Дж. Буш после окончания пекинской встречи позвонил Ху Цзиньтао и высоко оценил роль Китая в урегулировании северокорейской ядерной проблемы.

Накануне и в ходе переговоров в Пекине (КНР—США—КНДР) в Китае находился якобы на лечении первый заместитель председателя Комитета обороны КНДР вице-маршал Чо Мен Рок. Высокопоставленный северокорейский деятель был принят Председателем КНР Ху Цзиньтао. В официальном сообщении о встрече отмечался традиционно дружественный характер отношений между КНР и КНДР. Ху Цзиньтао заверил вице-маршала в том, что Китай готов и впредь «вместе с корейскими товарищами стимулировать китайско-корейские отношения добрососедства, дружбы и сотрудничества по всем направлениям». В этой традиционной формулировке, специально предназначенной для внешнего мира, заложен едва скрытый смысл, что Китай не оставит в беде своего союзника. Чо Мен Року было также сказано для передачи Ким Чен Иру, чтобы «полководец» не перегибал палку, проявлял гибкость и более трезво стремился к мирному разрешению ядерного вопроса.

В Эвиане в начале июня 2003 года в ходе совещания «восьмерки» Дж. Буш встречался с Ху Цзиньтао. Китайский лидер передал американскому президенту предложение Ким Чен Ира провести двусторонние переговоры (КНДР—США) по ядерному вопросу. Дж. Буш отверг кимченировское предложение, отметив, что США не заинтересованы в подобном переговорном формате. Любые переговоры по ядерной проблеме КНДР, как подчеркнул Дж. Буш, должны проходить при участии (кроме США и КНДР) КНР, Японии и Южной Кореи.

Китай, тем не менее, продолжал призывать США к прямому диалогу с КНДР. При этом подчеркивалось, что Корейский полуостров должен быть свободен от ОМУ, а КНДР имеет полное право позаботиться о своей безопасности. Эта позиция Пекина была подтверждена во время визита в июне 2003 года в Китай президента РК Но Му Хена. Ху Цзиньтао вновь подчеркнул желание Китая видеть Корейский полуостров безъядерным, однако в расчет должна приниматься и обеспокоенность Северной Кореи собственной безопасностью.

Китайская дипломатия в июле 2003 года провела серию активных контактов с представителями КНДР, США, России. Заметитель министра иностранных дел Дай Бинго посетил Пхеньян, встречался с Ким Чен Иром и передал руководителю Северной Кореи личное послание Ху Цзиньтао, в котором председатель КНР настойчиво советовал «полководцу» согласиться на многосторонние переговоры по ядерной проблеме.

«Ядерная игра» Ким Чен Ира, конечно же, стала очередной головной болью Пекина. Надо признать, что китайцам непросто иметь дело с Кимом, отличающимся взрывным характером, повышенной эмоциональностью. Кроме того, «великий полководец» хорошо знает как древнюю, так и современную историю корейско-китайских отношений. В приватных беседах с иностранными гостями он давал понять, что «Китаю доверять нельзя».

Ким Чен Ир, конечно же, помнит, какому унижению подвергали китайцы его отца в годы корейской войны. Спустя многие годы, северокорейские историки переписывают многие события северокорейско-китайских отношений на свой лад. Оказывается во время гражданской войны в Китае в 40-е годы XX века именно корейцы внести «большой вклад в победу КПК и создание КНР». В освобождении северо-восточного Китая, утверждает рупор северокорейского руководства в Японии Ким Мен Чер участвовало около 250 тыс. корейцев. Поэтому, делает заключение он, участие китайской армии в корейской войне 1950–1953 годов есть ни что иное, как «возвращение должного».[133] Нет, оказывается не Китай спас Ким Ир Сена и его режим в годы корейской войны. Просто китайцы «возвратили должок» за участие корейцев в гражданской войне в Китае. Инициированная Ким Ир Сеном борьба против «садэчжуый» («низкопоклонство»), оказала большое влияние на молодого Кима, начавшего в 70-е годы ХХ века восхождение к Олимпу власти. Он стал еще большим националистом, чем его отец. Китайцы вынуждены принимать «полководца» таким, каков он есть. Они понимают, что Ким-младший значительно уступает своему отцу в харизме, широте взглядов, презрительно называют его «narrow minded man» («узкомыслящий человек»). А среди молодого поколения китайцев Ким Чен Ир вообще не пользуется никаким авторитетом («мелкий кореец»). Тем не менее он — руководитель страны и с ним нужно иметь дело. Сумеют ли в Пекине «подобрать ключи» к «великому северокорейскому воину и полководцу»? Думается, что искусные китайцы сделать это смогут. Понимает китайские замыслы и Ким. Именно поэтому он хотел бы нормализовать отношения с США, чтобы заодно освободиться от «опеки» старшего брата. Она тяготит его, связывает ему руки, лишает маневра.

Ким Чен Ир затеял «ядерную игру» в то время, когда российско-северокорейские отношения находились в «хорошем состоянии». В последние три-четыре года Москве и Пхеньяну удалось восстановить политические контакты, добиться нормализации связей. Президент РФ и руководитель КНДР установили личные контакты, состоялось три российско-северокорейских саммита, подписаны политический договор и две политические декларации. Активизировался делегационный обмен. Правда, экономические связи по-прежнему слабые. Ежегодный товарооборот топчется на уровне 100–150 млн долларов. Российский бизнес не спешит в КНДР, да и сами северные корейцы не торопятся создавать для русского бизнеса нормальные условия. Главное в экономическом сотрудничестве с Россией — получить побольше, а отдать ничего. Если Пхеньяну не удается сделать это на правовой основе, то он прибегает к обману, мошенничеству. Это «нормальная» для северокорейцев практика ведения бизнеса (не только с русскими, но и с другими).

Новый ядерный кризис на Корейском полуострове стал неприятным сюрпризом для Москвы, которая не раз объявляла, что Ким Чен Ир — серьезная политическая фигура, по-современному мыслящий политический деятель, с которым «можно и нужно иметь дело». Дав такую позитивную оценку «полководцу», в Москве, судя по всему, не были готовы к тому, что Ким возобновит «ядерную игру», не поставив Москву в известность о своих планах. И действительно, «полководец» затеял то, что уже было в начале 90-х годов. Тогда российско-северокорейские отношения были весьма прохладными. Ким разгневался на ельцинскую Россию за ее проамериканскую позицию по ядерному вопросу, обещал «рассчитаться» с Москвой за это. Однако удивляет то, что Пхеньян в условиях добрых отношений с РФ пошел на разрыв ДНЯО, возобновление ядерной деятельности, что резко обострило обстановку на Корейском полуострове.

Несмотря на двурушничество Кима, российская сторона довольно спокойно и уверенно выступила за поиск дипломатических средств урегулирования ядерной проблемы КНДР, поддержала требование Пхеньяна о том, чтобы ядерный кризис решался путем диалога КНДР—США. Заместитель министра иностранных дел РФ А. П. Лосюков предостерегал, что «давление на Северную Корею не принесет желаемых результатов». Это явно нравилось Киму и его группировке. Северокорейцы взяли на вооружение принцип: «На мир ответим миром, на войну — войной». Одновременно Москва сразу же заявила, что «в отличие от кризисной ситуации 90-х годов она не собирается ни с кем объединяться для оказания давления на КНДР».

Высылка из Северной Кореи инспекторов МАГАТЭ вызвала сожаление в правящих кругах России. Министр иностранных дел И. С. Иванов заявил, что РФ твердо выступает за безъядерный статус Корейского полуострова. При этом он добавил, что агрессивная риторика и, тем более попытки игнорировать КНДР, могут привести лишь к дальнейшей эскалации напряженности на полуострове.

Следующий шаг Ким Чен Ира — выход из ДНЯО — вызвал «глубокую озабоченность» в Москве. Этот шаг, отмечалось в заявлении представителя МИД России, способен только обострить и без того напряженную обстановку вокруг Корейского полуострова, нанести существенный ущерб универсальным международно-правовым инструментам обеспечения глобальной и региональной безопасности.