Категория преступников, стоящая на низшей ступени иерархии, занимающая как бы рядовое положение.

Преступная деятельность «шестерок» связана с непосредственным совершением преступлений, выполнением поручений лидеров уголовной среды. Они, например, выступают в роли «наводчиков», сбытчиков похищенного, посредников, связников, сборщиков денежных средств и т. п. В условиях свободы «шестерки» могут возглавлять преступные группы, иметь свое окружение, но при этом строго подчиняются уголовному «авторитету». В местах лишения свободы они составляют окружение лидеров, их прислугу.

Это лица, осужденные, занимающие обособленное положение по отношению к другим неформальным объединениям осужденных. По своему составу и положению они неоднородны. Некоторая их часть, преимущественно молодежь («пацаны»), осужденная за разбои, грабежи и кражи, стремится примкнуть к «ворам в законе».

Для лиц, поддерживающих «воров в законе», типичны следующие особенности поведения: стремление быть независимыми, одобрение и выполнение общих неформальных норм, сложившихся в среде осужденных; обращение с жалобами к «ворам в законе» в случае ущемления их прав со стороны членов других группировок; уклонение от уборки мест общего пользования; стремление иметь запрещенные предметы.

Необходимо отметить, что среди «мужиков», содержащихся в колониях строгого, особого режимов и тюрьмах, в последнее время выделяется особая разновидность осужденных, именующих себя «бандитами». Действуют они и в условиях свободы. Их основная цель – противостоять, мстить «ворам в законе» и их пособникам. В отличии от основной массы «мужиков» эта категория представляет собой организованную часть осужденных, имеет своих лидеров, общую кассу. Они выявляют «законников», стремятся их скомпрометировать, в том числе посредством провокаций. В колониях, где авторитет «бандитов» высок, они совершают над «ворами» акты мужеложства («опускают»), после чего последние теряют авторитет даже среди своего окружения.

Это осужденные, которые отвергнуты всеми другими. Данная категория формируется в процессе противоречий, возникающих между осужденными в СИЗО, ВТК, ИТК и тюрьмах из числа лиц, подвергнутых насильственному гомосексуализму, осужденных за пассивный гомосексуализм, развратные действия в отношении малолетних детей, изнасилование несовершеннолетних. Характерно, что эти лица крайне отрицательно относятся к «ворам» и их пособникам, но между ними как в местах лишения свободы, так и вне их отсутствует устойчивая связь (они не объединяются в группировки, не живут так называемыми «семьями»). После освобождения из ИТУ часть их пополняет ряды бродяг.

Исследование показало, что аналогичные стратификационные процессы наблюдаются среди несовершеннолетних устойчивых преступников. Они также дифференцируются на категории, придерживающиеся уголовно-воровских традиций и занимающие определенное положение в криминальной среде. По данным Н. М. Якушина, в последние 15 лет выделились такие категории несовершеннолетних преступников, которые, будучи связаны неформальными нормами, получили название «воров в законе», «шерстяных», «борзых», «пацанов», «опущенных» и т п. Это наблюдается как в условиях свободы, так и в целом ряде специальных школ для несовершеннолетних правонарушителей, в ВТК.

Типичным отражением уголовно-воровских традиций в поведении несовершеннолетних являются создаваемые ими группировки в г. Казани, Ульяновске, Йошкар-Оле, которые помимо всего прочего собирают средства для общих касс профессиональных преступников с целью оказания помощи осужденным, находящимся в местах лишения свободы.

Кроме перечисленных выше уголовно-профессиональных категорий существует значительное число преступников, формально в их состав не включенных, находящихся как бы за их рамками. Они имеются среди воров, мошенников, грабителей, вымогателей и достаточно полно усваивают статус профессионального преступника в среде уголовных элементов. Не случайно при распределении осужденных по производственным бригадам большинство из них стремится попасть в те коллективы, где есть лица, судимые за аналогичные преступления. То же самое отмечается в поведении профессиональных преступников, находящихся в условиях свободы.

Важный элемент субкультуры профессиональных преступников – постоянное осуществление связи между ними и способы передачи информации. Эта система совершенствовалась многими поколениями профессионалов. Одним из основных способов является зашифрованная информация, передаваемая через связника, что чаще всего наблюдается в местах лишения свободы (к этому прибегал еще преступный мир дореволюционной России). Сведения шифруются цифрами на бумаге, материи либо в печатных изданиях (книгах, журналах) и обязательно подписываются составителем. У каждого «вора в законе», например, есть своя подпись, которая заранее известна адресату, указываются первые буквы имени и клички автора письма. Такого рода переписка называется в уголовной среде «ксивами» или «малявами». Если письма носят характер «инструкции», то их подписывает группа лиц, от имени которых они составлены.

Следует отметить, что такие письма являются своего рода охранными грамотами. Связника никто не имеет права обидеть, притеснить, наоборот, все уголовники обязаны оказывать ему содействие.

Информированность профессиональных преступников и способы передачи тех или иных сведений характеризуются исключительной оперативностью (быстротой). Так, при переводе осужденного из одной колонии в другую, не зная заранее, когда именно и куда его направляют, преступники через одну-две недели узнавали о его новом месте отбытия наказания и организовывали преследование, если он предал их интересы.

Небезынтересно отметить, что профессиональные преступники применяют не только современные коды, но и положения тарабарской грамоты феодальной России.

Особенностью субкультуры профессиональных преступников является ее непосредственная связь с поддержанием дисциплины и безопасности в их среде. Поэтому не случайно вводятся клятвы, устанавливаются санкции за допускаемые нарушения уголовно-воровских норм.

Однако на смену физическим мерам воздействия все чаще стали приходить меры материального характера. Особенно к ним тяготеют спекулянты, расхитители, карточные мошенники, сбытчики культурных ценностей. Штраф может назначаться за опоздание на деловую встречу (стоимость одной минуты колеблется от 25 до 100 рублей), за обман, за непроверенные сведения, невыполнение обязательств и т. п. Сумма штрафа определяется в зависимости от тяжести совершенного проступка.

С целью недопущения перерастания конфликтов в открытую борьбу, которая может привлечь внимание работников правоохранительных органов, а также восстановления «справедливости» профессиональные преступники имеют третейские суды. В роли судей выступают, как правило, «воры в законе» (у расхитителей – свои судьи), а при возникновении конфликта между двумя группировками из разных городов участвуют лица из третьего города. Что касается многочисленных споров, постоянно возникающих между преступниками, то они решаются на так называемых «разборах» и «правиловках», на которых также имеется представительное лицо. От «суда» такие формы отличаются упрощенным порядком разрешения незначительных конфликтов. Однако именно здесь чаще всего возникают вооруженные столкновения.

Сопоставление словарей «блатной музыки», других работ по этой проблеме, изданных в дореволюционной России и 20-е годы, с современным жаргоном обнаружило существенные количественные и качественные лингвистические изменения и позволило сделать вывод о том, что уголовный жаргон, как самостоятельная часть субкультуры, имеет тенденцию к дальнейшему «совершенствованию». Криминальный жаргон современных преступников включает около 10 тыс. слов и выражений, что более чем в 2, 5 раза превышает количество жаргонизмов преступного мира царской России.