- Комиссар Валландер! Я полицейский!

Скоро его окружили недоверчивые смоландские коллеги.

- Я полицейский. Мое имя Валландер, - повторил он. - Возможно, вы читали обо мне в газетах. На прошлой неделе я был объявлен в розыск.

- Верно, я вас узнаю, - сказал один из полицейских на смоландском диалекте.

- В горящей машине находится некто Коноваленко, - сказал комиссар. - Этот человек застрелил нашего коллегу в Стокгольме. И еще многих людей.

Валландер огляделся.

Внезапно нахлынула целая буря чувств - то ли радость, то ли облегчение.

- Едемте! - сказал он. - Мне позарез нужно выпить кофе. А здесь уже ничего больше не случится.

Ян Клейн был арестован в своем служебном кабинете около полудня в пятницу, 22 мая. Утром, в самом начале девятого, генеральный прокурор Вервей выслушал доклад Схееперса о решении президента де Клерка, принятом накануне поздно вечером. После этого он без комментариев подписал ордер на арест и обыск в доме. Схееперс потребовал, чтобы арест осуществил комиссар Борстлап, который в ходе расследования убийства ван Хеердена произвел на него благоприятное впечатление. Доставив Яна Клейна в помещение для допросов, Борстлап перешел в соседнюю комнату, где ждал Схееперс, и доложил, что задержание прошло без эксцессов. Хотя кое-что он заметил, и это кое-что показалось ему важным и даже тревожным. Сам он располагал весьма скудной информацией о том, почему сотрудник разведслужбы взят под стражу. Схееперс ссылался на секретность, необходимую во всех мероприятиях, связанных с национальной безопасностью. Но Борстлапа конфиденциально предупредили, что президент де Клерк в курсе событий. Поэтому Борстлап инстинктивно чувствовал, что должен сообщить о своем наблюдении.

Дело в том, что Ян Клейн нисколько не удивился аресту. Борстлап угадывал в его возмущенной реакции плохое актерство. Видимо, он был кем-то предупрежден. А поскольку, как Борстлап понял, решение об аресте было принято очень быстро, он пришел к выводу, что у Яна Клейна есть сообщники либо в ближайшем окружении президента, либо в генеральной прокуратуре. Схееперс внимательно выслушал соображения Борстлапа. С тех пор как де Клерк подписал ордер, прошло менее двенадцати часов. Кроме президента об аресте знали только Вервей и Борстлап. Необходимо безотлагательно информировать де Клерка, что в его кабинете, по-видимому, есть «жучки». Схееперс попросил Борстлапа подождать за дверью, пока он сделает важный телефонный звонок. Но де Клерка тот не застал. В секретариате сообщили, что у президента совещание и связаться с ним можно будет только во второй половине дня.

Схееперс прошел к Борстлапу Ян Клейн подождет. Хотя иллюзий насчет того, что Ян Клейн встревожится, не зная причины своего ареста, Схееперс не питал. Допрос он отложил скорее ради себя самого. Грядущая встреча с Яном Клейном отнюдь не внушала ему уверенности.

Они поехали в дом Яна Клейна, расположенный неподалеку от Претории. За рулем сидел Борстлап, Схееперс устроился на заднем сиденье. Внезапно ему вспомнилась белая львица, которую они с Юдифью видели в заповеднике. Это образ Африки, думал он. Отдыхающий зверь, спокойный и недвижный, пока не поднимется и не явит всю свою дремлющую силу. Хищный зверь, которого нельзя ранить, можно только убить, если он нападет.

Схееперс смотрел в окно, размышляя о том, как теперь сложится его жизнь. Сбудется ли грандиозный план де Клерка и Нельсона Манделы, знаменующий окончательное отступление белых. Или же начнется хаос, бесконтрольное насилие, чудовищная гражданская война, в которой позиции и союзники будут постоянно меняться, а конец предсказать невозможно? Апокалипсис, думал он. Страшный суд, который мы все время пытались упрятать в бутылку, как злого духа. И наверное, этот дух отомстит, когда бутылка разобьется?

Машина остановилась у ворот большой виллы Яна Клейна. Борстлап еще при аресте информировал его, что имеет ордер на обыск, и потребовал ключи. Ян Клейн разыграл оскорбленное достоинство и ключи дать отказался. Тогда Борстлап сказал, что в таком случае дверь придется взломать. И в конце концов получил связку. Во дворе их встретили охранник и садовник. Схееперс поздоровался, сообщил, кто он. Потом обвел взглядом обнесенный стеной сад. Все словно расчерчено по линейке. И до того ухожено, что казалось безжизненным. Вот так я и должен представлять себе Яна Клейна, подумал он. Его жизнь расчерчена по идеологической линейке. Отклонений нет и быть не может, ни в мыслях и чувствах, ни в саду. Исключение составляет его секрет - Миранда и Матильда.

Они вошли в дом. Чернокожий слуга воззрился на них с удивлением. Схееперс велел ему подождать на улице, пока они осмотрят дом, и предупредить охранника и садовника, чтобы те никуда не отлучались без разрешения.

Мебели в доме было немного, но стоила она дорого. Ян Клейн явно предпочитал мрамор, сталь и массивное дерево. На стенах несколько литографий. Сюжеты из южноафриканской истории. А кроме того, щиты, старинные пистолеты и ягдташи. Над камином - охотничий трофей, голова антилопы куду с мощными изогнутыми рогами. Борстлап осматривал весь дом, Схееперс же заперся в кабинете Яна Клейна. Письменный стол, пустой. У стены шкаф для документов, с множеством выдвижных ящиков. Схееперс поискал сейф, но не нашел и спустился в гостиную, где Борстлап перебирал книги в шкафу.

- Где-то наверняка должен быть сейф, - сказал Схееперс.

Борстлап взял ключи Яна Клейна, показал ему:

- Ключа нет.

- Он определенно выбрал для сейфа такое место, где мы, по его расчетам, будем искать в самую последнюю очередь. Вот с этого и начнем. Где бы мы вряд ли стали искать?

- У себя перед глазами, - сказал Борстлап. - Лучший тайник подчас находится на самом видном месте. Но заметить его очень трудно.

- Сосредоточьтесь на поисках сейфа, - сказал Схееперс. - В книжных шкафах ничего нет.

Борстлап кивнул и поставил на полку книгу, которую держал в руке. Схееперс вернулся в кабинет. Сел за письменный стол и начал выдвигать ящики, один за другим.

Прошло два часа, а ему так и не попалось ничего существенного для дознания. Бумаги сугубо частного характера, не содержащие ничего примечательного. Или же относящиеся к нумизматической коллекции. К своему удивлению, Схееперс обнаружил, что Клейн был председателем Южноафриканского нумизматического общества и многое делал для местных нумизматов. Еще одно отклонение, подумал он. Но для расследования это значения не имеет.

Борстлап дважды тщательно обшарил весь дом, но сейфа не нашел.

- Он должен быть, - сказал Схееперс.

Борстлап позвал слугу, спросил его, где находится сейф. Слуга посмотрел на него с недоумением.

- Секретный шкаф, - пояснил Борстлап. - Тайник. Всегда на замке.

- Здесь ничего такого нет, - ответил слуга.

Борстлап с досадой отослал его. Они возобновили поиски. Схееперс пытался обнаружить какие-нибудь несуразности в архитектуре и планировке дома. Ведь южноафриканцы часто устраивали в своих домах секретные помещения. Но тщетно. Борстлап забрался на тесный чердак и осматривал его, светя себе фонариком, а Схееперс тем временем вышел на улицу и взглянул на дом снаружи. Решение пришло почти тотчас же. На доме не было дымовой трубы. Он вернулся внутрь, присел на корточки возле камина и посветил фонариком в дымоход. Сейф был вмурован в каменную кладку. Тронув ручку замка, Схееперс с удивлением почувствовал, что дверца не заперта. Как раз в эту минуту сверху спустился Борстлап.

- Отлично продуманный тайник, - сказал Схееперс.

Борстлап кивнул. Он был раздосадован, что не сумел найти сейф.

Схееперс сел на широкий кожаный диван возле мраморного столика. Борстлап вышел в сад покурить. Схееперс просмотрел содержимое сейфа: страховые полисы, несколько конвертов со старинными монетами, документы на покупку дома, десятка два свидетельств на приобретение акций и несколько государственных облигаций. Отложив их в сторону, он взял в руки небольшой черный блокнот. Перелистал страницы. Сплошь зашифрованные записи, мешанина имен, мест и цифровых комбинаций. Схееперс решил забрать блокнот с собой. Потребуется время, чтобы как следует во всем этом разобраться. Он положил бумаги обратно в сейф и тоже вышел в сад.