ПОДСОЛНЕЧНИК
Цветок-плебей, обильный жизнью зерен,
Он задремал, судьбе своей покорен,
Склоняяся к убогому плетню.
Как день огнист, он улыбнулся дню.
И, радуясь за свой расцвет махровый,
Упругий лист и сочный стебель свой
Он устремил к лазури золотой,
Цветок-плебей, цветок земли суровой!
Его судьба унылая тиха,
Он праздный взор мечтателя не тронет,
Свою любовь, как счастье, он хоронит
И нежности стыдится, как греха.
1892
ОСИНА
Опасность близится – о, помогите мне!
И листья робкие трепещут у осины…
Вокруг безветрие, и дремлют в тишине
Усталые стада на зелени долины.
Но вот рокочет гром в стемневшей вышине,
Шатает ураган деревья-исполины…
А листья робкие застенчивой осины
Все так же трепетно лепечут в полусне:
“Опасность близится – о, помогите мне!”
1892
«Все грустно, все! Наш тихий разговор»
Все грустно, все! Наш тихий разговор
И сумерки, и лампы одинокой
Унылый свет… И твой прекрасный взор,
Моя любовь, мой ангел темноокий.
Смотри – и там, за сумрачным окном,
Заглохший сад, желтея, умирает.
И он, как мы, скучает о былом,
И он, как мы, весну воспоминает.
Все грустно, все! Ночных теней приход
И робкая звезда на небосводе -
Все тихие мечтания зовет
К забытым снам, к потерянной свободе.
Но вечностью земного торжества
Не усладишь небесное мгновенье,
И нашу грусть не выразят слова:
Она души бессмертное стремленье!..
1892
«На волне колокольного звона…»
На волне колокольного звона
К нам плывет голубая весна
И на землю из божьего лона
Сыплет щедрой рукой семена.
Проходя по долине, по роще,
Ясным солнцем роняет свой взор
И лучом отогретые мощи
Одевает в зеленый убор.
Точно после болезни тяжелой,
Воскресает природа от сна,
И дарит всех улыбкой веселой
Золотая, как утро, весна.
Ах, когда б до небесного лона
Мог найти очарованный путь, -
На волне колокольного звона
В голубых небесах потонуть!..
1892
«Мне нужен свет любви твоей…»
Мне нужен свет любви твоей,-
Не омрачай меня сомненьем!
Живешь ты жизнию моей,
А я живу твоим волненьем.
Над мрачной бездною скользя,
Я не ищу земного счастья,
Но жить без твоего участья -
Как жить без сердца – мне нельзя!
1892
ГАММА
Испытана, затвержена и снова
Повторена унылая судьба!
Все та же жизнь, и все гнетет сурово,
Как душный зной, тяжелая борьба!
Так иногда – идешь в аллее стройной
Зеленого бульвара. Полдень знойный
Не шелохнет деревьев сонный ряд;
Балконы дач уныло дремлют в зное,
Окружены садами, где струят
Свой аромат сирени и левкои.
Душа полна в затишье тайных мук,
Ни облачка на шири небосклона…
И вдруг раздастся робкой гаммы звук
Из-за гардин опущенных балкона.
Мелодии докучной перебор
Спугнет мечту; как яркий метеор
Промчится мысль – и сетует упрямо:
Не вся ли жизнь с любовью и борьбой -
Лишь в душный зной разыгранная гамма
Ленивою, скучавщей рукой?…
1892
СМЕРТЬ
В агонии, до белого утра,
Весь ужасом, вес трепетом объятый,
Метался я, как в бурю челн дощатый,
И призраки у знойного одра,
Как коршуны, вились толпой крылатой.
Пылал язык, и бреда тяжкий лепет,
Срываясь с уст, бессвязно замирал.
И рос в душе непобедимый трепет:
Я вспыхивал, горел – и погасил!
Но только луч живительного света
Блеснул в окно, под кровлю лазарета,
И легче я и медленней вздохнул…
Рой призраков, шатаяся, отпрянул,
И кто-то лоб горячий опахнул,
И тихою слезой на сердце канул.
Холодная, прозрачная ладонь
Закрыла мне измученные вежды.
В больном уме погасла грусть надежды,
Погас в душе мятущийся огонь.
И чудное, исполненное ласки
Создание – на щеки, на чело
Как будто воск холодный разлило,
И я застыл в окаменелой маске.
Довольно снов, – усни без сновидений!..
1892
ПЕРВАЯ РАЗЛУКА
В ароматных лугах не звенела коса,
И на пажитях жницы не пели.
Одевалися серою мглой небеса,
Обнажились, шумя, золотые леса,
И земля ожидала метели.
Грусть была и в душе молодой у меня
И в мерцаньи природы поблеклом.
Тусклый вечер сменял мглу осеннего дня,
Клокотал самовар… Сиротливо звеня,
Дождь бесшумно струился по стеклам.
В бледном сердце моем закипала гроза…
Вспоминались глаза с поволокой,
Где, как счастье, сияла небес бирюза,
И недетская грудь мне давила слеза,
И рыдал я в печали глубокой.
Вспоминались – весной расцветающий сад,
Наши первые робкие встречи…
И душистых черемух венчальный наряд,
И не тающий ночью румяный закат,
И признаний невинные речи.
Мы, как дети, любили друг друга тогда
И, как дети, расстались покорно.
И никто нашей тайной любви никогда
Не подметил – она, как мечта, без следа
Пронеслася в сердцах благотворно.
Но в разлуке тебя полюбил я живей -
И впервые рыдал об утрате…
Так в разбитой струне звуки ропщут звучней,
От подкошенных трав ароматы сильней,
Солнце блещет ясней на закате…
1892
ЛАБИРИНТ
Живешь и не знаешь, где кончишь;
Не знаешь, поверить кому.
Все рвешься мучительно к свету
И снова приходишь во тьму.
И боязно снова и грустно!
Так часто бывает во сне:
Идешь по таинственным залам
В зловещей, немой тишине!
Идешь от порога к порогу,
От темных ворот до ворот
И чувствуешь: кто-то незримый
Вослед за тобою идет.
Не видишь конца лабиринту
Волшебных дверей и аркад,
Идешь и томишься тоскою,
Боясь оглянуться назад.
И с каждой минутой страшнее
Предчувствием сердце болит,
От страха уйдешь без оглядки -
Как ужас в погоню бежит!
Стремишься по лестницам темным,
Стучишься в замкнутую дверь,
А кто-то, как демон, хохочет:
“Не скрыться, не скрыться теперь!”
Дрожишь – и не можешь проснуться,
Готов погибать без надежд,
Пока не откроешь в испуге
Для жизни ослабленных вежд…
А как же от жизни проснуться
Изнывшему в трудной борьбе,
Где смерть, точно демон, хохочет:
“Не скрыться, не скрыться тебе!..”
Февраль 1893
