— Что весьма прискорбно, — сокрушённо вздохнул дон Рикардо. — Но я слышал, вашему слову можно верить.

— Откуда такие сведения? — Галка навострила ушки. — Я не так давно в капитанах, чтобы слухи обо мне и моих привычках могли достигнуть испанских владений.

— О, ответ на этот вопрос имеет прямое отношение к делу, — оживился испанец. — Речь идёт о некоторых людях, находящихся в этом городе…

— Ага, — со шпионскими играми Галка раньше сталкивалась только в книжках, а теперь, кажется, пришла пора применить на практике почерпнутое из литературы двадцатого — двадцать первого веков. — И эти люди всё сплошь вернейшие подданные французской короны, — добавила она с ядовитой иронией в голосе.

— Можно сказать и так, — улыбнулся испанец. — Вас интересуют сведения подобного рода?

— Меня? — хмыкнула Галка — Сведения подобного рода как будто больше должны интересовать господина д'Ожерона, а не пиратского капитана.

Дон Рикардо рассмеялся.

— Сеньорита, француз посадит меня в тюрьму и будет держать там, пока не возьмёт всех наших людей. И нет никакой гарантии, что вообще когда-нибудь оттуда выпустит. Вам же я верю.

— С какой такой радости? — хмыкнула девушка. — Разве я не такая же «проклятая собака», как и прочие капитаны?

— О, сеньорита, — испанец галантно поцеловал ей ручку. — Для вас честь не пустой звук. Наши люди весьма скрупулёзны в сборе сведений об интересующих нас лицах.

— И за это вы хотите сдать их французским властям, — усмешка Галки сделалась холодной и жёсткой, чем она и дала понять: игра окончена. — Хватит, дон Рикардо. Я на эти сказочки про белого бычка не ведусь. Либо вы платите выкуп, и все расстаются довольными, либо не платите, и тогда у вас начинаются неприятности. Нет денег? Извольте, я сдам вас губернатору, ему и рассказывайте свои байки. Может, он мне за вас подкинет на пару монет больше, чем плантаторы… Хайме!

На зов капитана явился вахтенный, метис Хайме. Хоть и взяли его на борт совсем недавно, в Порт-Ройяле, но он успел себя зарекомендовать как отличный матрос и боец. А главное, хитёр был, стервец. И Галка надумала использовать его дарования в только что начатой игре. Своей игре.

— Слушаю, кэп, — метис словно из воздуха материализовался.

— Возьми людей, — сказала Галка, пододвинув к себе лист бумаги и походную чернильницу. — Отведёте этого красавца к губернатору. Сопроводительное письмо я сейчас напишу. О выкупе я договорюсь с месье д'Ожероном чуть позже.

Набросав несколько строчек по-английски, Галка запечатала письмо и вручила его ухмылявшемуся Хайме. Тот позвал четырёх матросов и увёл скисшего испанца. А вредная девчонка, оставшись одна, потёрла ручки.

— Что ж, — сказала она, подмигнув своему отражению в начищенном до зеркального блеска кофейнике. — Хотите поиграть, дон Рикардо? Хорошо. Только играть будем по моим правилам…

— Вот как… — д'Ожерон, выслушав пиратку, задумался. — Весьма занятная комбинация. Но она выведет нас лишь на часть испанской агентуры в Кайонне. Если мы возьмём этих, то испанцы смогут беспрепятственно пользоваться услугами оставшихся в тени.

— А я и не предлагаю вам их брать, — девушка сцепила пальцы замочком.

— Понимаю. Вы желаете воспользоваться ими как средством продвижения дезинформации. Весьма остроумно, испанцы не ждут от нас ничего подобного.

Галка еле сдержала улыбку, услышав это «от нас». Ох, умеет этот месье примазываться к чужим идеям! Особенно если они сулят успех в будущем.

— Дайте дону Рикардо возможность связаться с кем-нибудь в городе, — сказала она. — Но только так, чтобы он не заподозрил подставы. А дальше — мои ребята сделают всё как должно.

— Это в самом деле будет увлекательная игра, — проговорил д'Ожерон, промокнув платочком бисеринки выступившего на лбу пота. — Впрочем, я уверен, нам удастся обмануть испанца. Повторюсь, они ничего подобного не ждут…

Уважаемый господин де Баас!

В дополнение к предыдущему письму спешу сообщить Вам, что я всё-таки нашёл фигуру, вполне соответствующую нашим запросам. Во избежание возможных, хоть и весьма нежелательных неприятностей не рискну упоминать здесь какие-либо имена, но уверяю Вас: это истинный политик. Явление весьма редкое среди людей известного Вам рода занятий, однако я считаю, что мне повезло найти исключение из общего правила. И, когда на Тортугу прибудет Ваш человек, ему не придётся терять время на ожидание.

С огромной признательностью

Бертран д'Ожерон

«Отшивание» капитана Диего состоялось вполне бескровно. Капитан «Сен-Жана» вынужден был признать, что Галка не по его зубам кусок, и откланялся. А сама Галка осталась в «Винной бочке» наедине с Джеймсом.

— За вашу удачу, мисс Алина, — Джеймс упорно отказывался называть её «мисс Спарроу», а почему — девушка давно отчаялась понять. — У вас несомненный полководческий талант. Но без удачи он ничто, и это очень хорошо показал последний рейд. Ведь испанские капитаны были далеко не новичками в море.

— За нашу удачу, Джеймс, — уточнила Галка.

Вино было отменным, и оба капитана наслаждались теплом, растекавшимся по жилам от этого напитка. Словно они выпили по бокалу жидкого солнца… Джеймс улыбнулся.

— Не хотелось бы сглазить, — сказал он, — но кое-кто из местных уже называет вас хозяйкой Мэйна.

— Ага, — едко хмыкнула Галка. — Хозяйка, блин… Такая же, как мышь — хозяйка амбара, пока кота не пустили.

— Вы скептик, Алина.

— Да уж какая уродилась… Вы никогда не задумывались, Джеймс, почему нас до сих пор не повесили?

— Возможно, потому, что наша…деятельность кое-кого устраивает, — предположил Эшби. И его улыбка сделалась грустной. — Вот вы о чём…

— Всё о том же. И я думаю о тех временах, когда наша деятельность перестанет устраивать кое-кого в Лондоне и Версале. Не такие уж это и далёкие времена. Зря, что ли, Причард лыжи вострил?.. Нет, Джеймс. Роль амбарной мыши меня не устраивает.

— Что же вы предлагаете?

— Ещё не знаю. Но д'Ожерон что-то затевает, и он наверняка втянет нас в свою игру. Грех будет этим не воспользоваться.

Эшби коснулся её руки. Только на миг, но Галка почувствовала необыкновенное тепло, исходившее от его ладони — такой же жёсткой, как и у неё.

— Я не знаю, что вы задумали, — сказал он. — Но знайте: на меня вы можете рассчитывать в любом случае.

— Вы рыцарь или ангел-хранитель? — весело улыбнулась Галка, скрывая за этим весельем смущение.

— Честное слово, не знаю, — иронично проговорил Джеймс. — Скорее, нечто среднее: капитан вашей эскадры.

Вот теперь Галка рассмеялась. Весело, искренне… Ангел-хранитель? Рыцарь? Что ж, в таком неверном и рискованном деле, как пиратство, ей не обойтись без обоих. В одном лице.

Рассвет 11 мая 1671 года «Гардарика» встретила в открытом море.

Честно говоря, после панамского похода Галке не очень-то хотелось развивать достигнутый успех. «Генерал Мэйна» — так прозвали её тортугские пираты. Эти морские волки, ранее не признававшие никаких авторитетов, в последние несколько лет всё чаще поговаривали о том, что вольница вольницей, а толковый вожак всё же лучше. Больше шансов отхватить хороший кусок добычи и меньше — повиснуть сушиться на солнышке. До последнего времени кандидат в подобные вожаки был только один: Морган. Но он сейчас сидел под домашним арестом в Порт-Ройяле, ожидая решения своей участи, а полковник Томас Линч уже «шил дело» на грозу Мэйна и его покровителя, сэра Томаса Модифорда. Но у пиратов не было причин унывать: Морган-то не просто так в опале оказался. Молодая волчица с Тортуги покусала и обескровила старого волка так, что он сделался лёгкой добычей лондонских чинуш. И пираты сочли это несомненным признаком Удачи, благоволившей вредной московитке, невесть каким течением занесенной в эти жестокие воды…

«Генерал Мэйна»… Галка помнила, что такого прозвища в её варианте истории удостоился только один пират, француз де Граммон. Воспоминания из далёкого двадцать первого века успели изрядно поблекнуть, но кое-что в голове задержалось. В тонкости она и тогда не вникала, но помнила: Граммон был удачлив просто до неприличия. Взять «на понт», практически не истратив пороха, Веракрус с его трёхтысячным гарнизоном — это даже не выигрыш крупной суммы в кости. Это просто подарок судьбы. Сама же она себя игрушкой судьбы не считала, и все свои удачи объясняла тщательной подготовкой и умением «работать с людьми». А человеческая психология была мощным фактором, особенно при повальном суеверии моряков и куда более религиозном сознании людей, чем в будущих эпохах.