И когда открывается коллективное бессознательное, тогда и животные, и деревья, и птицы - все доступно вам. Вы не отделены от них. Истории, подобные истории святого Франциска, могут быть правдивыми. Но в них нет чуда. Этот человек, по-видимому, самый важный человек во всей христианской истории, потому что он разговаривал с птицами, животными, и они понимали его.

Он сидел на берегу реки и начинал звать рыб, и рыбы прыгали вокруг него, слушали его. И он разговаривал с ними. Он говорил: «Сестры, кто вы?» Его ученики думали, что он сумасшедший, но они не смели сказать этого, потому что видели, как рыбы слушали его, кивали своими головами. Даже осла, на котором он ездил, он называл: «Брат осел». Ему нужно было только сказать: «Брат осел, двигай вперед», - и осел двигал вперед.

Когда он умирал, его последние слова были обращены не к человеку, они были сказаны ослу. Он сказал: «Спасибо, брат осел; ты носил меня всю свою жизнь, и я тебе чрезвычайно благодарен», - и на глазах осла стояли слезы. Когда умер Франциск, умер и осел. Он не смог перенести разлуки.

В этом нет ничего чудесного. Этот человек прошел через коллективное бессознательное; может быть, еще одной жизнью больше, и он смог бы войти в космическое бессознательное; а оттуда начинается полет вверх.

Очень странно: если вы хотите подняться над сознанием, вам нужно спуститься ниже сознания. Но это единственный метод.

Мое название ему - медитация.

Но медитация - это эквивалент наблюдательности, осознанности, бдительности

26 декабря 1984 года

Бхагаван,

Что бы Вы хотели, чтобы делал человек? Что для Вас правильно и неправильно? Есть ли для Вас что-то подобное греху и наказанию за него?

Меня беспокоит не то, что человек делает, а то, что он собой представляет. И это весьма фундаментальное высказывание, которое вам нужно понять.

Все религии были озабочены тем, что человек делает. Они пометили некоторые действия как неправильные, а другие как правильные, некоторые действия как хорошие, а некоторые как плохие. Они совсем не размышляли над реальной проблемой.

Человек спит, и когда он спит, вопрос не в том, что он должен делать и чего он не должен делать. Вопрос таков: он должен проснуться, он должен пробудиться.

И помните, пробуждение - это не вопрос того, чтобы делать правильное, избегать неправильного, не совершать греха, творить добродетель.

Человеческий сон - это не обыкновенный сон. Он ходит, он говорит, он что-то делает, но все это делается во сне. Поэтому, когда я говорю, что человек спит, я имею в виду, что он спит метафизически, духовно.

Он ничего не знает о себе.

Его сокровенный центр пребывает во тьме, и общество, религии, родители, культура, цивилизации - никто не беспокоится о том, чтобы он проснулся. Их заботит только то, чтобы он делал вещи, удобные для них, привычные для них.

Они вознаграждают вас, они платят вам уважением, они поощряют вашу алчность: даже и в другой жизни, если вы будете продолжать делать правильные вещи, вы будете обильно вознаграждены, а если вы будете делать неправильные вещи, вы будете наказаны, тяжело наказаны.

Столетия обусловленности заставили вас задать этот вопрос. Меня совсем не интересует, что вы делаете, ведь спящий человек не осознает себя, - что бы он ни делал, все неправильно.

Позвольте мне повторить: что бы ни делал спящий человек, все неправильно.

Он может совершать добродетельные действия: милосердие к бедным, открытие больниц, школ, колледжей, университетов; образование людей, пожертвования на разные цели, помощь в различных бедствиях, - но я все же говорю, что все, что он делает, все неправильно, он ведь спит.

Он не может делать правильное.

Во сне никогда не было возможности сделать что-нибудь правильное.

Как раз на днях Шила принесла мне новость: в Индии, в одном из крупнейших городов, в Бхопале, несколько дней назад произошло большое происшествие. Одна из больших фабрик, производивших некоторый отравляющий газ, - может быть, для военных целей, - взорвалась. Она находится как раз посреди города. Две тысячи людей, находившихся вблизи фабрики, тут же умерли, а сто тысяч людей получили серьезные отравления.

Это большое происшествие, и, естественно, - вы можете догадаться, - мать Тереза прибежала из Калькутты в Бхопал, ведь люди, подобные матери Терезе, каждый день молятся Господу: «Дай нам возможность служить». И Господь, их Господь, настолько сострадателен, что дает им возможности к служению. Она отправилась в Бхопал, ходила среди отравившихся, ходила в семьи, где умерли люди, и то, что она говорила им, очень важно. Она говорила: «Не принимайте это как трагедию».

Этим и занимались религии на протяжении тысячелетий: дурачили людей. Это трагедия. Она говорила людям: «Не думайте об этом как о трагедии, это великая возможность. Смотрите на это положительно. Это выявит лучшее в человеке. Так много людей служат другим людям, помогают всеми возможными способами. Посмотрите на эту сторону происходящего: ситуация выявила все самое лучшее в тысячах людей. Они в своей жизни, может быть, не сделали ничего хорошего, но делают сейчас».

Понимаете ли вы, что следует из этого? Это означает, что такое должно произойти на каждой фабрике! Такое должно произойти в каждом городе, ведь это выявляет в людях самое лучшее. Что может быть прекраснее этого? Великая возможность быть хорошим, творить добро, служить тем, кто нуждается в вашем служении, помогать тем, кто находится в беспомощном положении. Это Богом данная возможность для делателей добра. И никто не возразил ей!

Может быть, я единственный человек здесь, на всей этой земле, который указал на то, что все это - одурачивание людей. Это камуфляж, фальшивый религиозный жаргон. Если Бог вообще имеет какой-либо здравый смысл, какой-либо разум, Он должен найти какой-то другой способ выявления лучшего в людях. Этот же способ выглядит не очень разумным. Если Бог делает это, то где же тогда дьявол? И что будет делать этот дьявол? Бог взял на себя всю его работу; дьявол остался безработным.

И люди аплодировали ей; она великая святая. И какой же подарок принесла она им? Маленькую скульптуру матери Марии. Великая помощь: «Молитесь матери Марии, и не воспринимайте это как трагедию, и не жалуйтесь на то, что это ошибка или халатность отдельных служащих; нет, это нехорошо».

Конечно, если бы эти люди не были беззаботными и эти служащие не допустили бы трагедии, тогда мать Тереза не смогла бы стать святой. Ее святость зависит от этих глупых служащих, от этой бюрократии. А теперь она утешает детей, убеждает их в том, что это Богом данная возможность.

Умерли две тысячи человек, две тысячи семей остались на улице; дети, жены, престарелые родители станут нищими. Сто тысяч человек получили серьезные отравления; многие из них умрут, а если не умрут, то будут искалечены на всю жизнь: кто-то ослепнет, кто-то будет без ног, кто-то без рук, кто-то оглохнет, кто-то онемеет. Мать Тереза утешает этих людей, дает им Мадонну, скульптуру матери Марии, говоря при этом: «Молитесь матери Марии, и все будет в порядке - и не жалуйтесь на этих служащих».

Это странно! Почему? Ведь эти чиновники, правительство, продолжают изливать деньги на ее милосердие: «Вся помощь матери Терезе, все великие титулы страны матери Терезе». Все университеты соревнуются между собой в присуждении матери Терезе степени доктора литературы; естественно и она должна защищать этих людей. Эти люди должны понести наказание за свою халатность, - но она защищает их: «Не жалуйтесь, ведь ваша жалоба означает, что вы воспринимаете вещи негативно. Принимайте их позитивно».

Она делает сразу две вещи: утешает людей - что есть полная чушь, поскольку это утешение не поможет; трагедия не превратится в комедию, они будут вынуждены страдать. И, во-вторых, она защищает виновных. Они же должны быть по-настоящему наказаны! Но их не следует наказывать: «Не жалуйтесь на них», — ведь она пользуется благожелательностью правительства, пользуется благосклонностью официальных кругов, иерархии, бюрократии.