Наталья СЛАВИНА

Данную статью 2002 года мы повторяем в связи с тем, что в недавней публикации в «Независимом военном обозрении» М. Гареев вновь утверждал, что по вине Сталина накануне войны не были проведены необходимые мероприятия по приведению войск в боевую готовность. Редакция

Меня упрекают в том, что я грубый, но я не грубый - я точный. А точность вещь хорошая. Сколько мы ни публиковали статей на те или иные темы, прямо задевающие массу людей, но когда авторы пишут «культурно», то ответа не дождешься. А я вот очень точно написал, что военный историк В. Анфилов – подонок, и он тут же тиснул в «НГ» статейку, правда, опять-таки доказывающую, что я не ошибся. На суде я прямо потребовал от него, чтобы он показал, где в стенограмме декабрьского 1940 г. Совещания высшего комсостава РККА те строчки, которые он, якобы, отцитировал. И он начал судье объяснять, что, дескать, цитировал он с неправленой стенограммы, а опубликована исправленная ГлавПУром. Опять ложь. Опубликованная стенограмма имеет правки только самих докладчиков, т.е. это подлинный текст и другого в архиве нет и не было.

Как видите, и в случае с генералами армии Квашниным и Гареевым точное слово «мошенники» тоже дало кое-какой результат: в «Военно-историческом журнале», N 5 за 2001 г. генерал Гареев опубликовал статью, из которой я и взял нужный отрывок. Но прежде чем его обсудить, я приведу тот свой текст, который Гареев пытается оспорить. В июле 2000 г. («Дуэль», N 32) я писал, рассматривая статью в «НГ» Квашнина и Гареева «Семь уроков войны», следующее.

«Думаю, что статью написал какой-нибудь полковник из ведомства Гареева (станут генералы белы руки о бумагу марать), а Квашнин и Гареев ее только подписали. Но ведь надо было ее прочесть и попытаться понять! А то ведь в статье мысль, утвержденная в одном месте, подвергается опровержению через пару абзацев. Давайте рассмотрим несколько таких моментов, которые генералы просто не могут не понимать, иначе они не только не генералы, но и не военные люди.

Вот в начале генералы пишут:

«Стратегическое управление начинается с определения целей и задач. Важно, чтобы войскам, направленным на войну, руководство страны ставило четкие и конкретные задачи.

Вспомним 22 июня 1941 г. Сталин в директиву Генштаба о приведении войск в боевую готовность добавил слова: «...но не предпринимать никаких действий, могущих вызвать политические осложнения». Это дезориентировало войска. Действительно, если уж сам Верховный Главнокомандующий не знает, вступила страна в войну или нет, то как может командир полка вести бой, думая о непонятных ему политических последствиях».

Во-первых, 22 июня 1941 г. Сталин не был Главнокомандующим. Во-вторых, как глава страны-неагрессора может узнать, что его страна вступила в войну, если ее границы еще не нарушены, а нота о начале войны еще не поступила? В-третьих (специально для начальника Генштаба Квашнина), с каких это пор генштабы адресуют свои директивы командирам полков?

Теперь приведём полностью директиву, из которой генералы якобы взяли цитату, приписанную Сталину.

1. В течение 22-23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдОВО. Нападение может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности. Встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.

ПРИКАЗЫВАЮ:

а) в течение ночи на 22 июня 1941 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко, Жуков» 21 июня 1941 г.

Во-первых. Где здесь слова, процитированные Квашниным и Гареевым в своей статье? Ведь эти мошенники извратили смысл фразы, вырвав ее из контекста: смысл «не поддаваться ни на какие провокации» заменен запретом на действия: «не предпринимать никаких действий».

Во-вторых. Эту телеграмму, данную в войска в ночь на 22 июня, гордым именем «директива о приведении войск в боевую готовность» назвал Жуков, но ведь из текста видно, что приказ о приведении войск в боевую готовность был отдан раньше, поскольку «быть в полной боевой готовности» стоит в преамбуле, а не в приказной части.

Для того чтобы быть готовыми к бою, корпуса и дивизии войск прикрытия границы должны были выдвинуться из мест своей постоянной дислокации в те районы, где они должны вступить в бой. Эти районы были им указаны заранее, а соответствующие приказы находились в секретных пакетах, которые командиры могли вскрыть только по приказу предсовнаркома (главы государства) или наркома обороны.

К.К. Рокоссовский, чей мехкорпус находился глубоко в тылу, в 300 км от границы, действительно получил утром 22 июня 1941 г. такой приказ, но это был приказ только на вскрытие секретного пакета и именно в нем, в этом секретном пакете, а не в телеграмме, содержалась директива о приведении его корпуса в боевую готовность. Рокоссовский пишет о содержании секретного пакета:«Директива указывала: немедленно привести корпус в боевую готовность и выступить в направлении Ровно, Луцк, Ковель».

Получается, что у России сегодня такой начальник Генштаба, который не понимает элементарных вещей, - как поднимаются войска по боевой тревоге...

Но вернёмся к данной выше телеграмме от 22 июня. Где в ней приказ на вскрытие секретных пакетов? Его нет, поскольку соединениям, дислоцированным у границы, и флотам он был отдан ранее - 18 июня, за четыре дня до начала войны. И в телеграмме от 21 июня приказ от 18 июня лишь подтверждается и дополняется приказом привести в боевую готовность все части округов, включая те, что раньше не были в эту готовность приведены, скажем, части ПВО, но пока без мобилизации дополнительных пожарных, бойцов истребительных отрядов и т.д.

Главный смысл этой телеграммы не в поднятии войск по тревоге, а в предупреждении их не поддаваться на провокацию. Ведь немцы поводом к войне с Польшей объявили свою собственную провокацию, якобы захват поляками радиостанции на территории Германии.

События предвоенных месяцев развивались так. В начале мая нарком обороны и Генштаб дали приказ пограничным округам подготовить планы отражения немецкого удара (прикрытия границы). К середине июня эти планы были готовы и в них, в частности, были предусмотрены контрудары на немецкой территории и бомбежка железнодорожных узлов и мостов в Польше (генерал-губернаторстве) и Восточной Пруссии. Сталин, естественно, опасался, что если не предупредить войска, то после первого же обстрела немцами нашей границы наши бомбардировщики вылетят бомбить Варшаву и Кенигсберг и это бомбежка будет немцами предъявлена миру как агрессия и повод к войне. Отсюда и телеграмма о том, чтобы не поддаваться на провокации. Но к приведению войск в боевую готовность она не имеет отношения. Повторяю, такой приказ был дан 18 июня. Это подтверждают и специально собранные воспоминания уцелевших генералов тех дней, и их рапорты об исполнении этого приказа. При Хрущеве и Жукове все это было извращено, мемуары писались соответственно: скажем, нарком ВМФ Кузнецов утверждает, что он тайно от Сталина и Тимошенко привел флот в боевую готовность. Это и само по себе смешно, но главное, есть рапорт командующего Балтфлотом Трибуца, в котором он докладывает о приведении флота в боевую готовность не Кузнецову, а командующим Прибалтийским и Ленинградским военными округами - тем, от кого он получил этот приказ».