— К тому же из сухой чистки.

— Тем лучше.

Теперь я стал человеком с новой подружкой и новым гардеробом, надо и самому принять соответствующий вид. Надел блейзер, крахмальную белую рубашку и серые брюки. Я аж хрустел от свежести. Когда вышел из дому, сосед заметил:

— Вы как новенький пенни.

От такого комплемента можно потерять голову.

«Саймон» находится в дальнем конце Фэер-Грин. К западу — железнодорожный вокзал, к югу — локомотивное депо. Возможно, им нравится рев машин. «Саймон» спасло бесчисленное количество людей с улиц Голуэя. Там чисто, прибрано, хорошее обслуживание и всегда открыто. В городе, где практически все население ругает все подряд, только «Саймон» одобряется поголовно. Я вошел, и дама за конторкой сказала:

— Привет.

— Здравствуйте, я надеюсь увидеть Рональда Брайсона.

— Секундочку.

Там не было гнетущей атмосферы. В местах, видевших столько горя, вы невольно готовитесь почувствовать атмосферу депрессии. Здесь же не ощущалось ничего подобного. Вошел длинный, худой парень, ростом примерно в шесть футов пару дюймов, в джинсах, футболке и шелковом жилете. Сзади хвостик, черты лица резкие, заостренные.

Скрытая энергия, как у идущего по следу индейца. Никакой спешки, он точно знает, где найдет вас.

— Я Рон, — сообщил он.

Я встал, протянул руку и представился:

— Джек Тейлор. Спасибо, что согласились со мной встретиться.

Он махнул ладонью, проигнорировав мою протянутую руку, и сказал:

— Не стоит благодарности, Джек. Давайте поищем, где можно спокойно поговорить.

Англичанин. Эта типично лондонская манера прохладного равнодушия. Я это чувствовал, но пока не мог определить, откуда он.

— Кофе? — спросил он.

— Нет, спасибо.

Мы вошли в маленький офис. Он зашел за письменный стол, удобно устроился в кресле и закинул ноги на стол. Старые потрепанные мокасины, наверняка приобретенные в Непале. Я сел на жесткий стул. Он начал скручивать сигарету, достав табак из кожаного кисета. Поднял брови, предлагая последовать его примеру. Я отрицательно покачал головой, достал свою сигарету и дал ему прикурить. Он заметил:

— Славная зажигалка.

— Да.

— Прежде чем мы начнем, Джек, позвольте вам рассказать, какое я занимаю здесь положение. Я профессиональный социальный работник, очень квалифицированный.

Он помолчал, давая мне время оценить сказанное. Я послушно улыбнулся… слегка… вроде как онемел от восторга. Он продолжил:

— И хотя они пользуются моими услугами, я не являюсь частью организации.

Он остановился, и я заметил:

— Вроде консультанта.

Он с горечью рассмеялся:

— Вряд ли. Скорее советник

— Теперь я понял.

— Прекрасно. Так какая у вас проблема, Джек?

Я достал список с именами убитых тинкеров, положил на стол и сказал:

— Моя проблема в том, что кто-то убивает бродяг, вот этих самых.

Он сбросил ноги со стола. Принял деловой вид и просмотрел список.

— Я знаю… знал этих ребят. Не понимаю только, почему это ваша проблема, Джек Вы не полицейский, и я уверен, что не родственник.

Широкая ухмылка, чтобы подчеркнуть свое остроумие. И что, несмотря на свою высочайшую квалификацию, он уделяет время простым людям, таким, как я. Я сказал:

— Меня попросили проверить.

В его голосе слышалось недоверие, когда он сказал:

— В роли частного детектива, двадцатка в день и расходы? Обожаю, такое возможно только в Ирландии. Тогда зачем вы пришли ко мне, приятель?

— Вы их знали.

— Вот именно! Черт, да вам придется переговорить с целой толпой. Они были танкерами. Слушайте, да их полстраны знало.

— Если есть что-то…

— Не спешите, напарник, не тратьте зря чужие деньги. Я хочу понять, правильно ли я вас понял.

— Чего тут понимать, Рон? Можете вы мне помочь… или нет?

— Как типично для сыщика! Обожаю. Да нет, я все пытаюсь сообразить — у вас есть какой-нибудь легальный статус?

— Нет.

— Значит, если я вышвырну вас отсюда, как негодный чек, вы полетите дальше, чем видите?

Рон получал удовольствие по полной программе.

— Все так, Рон. Но я взываю к вашим лучшим чувствам.

Что-то мелькнуло в его лице. Не тень, слишком это быстро произошло, слишком незаметно, но определенно где-то рядом, из того же мрака. Он процедил сквозь зубы:

— Не делай ошибки, Джек Я не разбираю жалобы. И тебе не удастся до меня достучаться.

— Извини, Рон. Боюсь, меня занесло. Я забыл, что ты социальный работник.

Снова этот промельк. Я не имел понятия, на какую больную мозоль наступаю, но я явно что-то бередил. Разумеется, я знал, зачем я это делаю. Чтобы разозлить этого напыщенного гада. Все еще на взводе, он сказал:

— Ты не умеешь вести себя с начальством, Джек. Давай вспомним, ведь у тебя никогда не было настоящей работы, так?

Уже проще. С этим я мог справиться.

— Я был полицейским.

Это его смутило, но он быстро оправился:

— По тебе не скажешь. Не слишком высоко забрался по лестнице успеха, так?

— Ты очень прозорлив, Рон.

Он довольно сказал:

— Я занимаюсь этим уже довольно давно, Джек.

— Оно и видно. Моя беда заключалась в том, что от нас ждали, что мы тоже будем социальными работниками. Я же старался быть человечным.

Это его ничуть не задело. Какая-то секунда, и Рон снова в седле. Широко улыбнувшись, он сказал:

— Наверное, я плохо в тебе разобрался, Джек. Если честно, я принял тебя за недоумка. Я видел достаточно алкашей, очень немногие могут говорить внятно.

— Но сочувствия я у тебя не добился.

Все, игра окончена. Он начал завершающий этап: поддел список ногтем:

— Эти молодые люди все алкоголики. Этот образ жизни не берет слишком много заложников. Я удивляюсь, что ты так долго протянул.

Он встал и добавил:

— Не теряй зря время, Джек. Они жертвы странной войны. Такое происходит ежедневно.

Он протянул мне руку, но я ее проигнорировал. Он сказал:

— Оставь номер своего телефона. Если мне что-нибудь придет в голову, я звякну.

— Спасибо, Рон. Все было очень поучительно.

— Но не для меня, Джек. По правде, я совершенно напрасно потерял свое драгоценное время.

Выходя, я сказал администраторше:

— Большое спасибо. Рон просто великолепен.

— Все так говорят.

На улице я глубоко вздохнул и попытался стряхнуть неприятное ощущение, озноб, пробегающий по спине. Я оглянулся. Брайсон стоял, прижавшись к стеклу. Оно искажало его черты, делая улыбку зловещей и страшной. Руку он держал у паха, двигая ею вверх и вниз, имитируя мастурбацию. Мне оставалось надеяться, что это действительно имитация. Что мне было делать? Я поступил, как истинный ирландец. Показал ему палец. И убрался оттуда к чертям собачьим.

Я направился в пивнушку на набережной. Киган обмолвился, что он заглянет туда во время ленча. Он и заглянул. Уже порядком разогрелся, рассказывал американской паре, что — да, поля и в декабре зеленые. Остальное он пропел. Это было ужасно. Он протянул мне кружку. Я заметил:

— Ничего себе ты взял скорость.

— Это быстрая страна.

Из репродукторов доносилась песня «Ангелы Гарлема» в исполнении U2. Киган возмутился:

— Черт, это что, традиция такая?

— Для большинства традиция.

— Но куда подевались диддли-ду, все эти bodbrans и дудки uileann?