По данным советской разведки на 1 сентября 1944 г. северной Норвегии дислоцировались следующие части и соединения Люфтваффе:

*По немецким источникам, данная таблица имеет следующие неточности:

1. Не отмечены самолеты Ar 66, Ju 87 из состава 8-й ночной штурмовой авиагруппы, а также FW 200 из 3/KG30, Ju 188 из

1.(F)/124, Ju 52 из 20-й транспортной группы.

2. 14-й отряд 5-й истребительной эскадры был к этому времени переформирован в 4-й отряд 3-й штурмовой эскадры.

см.: Наfsten B., Larsstuvold U., Olsen B., Stenersen S. Flyalarm: Luftkrigen over Norge, 1939 — 1945. Oslo, 1991. S.224)

Им противостояли 557 самолетов ВВС Северного флота и 809 Карельского фронта. Причем вся фронтовая авиация после завершения Свирской операции была передислоцирована на кандалакшское направление, т. е. непосредственно против немецких армий и ВВС 5-го флота. К осени 1944 г. германская авиация не только утратила инициативу, но и полностью отказалась от активных боевых действий. Практически полностью прекратились налеты на объекты советского тыла. В противоконвойных операциях авиация стала играть лишь вспомогательную роль. Сильное воздействие на моральное состояние немецких войск оказали массированные налеты советской авиации на порты Варангер-фьорда. Более, чем 10-кратный перевес советской авиации обеспечил успешное проведение Петсамо-Киркенесской операции, завершившей войну в Заполярье. Уже на третьи сутки после начала операции, 10 октября, немцы оставили аэродром Луостари, 23 октября — базу Хебугтен (Киркенес), а 1 ноября 1944 г. остатки ВВС Германии были отведены на авиабазу Банак. Активные действия Люфтваффе на Крайнем Севере завершились.

В результате боев в 1944 г. Люфтваффе, согласно советским источникам, потеряли 673 самолета; авиация же Северного флота и 7-я воздушная армия Карельского фронта за тот же период не досчиталась 584 машин. Всего за годы войны германская и финская авиация потеряли на Севере, по советским данным, 2384 самолета. А советские ВВС — 1957 машин. Такова статистика результатов войны в небе Севера. Скорбная статистика…

Мы были наголову ниже,

Европы опыт был у них.

Вот и учили нас они же,

А, выучив, — мы били их.

Т.Д.Гусинский боевой летчик 767 ИАП ПВО

Проницательный читатель сразу же догадается, что за словом "неизвестный" скрывается сбитый в воздушном бою самолет. И будет прав. Наверное, еще многие помнят небольшую заметку, почти десятилетней давности, в газете "Аргументы и Факты" N16 за 1990 г., в которой, пожалуй, впервые в России официально был опубликован список воздушных побед самых результативных немецких асов во II Мировой войне. Но именно она вызвала на страницах многочисленных периодических изданий долгую и страстную полемику о достоверности трехзначных боевых счетов наших противников.

Особенные сомнения вызывала сама методика подтверждения сбития самолета в воздушном бою. Многие считают, что пять основных пунктов системы подтверждения в "Люфтваффе" не могут объективно и достоверно отражать вероятность уничтожения самолета. Автор полностью разделяет данную точку зрения.

Напомню, какие это пункты:

1)

доклад летчика;

2)

доклад непосредственного свидетеля (участников боя);

3)

рекомендация командира эскадрильи;

4)

доклад свидетеля с земли;

5)

пленка-фильм кинопулемета.

В частности говорилось, что первые три доклада получить ничего не стоило: они поступали от людей, весьма заинтересованных. В отношении 4-го пункта — приводились примеры того, как часто в боевых условиях невозможно было подтвердить уничтожение неприятельского самолета, если воздушный бой протекал над вражеской территорией, или над водной поверхностью и т. п. И, последний, 5-й пункт: из-за несовершенства фотоустановки, работающей только в момент стрельбы, он также не мог отражать реальную картину повреждений и того, что за ними последовало — упал самолет или благополучно вернулся на свой аэродром.

С убедительными доводами, а также реальными примерами, приведенными в статьях, нельзя не согласиться и, следуя их вполне разумной логике, выходило, что при всем мастерстве ведущих асов "Люфтваффе", их умопомрачительные счета воздушных побед — не больше, чем фикция. И в противовес этим "мыльным" трехзначным счетам авторы представляли читателю более скромные двузначные счета наших советских асов, которые, по мнению некоторых, даже несколько занижены, так как многие наши асы по ряду причин отдавали воздушные победы другим пилотам: своим ведомым — из чувства долга, молодым летчикам — для поднятия их боевого духа и т. п.

Подводя итог о несостоятельности боевых счетов немецких асов и попутно анализируя, чьи асы были результативнее, многие авторы в качестве главного аргумента приводили тот факт, что, в конце концов, спор, кто лучше воевал немцы или наши, разрешился 9 мая 1945 года — в пользу ВВС Красной Армии. А итоговая цифра — 57000 уничтоженных немецко-фашистских самолетов на советско-германском фронте из 77000 потерянных немцами, — указывала на неоспоримость любого конечного вывода. Вот такое или примерно такое в настоящее время сложилось у нас общественное мнение в отношении фашистских и советских асов II Мировой войны.

На протяжении многих лет исследовательской работы, связанной с отдельно взятым театром военных действий на Крайнем Севере, имея на руках хорошо выверенные списки потерь той и другой стороны: подразделений 5-го Воздушного флота "Люфтваффе", базировавшихся в Северной Финляндии и Норвегии, а также ВВС Северного флота, частей 7-й воздушной армии и 122-й ИАД ПВО — автор пришел к выводам несколько иного характера.

Прежде всего, в этих логических размышлениях настораживает то, что их авторы безоговорочно подвергают сомнению счета немецких асов, а советских — нет. Хотя общеизвестно, что немцы имеют одну очень характерную и существенную национальную особенность — ту самую пресловутую немецкую пунктуальность. Автор это очень хорошо на себе испытал, прожив в Германии более шести лет.

И если есть все основания сомневаться в этой немецкой педантичности, то что можно говорить о нашей "широкой русской натуре"? Но это, конечно, лишь субъективные эмоции автора, которые, в частности, помогли ему правильно понять истоки того или иного случая.

А как же в ВВС Красной Армии обстояло дело с нормативными положениями, по которым определились и зачитывались на боевые счета советских летчиков сбитые самолеты противника? Автору удалось найти лишь два таких документа, которыми руководствовались командование Мурманского дивизионного района ПВО. Оба относятся к периоду 1942 года. Вот один из них, приведу его целиком:

Выписка из письма Командующего МДР ПВО полковника Иванова — Командиру 122-й ИАД от 10.07.42:

В целях правильного учета сбитых самолетов пр-ка и правильной информации Главное Командование Красной Армии приказало самолеты пр-ка считать сбитыми после подтверждения:

1. Постами ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение и связь. Прим. ред.) или НП зенитной артиллерии;

2. Группы летчиков, видевших падение самолета или установленное место падения самолета разведкой после боя.

Для окончательного утверждения о сбитии самолета пр-ка представлять материал на сбитого самолета в штаб МДР ПВО.

Командующий МДР ПВО полковник Иванов.

Как видно из этого документа, вместо пяти пунктов, как у немцев, в наших ВВС в 1942 году было лишь два. Правда, во второй пункт вошло два определения. Но, что интересно отметить — свидетельства летчиков участников боя находятся в одной "весовой" категории с пунктом — "место падения самолета противника". То есть, как бы не надо искать сбитый самолет, достаточно лишь подтверждения участников боя.