— Украинки, с Украины, — в тон ему ответила девушка.

Откуда-то появившийся Миша оттеснил девушку в сторону и принялся на весь зал доказывать человеку в помятом суконном костюме и форменной фуражке, что "этих талантливых ребят с далекой Чукотки надо немедленно отправить в Ленинград, куда они едут, чтобы овладеть знаниями, которые необходимы, как солнце, воздух и вода, их темному и ранее угнетенному народу…".

Грустный человек в форменной фуражке терпеливо выслушал его и негромко сказал:

— Пусть идут в первую кассу. Но билеты есть только на завтрашний вечерний поезд.

Миша, не теряя времени, повел ребят к кассе, прокладывая дорогу чемоданом Ринтына.

— Позвольте, пропустите, не мешайте… Гражданин, не выпирайте локоть… Тетенька, полегче кормой…

Железнодорожные билеты оказались самыми обыкновенными картонками. Плацкарты не было: предстояло ехать через всю Россию сидя.

Миша вначале пошумел возле кассы, требуя лежачие места, но ничего не добился.

— Что ж, ребята, придется довольствоваться этим. Заберетесь на багажные полки, там нисколько не хуже, чем на плацкартном месте.

Выбраться из очереди оказалось не менее трудным, чем пробраться к кассовому окошку. Но Миша каким-то чудом отыскал свободное от вещей и ног пространство.

— Занимайте место и никому его не отдавайте. Ну, а теперь мне пора. Скоро мой поезд.

— Подождите, — попробовал его остановить Ринтын, — мы так благодарны вам за все…

— Пустяки, — отмахнулся Миша. — Поезжайте, не робейте… Встретимся в Гуврэле.

Дежурный по вокзалу, узнав, что у ребят уже есть билеты, предложил им сдать вещи в камеру хранения. Они воспользовались его советом и сдали чемоданы в большое окно. Получив тонкие бумажки вместо сданных вещей, Кайон проронил:

— Такая маленькая бумажка за два чемодана…

К счастью, его не расслышал кладовщик — угрюмая личность в больших роговых очках.

Освобожденные от багажа ребята почувствовали себя вольнее и уже не беспокоились за сохранность своего места у стены.

Они вышли на улицу, расцвеченную вечерними огнями. С грохотом и громким звоном подкатил трамвай, и у Ринтына родилась идея прокатиться на нем.

— А вдруг завезет туда, откуда нам и не выбраться? — охладил его пыл Кайон. — Давай отложим это удовольствие до Ленинграда. Это и приятнее. Нерпичий глаз есть лучше всего тогда, когда дотащишь до стойбища добычу.

При упоминании о нерпичьем глазе ребята вспомнили, что с утра ничего не ели. И надо же случиться так, что мысль о еде им пришла только после того, как они сдали в камеру хранения свои вещи.

— Что будем делать? На трамвае прокатимся вместо ужина? — ехидно спросил Кайон.

— У нас же есть деньги, — сказал Ринтын. — Давай поищем где-нибудь поблизости магазин и купим себе поесть. Не истратим же все за один вечер.

— Как бы не получилось как с пивом, — проворчал Кайон, пришедший от голода в плохое настроение.

Был теплый душистый вечер. Мягкий воздух струился вдоль улиц. Каждый дом десятками окон щедро лил свет на улицу. Светились большие уличные лампы, заключенные с прозрачные колпаки цвета белых фарфоровых чайных чашек. Казалось, светился сам вечерний теплый воздух. Иногда мимо проезжал звонкий трамвай, большим фонарем освещающий блестящие рельсы.

За углом ребята увидели огромную витрину, заставленную самыми разнообразными товарами. За стеклом виднелись неправдоподобно большие пачки папирос, плитки шоколада, окорока.

Немного робея от такого обилия продуктов, ребята вошли в магазин и попали в настоящее царство еды. Магазин был большой и состоял из нескольких залов. Кругом сверкали зеркальные витрины и стеклянные прилавки. В одном из залов середина потолка была покрыта узкими полосками — зеркал, в которых отражались покупатели. Ринтын и Кайон постояли под удивительным потолком, на который было истрачено столько зеркал, сколько с избытком хватило бы для Улака на несколько лет.

Перешли в другой зал. Здесь пахло развороченной землей.

— Смотри, яблоки! — не удержался от восклицания Ринтын и потянул за собой товарища.

На прилавке, в небольшой вазе, горкой лежали самые настоящие румяные яблоки. Как и ожидал Ринтын, они выглядели совсем не так, как на этикетках консервных банок. В живых яблоках так и чувствовался горячий солнечный луч.

— Гляди!

Вот так фрукт! Разрисованный полосами, как камлейка чегитунца, он важно лежал, подавляя величием яблоки и груши. Это был кит среди плодов.

Продавщица давно следила за двумя смуглолицыми юношами, которые так внимательно разглядывали витрины. Заметив их раскрытые рты, она подошла к ним и вежливо осведомилась:

— Что желаете купить? Может быть, вам взвесить арбузик? Три рубля килограмм…

Ринтын тут же на глаз прикинул, что плод-гигант весит немногим более пяти килограммов.

— Да, пожалуйста, взвесьте один арбуз, — ответил он, заметив, какой испуганный взгляд метнул на него Кайон.

Одна гиря, вторая, третья… несколько маленьких гирек. Ринтын немного ошибся, но ничего…

Проплутав на обратном пути, ребята увидели палисадничек, засаженный кустами с большими цветами. Он был огорожен невысоким забором, который легко было перешагнуть.

— Давай-ка в этом саду попробуем арбуз, — предложил Кайон.

Ребята перелезли через забор, увидели врытую в землю скамейку, устроились на ней и вытащили ножи. Ринтын осторожно отрезал небольшой кусочек сверху и передал арбуз

Кайону.

Откусив хрустящий и холодный кусок, Ринтын пожевал его и почувствовал горечь.

— Что это такое? — послышался возмущенный голос Кайона. — Будто табаком начиненный!

— Ты попробуй ковырни его поглубже, — предложил Ринтын.

Кайон вонзил нож в арбуз и повернул его. Раздался хруст. По рукоятке потекла вода.

— Вода течет! — крикнул он.

— Может, нам дали испорченный? — предположил Ринтын.

— Ну его, этот арбуз! — сказал в сердцах Кайон и швырнул злополучный фрукт на землю.

Голодные и злые возвращались на вокзал друзья.

— Здесь можно подохнуть от голода, — ворчал Кайон. — Что ни возьми в рот, скулы воротит.

В переполненном зале ожидания они едва отыскали себе свободное местечко и сидя, плотно прижавшись друг к другу, заснули. Во сне они громко причмокивали губами: должно быть, каждому снилось большое деревянное блюдо, наполненное дымящимся пахучим оленьим мясом.

Задолго до того как подали на платформу поезд, ребята получили свои фанерные чемоданы и заняли первое место у выхода на перрон. То и дело большой репродуктор, укрепленный над их головами, громко объявлял о прибытии и отправлении поездов. В большие двустворчатые двери безостановочными потоками шел народ. Казалось, весь мир снялся с места и пустился в путь.

Ринтын и Кайон судорожно сжимали в руках проездные билеты. Стрелки больших часов медленно двигались к той черте, когда ребята должны будут сесть в поезд. За окном уже вспыхнули вечерние огни. То, что ехать предстоит ночью, особенно тревожило ребят.

Наконец из репродуктора послышался неестественно громкий голос:

— Производится посадка на поезд, следующий по маршруту Владивосток — Москва! Пассажиров просят пройти на перрон для посадки на поезд!

Сначала Ринтын не поверил тому, что услышал. Неужели это их подразумевают под "пассажирами"?

Когда диктор повторил объявление, Ринтын схватил чемодан и сказал Кайону:

— Это нам. Бежим скорее к поезду!

Но оказалось, что добежать до поезда не так-то просто. Сначала их остановил контролер при выходе из вокзала, затем их билеты были проверены у платформы, и, наконец, они очутились рядом с поездом. Одинаковые вагоны тянулись далеко-далеко. Ребята прошли весь состав и не обнаружили паровоза.

— Может быть, это не наш поезд? — взяло сомнение Ринтына.

— Так ведь женщина показала нам на него, — отозвался Кайон.

Все было правильно. Вот и вагон номер три, где должны ехать Кайон и Ринтын. Если заглянуть вниз, колеса стоят на железных полосах, но паровоза нет!