Кэтрин не знала, сколько времени она так просидела, но вышла из комнаты решительная, с сухими глазами, хотя смириться с происходящим не могла. Ди и Форд ждали ее на кухне, Дойл был с ними. Глаза Кэтрин сначала метнулись к нему, потому что у него на руках, прижавшись к его груди, угнездилась Шей. Она видела, каким бледным и напряженным стало его лицо. Он боялся. Она перевела взгляд на тетку и увидела ужас в темных глазах Ди.

– Я не собираюсь забирать ее у вас. – Голос ее звучал надорванно и резко.

Дойл ничего не ответил. Он не в силах был поверить в это, тем более понять.

Ди, борясь с надеждой, переспросила:

– Правда, Кэт?

Кэтрин медленно расстегнула тонкую золотую цепочку у себя на шее. Крохотный золотой крестик, который много месяцев назад дала ей Ди, сверкнул в потоке солнечного света, падающего из окна. Слова Ди, которые врезались ей в память, казалось, снова звучали в комнате.

«Шей – твоя дочь, и я не отдам ее никому, пока мне не покажут этот крестик».

Теперь Ди никогда не придется отдавать ее.

Кэтрин протянула тетке цепочку с крестиком:

– Шей заслуживает того, чтобы у нее были вы с Дойлом. Ей нужна семья, а я не могу дать ей этого. – Слезы душили ее. Она посмотрела на Форда. – Отвези меня домой, Форд. Пожалуйста.

И Кэтрин, не оглядываясь, вышла из комнаты.

Слейд вернулся в Остин и обнаружил, что Джеб уже поправился и уехал обратно в форт Ланкастер. Скука подстегнула его решение. По крайней мере, так говорилось в его записке. Поглядев в полные любовной тоски глаза девушки, отдавшей ему письмо, Слейд понял, что Джеб просто сбежал отсюда.

– Дурак проклятый! – пробормотал он себе под нос.

Девушка робко тронула его за рукав.

– Как вы думаете, он когда-нибудь приедет сюда снова? – В ее прелестных голубых глазах сверкнули слезы.

Слейд покачал головой и ласково ответил:

– Может быть, через год или два. Может, – никогда. Он – парень непредсказуемый и не стоит ваших слез. – В этот момент Слейд с радостью придушил бы этого «непредсказуемого парня». Не первый раз Джеб оставлял позади себя разбитое сердце, и Слейд не сомневался, что не последний.

Он не стал зря тратить время на Остин. В этом городке его ничего не держало, за исключением воспоминаний о Кэтрин, которую лучше было бы забыть. Но с каждой милей, которая уводила его от нее, делать это становилось все труднее. Образ Кэтрин преследовал его: все понимающие нежные, серые глаза, губы, подрагивающие в ожидании его поцелуя. Она была слишком уязвима, слишком чувствительна к ударам, которые наносила ей жизнь.

Несколькими днями позже он въехал в форт Ланкастер и направился прямо к капитану Хардингу.

Тот радостно приветствовал его. Слейд всегда был ему нужен.

– Выпьете? – предложил он, беря в руки бутылку своего лучшего бренди.

– Вы знаете, что Раск мертв?

Суровое лицо капитана расплылось в довольной улыбке, он кивнул.

– Я видел рапорт Уэллза, но там не было никаких подробностей. Что произошло?

– Он принудил Кэтрин Беллами уехать с ним из форта Кемп Колорадо. Мне это не понравилось, и я поехал за ним.

Хардинг медленно опустился на стул, жестом пригласил Слейда сесть. Было в глазах Слейда нечто такое, что ему не понравилось и что явно имело касательство к этой девице Беллами.

– Он ее обидел?

– Нет.

Хардинг вздохнул. Он довольно хорошо знал Слейда. Что бы там ни произошло, это останется тайной Слейда.

– Девушке повезло, что ты был с ней, когда Раск наложил на нее лапы.

– Повезло? Сомневаюсь, что он тронул бы ее, если б не я.

В голосе Слейда прозвучали нотки самообвинения.

– Раск считал, что она для тебя что-то значит?

Слейд кивнул:

– Полагаю, что так.

– И, кроме того, ты прикончил Убивающего Волков.

– По правде говоря, пристрелил его Джеб. Хардинг махнул рукой. Главное, что Убивающий Волков мертв.

– Что теперь?

После того как Слейд уехал с девушкой из форта Ланкастер, Хардинг долго тревожился, боясь, что Слейд не вернется. Уэллз тоже опасался этого, а лучше Джеба Уэллза никто Слейда не знал. Хардинг был чертовски рад увидеть Слейда входящим в свой кабинет, но сейчас сомнения вернулись. Не выглядел он человеком, который счастлив, что вернулся.

Слейд не ответил, так что Хардинг повторил вопрос:

– Что ты теперь собираешься делать?

– Ничего, – медленно произнес Слейд. – Все, что надо. Я готов получить следующее задание.

Хардинг широко улыбнулся:

– Что ж. Мне нужно, чтобы кто-то съездил на некоторое время на север. Армия попросила поддержки рейнджеров на Орегонской Тропе. Там вроде решили осесть какие-то поселенцы, к неудовольствию команчей Коцотека. Там будет весьма неуютно.

Слейд цинично улыбнулся. Неуютно. Так всегда выражался Хардинг, когда дело становилось чертовски опасным. Поднявшись, Слейд заметил лежавшее на столе у Хардинга объявление и задержался, чтобы его прочесть. Крупными буквами извещалось, что нужен представитель закона для обеспечения защиты жителей небольшого городка на территории Нью-Мексико. Не обращая внимания на вопросительно поднятые брови Хардинга, Слейд подобрал объявление, сложил его и спрятал в карман рубашки.

Направляясь к дверям, он знал, что глаза капитана сверлят ему спину.

Спустя несколько часов Слейд одиноко сидел в комнате, которую всегда держали наготове для него. Опершись спиной на стену и вытянув ноги перед собой на кровати, он наблюдал, как по мере угасания дня солнечные лучи медленно переходят с одной стороны комнаты на другую. Он сидел и старался ни о чем не думать, но это оказалось невозможно.

Незадолго до того как совсем стемнело, в комнату ворвался пропыленный, прямо с дороги, Джеб с бутылкой виски.

– Проклятье, парень, долго же ты сюда добирался, – он остановился как вкопанный, увидев нескрываемую боль в глазах Слейда. – Дерьмово?

Слейд криво улыбнулся ему:

– Да. Дерьмово.

– Что ж. Полагаю, тебе нужно вот это, – Джеб поднял выше бутылку.

– Полагаю, что да.

После того как они опустошили полбутылки, Джеб посочувствовал:

– Я пытался предостеречь ее от тебя.

– Предостеречь? – Слейд чувствовал, что он еще не пьян, а ему хотелось напиться. Он сделал еще хороший глоток. – Предостеречь о чем?

– Чего ты хочешь от Кэтрин? Ты хочешь от нее больше, чем она может тебе дать.

Слейд хотел было опровергнуть слова Джеба, но потом пожал плечами. Какая, в сущности, разница?

– С этим, – отрывисто сказал он, – все покончено.

Джеб поглядел на него:

– Для тебя не покончено.

Никто больше не посмел бы сказать этого Слейду, но Джеб знал все о его прошлом, как и Слейд – о прошлом Джеба.

– Почему ты дал ей уйти?

Слейд с яростным возмущением поглядел на него:

– Ты же сам, сукин ты сын, говорил мне, что это будет ошибкой?

– Ну и что? – возразил Джеб. – Мне-то почем знать, ошибкой или нет?

– Тебе точно это знать неоткуда!

– Признаюсь, я никогда не понимал женщин, – продолжал Джеб. – Но что уж точно, они мне дьявольски нравятся. – Какое-то время он рассматривал угрюмое лицо Слейда. – Слушай, Слейд, если она и есть то, что ты хочешь, езжай за ней.

– Кет.

– Тогда я поеду, – сказал с готовностью Джеб.

– Я убью тебя, сукин сын!

Джеб уставился на него:

– Не для себя, ты, осел. Для тебя.

Когда на следующее утро Слейд явился доложиться в кабинет Хардинга, он был трезв, но выглядел и чувствовал себя ужасно. И, выйдя с новым приказом, лучше себя не почувствовал.

Джеб ожидал его на плацу.

– Куда ты отправляешься?

– На север. Команчи Коцотека устраивают заварушку с поселенцами. Полагаю, армейским нравится, как я разговариваю с команчами. Во всяком случае, Хардинг считает, что я могу немного снять напряженность на Орегонской Тропе. – Слейду не слишком нравилось это задание. Он не хотел видеть больше ни одного команча.