Прежде чем выехать, я вытащил из машины пистолет и спрятал его в гараже. Мне не хотелось, чтобы при разговоре с полицией он находился при мне.

Дождь все еще моросил, но, судя по всему, должен был вскоре прекратиться. Небо заметно просветлело; воздух стал прохладнее. Поля вдоль дороги приобрели пеструю окраску, в которой смешались белый и коричневый тона.

Ашенвиль гудел. Две передвижные телестанции – с одиннадцатого и двадцать четвертого каналов – заняли площадь перед ратушей. У входа в здание выстроились в ряд полицейские машины. Улицу наводнили толпы зевак.

Я припарковал свой фургон чуть поодаль.

На лестнице у входа в ратушу стоял полицейский, который поначалу не хотел меня пропускать. Потом приоткрылась одна из дверей – наружу высунулся низенький пухлый человечек.

– Вы – Хэнк Митчелл? – спросил он.

– Да.

Он протянул мне руку, и я, поднявшись по лестнице, пожал ее.

– Я – шериф Маккеллрой, – представился он. – Мы только что говорили с вами по телефону.

Он провел меня внутрь. Очень маленького роста, он шел впереди, чуть вразвалку. У него было бледное, одутловатое лицо и короткие блеклые волосы, от которых исходил сильный запах тоника, как будто он только что вышел из парикмахерской.

Офис Карла заполнили полицейские. Все суетились и казались крайне озабоченными, словно находились в страшной запарке. Никто даже не взглянул на меня, когда мы вошли. В одном из полицейских я узнал помощника шерифа, с которым встречался после инцидента с Джекобом. Это был тот самый «сельский парнишка», который привозил ко мне домой Мэри-Бет. Сейчас он сидел за столом Линды и говорил с кем-то по телефону.

– Коллинз! – гаркнул шериф Маккеллрой. – Оформи показания мистера Митчелла.

Один из полицейских шагнул мне навстречу. Это был высокий мужчина, с виду постарше Маккеллроя, с вытянутым серым лицом и сигаретой в зубах. Он вывел меня обратно в коридор, где было поспокойнее.

При мысли о том, что придется делать заявление для полиции, я занервничал, но процедура эта оказалась на редкость безобидной. Я лишь пересказал свою историю, и полицейский аккуратно записал ее. Не было ни допроса, ни третьей степени устрашения. Собеседник мой, казалось, даже не проявил интереса к моему сообщению.

Я вернулся к событиям трехмесячной давности, начав свой рассказ с эпизода конца декабря. Я рассказал о том, что слышал рев самолета в районе заповедника, и упомянул об этом в разговоре с Карлом, который предположил, что тревога эта ложная, поскольку никаких сведений о пропавшем самолете не поступало.

– Я и думать об этом забыл, – сказал я, – когда вдруг вчера, в конце рабочего дня, мне позвонил Карл. Он сообщил, что у него в офисе находится сотрудник ФБР, который ищет пропавший самолет.

– Это и был агент Бакстер? – спросил Коллинз.

– Совершенно верно. Нил Бакстер. Коллинз записал мои показания.

– Он вам сказал, почему занимается поисками самолета?

– Он сказал, что на нем скрылся преступник.

– Преступник?

– Да, которого разыскивает ФБР.

– Он не назвал его имя?

Я покачал головой.

– Я спросил, но они мне не сказали.

– Они?

– Да, он и Карл.

– Так, выходит, офицер Дженкинс знал?

– Думаю, что да. По крайней мере, мне так показалось.

Он и это нацарапал в своем блокноте. Потом открыл чистую страничку.

– Вы встречались с ними сегодня утром?

– Да. Мы собирались часов в девять отправиться на поиски самолета, но перед самым выездом позвонила моя жена и сказала, что дочери нездоровится. Так что мне пришлось вернуться домой.

– И больше вы не видели ни офицера Дженкинса, ни агента Бакстера?

– Нет. Они уехали, а я отправился домой.

Коллинз пролистал свой блокнот, перечитывая сделанные записи. Подчеркнув несколько строчек, он захлопнул блокнот и встал.

– Вы можете мне сказать, в чем, собственно, дело? – спросил я.

– А вы разве не слышали?

– Только то, что Карл убит.

– Его застрелил тот человек, который разыскивал самолет.

– Агент Бакстер?

– Совершенно верно.

– Но почему?

Коллинз пожал плечами.

– Мы знаем только то, что сообщили нам вы и миссис Дженкинс: офицер Дженкинс выехал из города вместе с Бакстером примерно в девять пятнадцать. Около одиннадцати утра миссис Дженкинс выглянула из окна приемной и увидела, как к ратуше подъезжает Бакстер – один, в машине ее мужа. Он припарковал грузовичок на противоположной стороне улицы, пересел в свой автомобиль и уехал. Она позвонила домой, предположив, что муж остался там, но телефон молчал, и она решила сама съездить к заповеднику и выяснить, в чем дело. Подъехав к парку, она увидела следы на снегу и просто пошла по ним. Следы тянулись на расстоянии с полмили и вывели ее к месту крушения маленького самолета. Там-то она и обнаружила тело своего мужа.

– Линда сама нашла его? – ужаснувшись, спросил я.

Коллинз кивнул.

– Она бегом вернулась к машине и вызвала нас по радио.

– Но зачем ему понадобилось убивать Карла?

Полицейский, похоже, задумался. Он медленно опустил ручку в нагрудный карман рубашки.

– В разговоре с вами Бакстер не упоминал о пропавших деньгах?

– Нет. – Я покачал головой. – Ничего подобного он не говорил.

– Миссис Дженкинс утверждает, будто ее мужу он сказал, что на борту самолета сокрыты четыре миллиона долларов.

– Четыре миллиона? – Я недоверчиво посмотрел на него.

– Да, так она говорит.

– Выходит, он убил Карла из-за денег?

– Мы не уверены в этом: Бакстер ведь мог и солгать. Он говорил, что это деньги, похищенные в июле прошлого года при нападении на бронемашину в Чикаго, но в нашей картотеке такое ограбление не числится. Нам известно лишь то, что убийство это так или иначе связано с самолетом. Все остальное – лишь догадки.

Коллинз оставил меня, отправившись с докладом к шерифу Маккеллрою. Я сомневался в том, что мне уже можно было уходить – ведь шериф говорил, что мне придется просмотреть какие-то фотографии, чтобы опознать машину Вернона, – так что я решил остаться. В приемную Карла занесли несколько складных стульев, и я, взяв один, сел у окна. «Сельский парнишка», завидев меня, кивнул головой, а больше, похоже, никому до меня не было никакого дела. Кто-то принес радиоприемник, настроенный на полицейскую волну, и он шипел и трещал в углу. На стене висела большая карта нашего округа – время от времени шериф Маккеллрой подходил к ней и вычерчивал какие-то линии.

Я знал, что они охотятся за Верноном, пытаются напасть на его след.

А на улице толпа продолжала расти. К ратуше подъезжали все новые и новые машины. Обе бригады с телевидения записывали первые интервью: одиннадцатый канал – с полицейским штата; двадцать четвертый – с Сайрусом Сталом, восьмидесятилетним майором из Ашенвиля. Погода прояснилась, и город приобретал праздничный вид. Жители собирались группками, вели беседы. Какие-то ребятишки вытащили свои велосипеды и гоняли взад-вперед по улице. Малыши подбирались к припаркованным полицейским машинам и, приподнимаясь на цыпочки, заглядывали в окна.

Дождь прекратился, налетел порывистый северный ветер, который свирепо трепал флаг над ратушей, заставляя дрожать алюминиевый флагшток, и его пустоты разносили эхо, напоминавшее отдаленные удары колокола. Флаг был приспущен в знак скорби по кончине Карла.

Я просидел уже около часа, уставившись в окно, когда вдруг в приемную словно ворвался вихрь, и все пришло в движение.

– Где Митчелл? – донесся до меня крик шерифа. – Он еще не уехал домой?

Я обернулся и увидел, как один из помощников указывает на меня.

– Да здесь он.

Коллинз и «сельский парнишка», подхватив свои фуражки и куртки, стремительно направились к двери. Все кругом как будто разом заговорили, но я так и не смог разобрать, о чем идет речь.

– Коллинз, – заорал шериф Маккеллрой. – Дорогуша. Бери с собой мистера Митчелла. Пусть он опознает тело.