.

На следующее утро адмирал Сил отправилась на космическую базу «Радуга». На прощание гостья отсалютовала капитану и его помощнику, а мне — пожала руку. Вид у нее был такой, словно она хотела поцеловать меня. Может, Сил не сделала этого лишь потому, что так и не смогла решить, куда именно — в губы, в нормальную или изуродованную щеку.

Проанализировав ее поведение, я пришла к выводу, что адмирал была из разряда женщин, плохо вписывающихся в окружающую обстановку, вот ее и потянуло ко мне. В Академии нам объясняли, что некоторых уродство разведчиков притягивает — обычно такие люди не любят себя.

СЕАНС САМОВНУШЕНИЯ

Услышав сигнал вызова, я поняла, что уснула. Шея затекла, одежда была в беспорядке. Неуклюже перевалившись на бок, я встала и едва удержалась на ногах.

— Рамос слушает.

На экране возникло лицо Хакви. В своей золотистой форме он выглядел раздражающе свежим и наверняка понимал это.

— Адмирал Чи прибывает.

— Спасибо. Уже иду.

— На вашем месте я бы сначала привел в порядок прическу.

Экран опустел так быстро, что я не успела ответить. Черт, всегда запаздываю с остроумными репликами! Разозлившись, я протопала в ванную и, причесываясь, придумывала, что бы можно было сказать в ответ. Ну почему всяким тупицам обычно не составляет особого труда вывести меня из себя?

Годы программированного обучения не позволили бы мне покинуть каюту, не приведя себя в порядок. Это тоже раздражало — какой дьявольски изощренный программист привил мне эту страсть?

Чтобы успокоиться, я начала перебирать в уме детски наивные способы насолить Хакви. Рассказать адмиралу какую-нибудь скандальную историю о нем? Нет, я недостаточно находчива, чтобы лгать адмиралу, и слишком плохо информирована, чтобы быть в курсе соответствующих действительности сплетен. Ладно. Однажды ночью, ложась спать, Хакви откинет одеяло и обнаружит в постели раздавленное яйцо. Точно! Желтки яиц севро с Малабара IV разъедают сильнее промышленных кислот. С улыбкой на губах, внутренне гордясь победой над собой, я уверенно направилась к двери.

ЧАСТЬ II МИССИЯ

ЧЕРВЬ? СПЕРМАТОЗОИД!

ЧЕРВЬ: разговорный термин для обозначения оболочки пространственно-временного искажения, окружающего любой космический корабль и позволяющего ему обойти релятивистский и инерционные эффекты, без чего космические путешествия были бы невозможны.

«Практика и процедуры космических путешествий: краткий обзор для разведчиков». Учебник. Издательство Адмиралтейства

Только у Адмиралтейства хватает нахальства утверждать, будто «червь» — разговорный термин для обозначения нашей оболочки. Все остальные (не в присутствии адмиралов, конечно) называют ее сперматозоидом.

Причина 1: когда корабль находится в состоянии покоя, граница раздела между его оболочкой и нормальным пространством мерцает молочно-белым цветом из-за спонтанного возникновения частиц в эргосфере оболочки. Мерцание смещается к голубому краю спектра, если корабль движется вперед, и к красному, если назад. Однако чаще всего мы, стоя «на якоре», наблюдаем белый цвет, наводящий на непристойные мысли о сперме.

Причина 2: окружающая корабль оболочка раздута, словно голова сперматозоида, и за кормой постепенно вытягивается, образуя хвост длиной около 15 000 километров. В полете случайные флуктуации магнитных полей заставляют этот хвост дико колыхаться, наподобие хвоста у мечущегося сперматозоида.

Причина 3: по мере того как проходит время, все ассоциации приобретают сексуальный характер. Это, безусловно, оживляет рутинную работу экипажа.

ОЖИДАНИЕ В ТРАНСПОРТНОМ МОДУЛЕ

Когда я добралась до транспортного модуля, оказалось, что там уже находится лейтенант Хакви — он строил гримасы голограмме слежения, играя клавишами настройки. Капитан Проуп повисла у него над плечом, затеняя свет. Каждый раз, когда лейтенант наклонялся в сторону, чтобы лучше видеть, она двигалась следом. Я уже много раз наблюдала эту процедуру, и никогда Хакви не просил капитана отодвинуться. Вот подлый подхалим!

4
{"b":"9556","o":1}