Структурные изменения преступности, связанные с устойчивостью криминальной деятельности и, как следствие этого, стабильностью отдельных видов преступлений, не могли не отразиться на характере групповой преступности. Большая часть групповых преступлений связана с посягательствами на социалистическую и личную собственность: в числе всех выявленных групповых преступлений их доля превышает 60%. При этом темпы роста корыстных групповых преступлений в полтора раза опережают аналогичный показатель по посягательствам на жизнь и здоровье граждан.

За последние 30 лет в стране было осуждено 35 млн. человек, поэтому отмеченные выше изменения преступности – это лишь основные показатели рассматриваемой проблемы. К основным же критериям устойчивой специализированной деятельности относятся однородный рецидив и систематичность совершаемых преступлений, иными словами – «криминальный стаж».

Наряду с негативными количественными показателями рецидива выявлены неблагоприятные тенденции, характеризующие специализацию преступников на однородных преступлениях.

Первая– это значительное увеличение числа ранее судимых среди лиц, совершивших тяжкие преступления. Их совокупная доля возросла почти в два раза.

Вторая– это увеличение удельного веса ранее судимых лиц, повторно совершивших имущественные преступления в соучастии.

Третья– это рост специального рецидива. Показатели общего рецидива не идут ни в какое сравнение с данными об однородном рецидиве, что со всей очевидностью свидетельствует об устойчивости преступной деятельности целого ряда категорий преступников корыстной ориентации.

О наличии специализированной преступной деятельности свидетельствуют данные многократного специального рецидива. Например, среди квартирных воров 39% осужденных имели три и более судимостей только за кражу с проникновением в жилище. По данным нашего исследования, 70% карманных воров из числа рецидивистов были судимы три и более раза за совершение карманных краж. Среди лиц, совершавших разбои с проникновением в жилище, оказались судимыми два и более раз свыше 50%, в том числе за имущественные преступления – 70%.

Таким образом, в современной рецидивной преступности обнаруживается достаточно устойчивая тенденция к преобладанию специального (однородного) рецидива, отражающего степень профессионализации преступников.

Специальный рецидив относится к очевидному показателю первого элемента криминального профессионализма. Однако среди профессиональных преступников значительно число лиц, систематически совершающих преступления в виде промысла, но не привлеченных по ряду причин к уголовной ответственности. В определении численности лиц данной категории имеются серьезные трудности, поскольку нет ни статистики, ни даже методики выборочных исследований. Однако нами установлено, что ранее не судимая категория профессионалов достаточно многочисленна среди карточных мошенников и «наперсточников», вымогателей, хозяйственных преступников, лиц, сбывающих наркотические вещества, и т. п. Но это далеко не полный список разновидностей профессиональных преступников. Н. Ф. Кузнецова справедливо дополняет его другими – торговыми мошенниками, злостными тунеядцами-спекулянтами, многократными рецидивистами. Перечень этот можно продолжить, но важно другое – среди приведенных выше категорий профессиональных преступников значительна доля лиц, никогда не привлекавшихся к уголовной ответственности.

Криминологическим показателем устойчивости и систематичности преступной деятельности являются также данные о преступниках, не занятых общественно полезным трудом, что достаточно убедительно свидетельствует о явном наличии такого показателя, как удовлетворение ими материальных потребностей с помощью преступлений против собственности.

Среди воров личного имущества на момент ареста не работал каждый третий, причем 11, 6% из них были злостными тунеядцами. По нашим данным, особенно высок удельный вес длительное время неработающих среди карманных воров (59, 6%), карточных мошенников (70%), лиц, совершающих разбой с проникновением в жилище (47%), квартирные кражи (39%), кражи из объектов потребкооперации (32, 2%). Оставшаяся же часть работавших преступников в подавляющем большинстве была занята неквалифицированным трудом или имела документы об инвалидности. Характерно, что среди карманных воров, занятых в общественно полезной сфере деятельности, 64, 2% их постоянно гастролировали и на работе появлялись периодически.

Вместе с тем такие категории преступников, как лица, занимающиеся кражами, скупкой и сбытом предметов старины и изобразительного искусства, несмотря на систематичность совершаемых ими преступлений, включали в себя лишь 8% неработающих. В то же время продолжительность их преступной деятельности в среднем составила более шести месяцев. Примерно то же можно сказать о многих видах мошенников.

В последние годы среди лиц, систематически совершающих корыстные преступления, обнаружилась тенденция к «легализации» антиобщественного образа жизни с помощью постановки на учет в психоневрологические диспансеры или приобретения за взятку документов о нетрудоспособности.

По данным выборочного исследования, 15, 9% из числа лиц, осужденных за разбой с проникновением в жилище, состояли на учете в психодиспансере, что в три раза превышает удельный вес невменяемых среди убийц. Аналогичное положение выявлено при изучении личности участников органиванных групп. Как правило, на учете в психоневрологическом диспансере состоят так называемые боевики, деятельность которых связана с тяжкими преступлениями против личности и здоровья граждан, многие «авторитеты» и «воры в законе». Изучение личности «воров в законе», состоящих на учете в МВД Грузинской ССР, показало, что 50% из них являлись инвалидами II группы, что освобождало их от трудовой деятельности. При проверке оказывалось, что документы об инвалидности были получены за взятку или иным противоправным путем.

Говоря об устойчивости определенного рода преступной деятельности, нельзя не отразить еще одну сторону данного признака – удельный вес преступников-бродяг, которых с полным основанием можно отнести к деклассированной группе профессиональных преступников.

Бродяжничество – само по себе специфическое преступное деяние, поэтому может возникнуть вопрос: что же общего данная категория имеет с типом профессионального преступника? Во-первых, среди бродяг и попрошаек значительна доля профессиональных преступников, в том числе «дисквалифицированных». Во-вторых, само занятие бродяжничеством становится своеобразной профессией «свободного» человека. Для бродяг типичны противоправные способы существования, криминальная стратификация (иерархия), своя субкультура и даже «идеология». В-третьих, удельный вес квалифицированных преступников из числа бродяг (с учетом труднораскрываемых преступлений, совершаемых ими) относительно большой, среди воров он составляет до 4%, разбойников – свыше 5%, карманных воров – 22%. Таким образом, без преувеличения можно сказать, что мы имеем целую армию потенциальных преступников, живущих за счет общества.

При выборе того или иного вида преступлений (кража, мошенничество, разбой, вымогательство) или универсальном их совмещении степень и характер знаний, подготовки преступника, его физические возможности обусловливают более узкую специализацию, определяют своеобразную квалификацию. Профессионально-преступная деятельность отличается от какой-либо другой противоправной деятельности тем, что вырабатывает у ее носителя определенные знания, практические навыки, нередко доведенные до автоматизма, обеспечивающие оптимальность достижения цели при наименьшем риске быть разоблаченным. Этим объясняются дифференциация и многообразие спецификаций в преступной деятельности, постоянное совершенствование ее криминальных приемов и способов. Кражи, например, как общий вид специализированной деятельности включают более 20 разновидностей, каждая из которых в свою очередь имеет более мелкие спецификации, связанные с криминальной подготовкой того или иного вора. Так, кражи с проникновением в жилище граждан насчитывают восемь основных способов их совершения, по которым осуществляется воровская специализация. Однако и это не может ограничивать более дробную спецификацию, вытекающую из необходимости разделения функций внутри группы преступников – одни занимаются воровской разведкой и контрразведкой, другие отключением систем технической защиты, третьи сбытом похищенного и т. п. В целом криминальная специализация внутри видов преступной деятельности у современных преступников представлена гораздо шире, чем в уголовном мире 20-х и 50-х годов, а степень их подготовки и технической оснащенности – значительно выше.