— Леонидов, я все тебе прощаю, будь моим другом навсегда. Моя физическая сила плюс твой интеллект — и никакие женщины с нами не справятся.

— Да? — не выдержала миролюбивая Анечка. — Это мы сейчас посмотрим. — И она головой уперлась мужу в могучее плечо, пытаясь повалить на кровать.

— Так, все ясно, Александра, пойдем. — Леонидов, подхватил Сашу под руку и повел к дверям. — Завтра продолжим, если у дам появится охота.

На следующее утро, проснувшись, как обычно, в половине восьмого, Алексей долго не решался открыть глаза. Ощущение чего-то недосказанного и невыполненного не покидало его со вчерашнего утра. Леонидов был почти уверен в том, что неприятности продолжатся, поэтому в коридор выглянул с опаской, боясь наткнуться на какой-нибудь очередной сюрприз. Почему у него возникло нехорошее предчувствие, Алексей и сам не смог бы себе объяснить. Однако в холле не оказалось ничего, кроме растерзанного стола и потертой мебели. Алексей вздохнул с облегчением. Мир показался не таким уж гнусным, впереди замаячила неясная надежда на то, что он, Леонидов, ошибается. Народ, как и полагалось в такое раннее время, еще спал. В холле было пусто. Стоять в одиночестве, чувствуя над собой высоту деревянного потолка, оказалось крайне неприятно.

Леонидов вздохнул и отправился на улицу, размяться. Зарядка давно уже перестала быть для него необходимостью и перешла в разряд привычек, от которых просто трудно отказаться. Не сделав утром положенное количество наклонов, отжиманий, приседаний и подтягиваний, Леонидов не мог потом весь день избавиться от чувства не выполненного с утра важного дела.

Отпахав положенные двадцать пять минут, он с облегчением вздохнул и отправился будить к завтраку жену.

Поднявшись на второй этаж, Леонидов увидел выходящую из люкса Калачеву с двумя большими сумками. За ним плелась заспанная и злая Екатерина Леонидовна, тащившая зевающую Дашеньку.

— Илья Петрович, доброе утро! — поздоровался Алексей. — Не раненько ли поднялись сегодня? Еще только восемь.

— Кто рано встает, тому сами знаете что.

— Неужели вам все еще мало? Господь к вашему бизнесу и так достаточно щедр. Даже позавтракать не хотите.

— Мне полезно одно разгрузочное утро.

— А семейство? — не унимался Алексей.

— В «Макдоналдс» по дороге заедем.

— Это же голый холестерин. То ли дело — здешняя столовая, вот где надо питаться людям, нуждающимся в диете.

— Приятно было познакомиться, но мы торопимся, — вмешалась мадам Калачева.

— На автобус? — не выдержал, съязвив, Леонидов.

— Даша, пошли, — безжалостно дернула сонную девочку за руку Екатерина Леонидовна.

Та всхлипнула и потащилась за матерью, поскуливая:

— Мама, я не хочу уезжать… Не хочу, мама… Калачев поставил сумки поближе к дверям и подошел к Леонидову:

— Вот что, сыщик, я вчера слегка перебрал… Ты бы взял у меня денег? — Илья Петрович полез в карман, вынимая смятые пятисотенные купюры. Попробовал считать, потом вздохнул, пожевал губами, пихнул всю пачку.

— Зачем? — удивился Алексей.

— Спокойнее. Мне. Тебе.

— Бросьте, Илья Петрович. Ничего я не помню, мало ли что люди болтают, когда напьются.

— Гордый, что ли?

— Просто не вижу повода воспользоваться вашим благодеянием. От заработанного никогда не откажусь, а от подачки… .

— Как хочешь. А ты — мужик. Не понимаю, но уважаю. Может, еще пересечемся. Визиточку не хочешь взять?

— Давайте. — Леонидов спрятал в карман шикарную калачевскую визитку. Лишняя бумажка карман не тянет, а в жизни даже великих сыщиков все случается, в том числе и неприятности на работе. Если турнут, к кому бежать? — Всего хорошего, Илья Петрович.

Тот бормотнул что-то неразборчивое и потащил вниз свои сумки. «Похоже на поспешное бегство, — усмехнулся про себя Алексей. — Торопится господин бизнесмен. Правильно, чего ему теперь здесь ловить? А куда я, собственно, шел? Да, нам «Макдоналдс» не светит, семейство придется будить».

…В огромной столовой народу оказалось мало, только вечно голодный Барышев уминал, как всегда, за троих. Еще бледная Эльза в компании с толстой Елизаветой что-то жевала за соседним столом. Леонидовы присели рядом с Сергеем, хором поинтересовавшись:

— Вкусно?

— Еда — это необходимый физиологический процесс, а не повод радоваться жизни, — изрек невозмутимый Барышев, заглатывая очередную ложку неаппетитной овсянки.

— Все ясно, — вздохнул Леонидов, подвигая к себе тарелку. — На что-либо почти съедобное рассчитывать не приходится. Какие планы на сегодня?

— Как это, какие планы? Я намерен охватить всю предлагаемую местными организаторами досуга спортивную программу. Не страдать же всю неделю по безвременной Пашиной кончине? С утра — бассейн, после обеда — лыжи, после лыж — волейбол.

— Ты-то, может, выживешь после всего этого, а я — пас.

— Тебе бы только в карты играть. В благодарность за вчерашнюю победу в этом виде спорта я беру над тобой шефство: буду твоим тренером во всех спортивных мероприятиях.

— Только не это! — ужаснулся Леонидов.

— Ты давай, Леха, запихивай в себя всю кашу, она тебе в ближайшее время пригодится.

— А отпустить меня поспать никак нельзя?

— Я тебе друг или нет? Неужели я допущу, чтобы ты разжирел и перестал нравиться женщинам? Никогда! — Серега пододвинул к себе тарелку Анечки, расправившись со своей порцией.

— Своей жене я всегда буду нравиться, а другие женщины мне не нужны, правда, Саша? — попытался вывернуться. Леонидов.

— Ну уж нет. Зачем ты мне нужен толстый? Правильно, Сергей, ату его, пусть не залеживается, — засмеялась Александра.

— А вчера что говорила? И это называется любовь?! Ладно, я вам всем отомщу.

— Иди, Леонидов, плавки надевай. Я пораньше встал сегодня и записал нас всех в бассейн на утренний сеанс. У тебя двадцать пять минут, чтобы морально подготовиться к заплыву на полтора километра.

— Барышев, я подозревал в тебе садистские наклонности, но ожидал хотя бы элементарной человеческой благодарности…

— Иди, иди… — Доев кашу, Сергей поднялся и неумолимо стал подталкивать Алексея в сторону раздевалки.

Через двадцать минут Леонидов уже входил в здание спортзала, прижимая к груди пакет с плавками и спортивной формой. Плавать ему никогда не нравилось. Еще в школе Алексей предпочитал бег на средние Дистанции, в крайнем случае — коллективные игры, наподобие футбола. Но спорить с Барышевым и женой было бесполезно. К тому же он надеялся окончательно избавиться от скопившихся в организме ядов, выгнав их с потом. Около входа в раздевалку было не очень-то многолюдно. Сидевшие за столиком две неспортивного вида женщины выдавали отдыхающим купальные шапочки и пропуска в бассейн. За соответствующую плату, конечно. Леонидов со вздохом сожаления оплатил свой и Сашин с Сережкой заплыв и двинулся под контролем Сергея Барышева в мужскую раздевалку.

— Не вздумай сбежать, — зловеще прошипел ему в ухо приятель. Он первый разделся и прицеливался к освободившейся душевой.

Желающие искупаться с утра пораньше, оказывается, уже давно оккупировали бассейн. Поплавать в теплой воде в холодное время года никто не откажется. Любителей водных процедур оказалось так много, что Алексей понял: в воде придется просто стоять, ибо пробиться сквозь плотную массу людских тел было затруднительно. Шарахались купающиеся только от мощного Барышева, который, как волнорез, рассекал пахнущую хлоркой воду, создавая внушительную волну, заставлявшую людей держаться подальше. Плавал Сергей мощным отлаженным кролем, быстро и красиво.

Леонидов поежился от легкой зависти и, пристроившись у борта, украдкой стал разглядывать женщин. Те, в отличие от мужчин, не спешили: натягивали купальные шапочки, оглядывали по нескольку раз себя в зеркалах, постольку же раз мылись в душе… Стройные и красивые выходили из раздевалки не спеша, поглядывая на купающихся мужчин и надолго зависая возле металлических поручней, не торопясь спрятать под водой то, чем щедро наградила их природа. Мясистые толстушки бочком пробегали к воде, сожалея о сделанном когда-то выборе в пользу вкусной еды. Именно в такие минуты, когда приходится появляться в крохотном бикини перед оценивающими мужскими взглядами, женщина дает себе слово с утра начать новую жизнь и ежедневную гимнастику.