— Быть такого не может! — ахнула Элизабет: она знала, что такое "право первой ночи" — оно позволяло жениху предложить добродетель своей невесты повелителю.

— Но было же! И он, и король были очень пьяны. Моя мать, как и Мег Драммонд, была красавицей с темными глазами и волосами. Она утверждает, что была пьяна и пожалела Джейми Стюарта. И решила: если Роба это устраивает, она пойдет ему навстречу. Поэтому сначала с ней переспал король, а потом и жених. Через девять месяцев родился я. Никто не усомнился в том, чей я сын, и меня назвали Флинном, что в переводе означает "сын рыжеволосого мужчины". Король был очень смущен теми обстоятельствами, при которых я был зачат. Моя мать говорит, что он много раз извинялся. Настоял, чтобы я носил его фамилию, но не признал меня, потому что очень стыдился произошедшего. Но он всегда навещал меня, когда бывал поблизости, и не забывал про день моего рождения. Мой отчим был хорошим человеком и любил меня так же, как собственных детей. Но Роб Грей погиб вместе с королем при Флоддене. Мой двенадцатилетний единокровный брат Йен стал новым лэрдом Атдара, а я — его сторожевой собакой.

Через год в Атдаре появился единственный родственник Роба Грея. Его звали Мьюир Грей, и он утверждал, что был тяжело ранен при Флоддене, но выжил. А раньше не приехал, потому что оправлялся от ран. Я никогда не верил, что он участвовал в сражении при Флоддене. Мьюир Грей был по природе своей трусом. Но мать радушно приняла его. Через несколько месяцев мой брат Йен, который всегда был сильным и здоровым парнишкой, стал чахнуть. Все это время Мьюир медленно обольщал мою мать. Он попросил ее выйти за него замуж, и, хотя мы предупреждали ее, что человек он дурной, она стала его женой. В день их свадьбы ее чрево уже набухло его ребенком. Вскоре мой брат умер. Я уверен, что это Мьюир его убил, но не смог ничего доказать. Потом скончалась моя мать и вместе с ней — ее нерожденный ребенок. Теперь Мьюир стал законным лэрдом Атдара. Не успев надеть траур по моей матери, он отослал мою младшую сестру Дженет в монастырь и затащил в постель старшую. Как только она забеременела, он на ней женился. Когда я пытался защитить сестер, он заявил, что ублюдку место только в конюшнях. Тогда я сказал, что кровное родство с моей сестрой слишком близкое и церковь запрещает подобные браки. Он ответил, что убьет меня, если я когда-нибудь усомнюсь в законности происхождения его детей. И что он предлагает мне кров и еду только ради моей сестры. Я попробовал поговорить с Мэри, но она не захотела меня слушать. Сказала, что любит его. Тогда я сложил свои жалкие пожитки и в тот же день покинул Атдар. Больше я не мог жить в этом доме.

— Мне жаль, что вы потеряли ваш дом, — прошептала Элизабет.

— Теперь мой дом там, где я могу служить своему королю.

— А как вы попали к нему на службу?

— Я отправился в Эдинбург и обнаружил, что мое лицо помогает открыть любую дверь. Видите ли, я унаследовал не только отцовские рыжие волосы, но и его внешность. Меня представили герцогу Ленноксу, регенту маленького короля. Он и попросил меня поступить к нему на службу. Приветствовал меня как родственника и поручил учить маленького Якова скакать верхом и быть его постоянным спутником. Герцог желал, чтобы я стал его глазами и ушами и предотвращал скандалы, неизменно окружающие имя Стюартов. После его смерти я стал служить его брату, и вместе мы пережили немало забавных приключений. В восемнадцать мой единокровный брат отнял власть у тех, кто пытался править за него. А потом отправил меня в Англию, приказав доставлять любые послания от своего дяди, короля Генриха.

— И разумеется, быть его глазами и ушами, — поддразнила Элизабет.

— А вот об этом никому не говорите, — серьезно сказал Флинн.

Она так и не поняла, шутит ли он или говорит правду.

— Не скажу, — поклялась она. — Это будет нашей тайной, Флинн Стюарт.

— Кажется, мне по душе делить с вами секреты, Элизабет Мередит, — ухмыльнулся он. — Пусть этот будет первым между нами.

Элизабет покраснела, но тут же хихикнула:

— Могу только представить, что бы подумала сестра, наткнись она на нас в эту минуту. Стала бы жаловаться, что я веду себя неподобающим для приличной леди образом.

— О, вы настоящая леди, Элизабет, — заверил он. — Но я, пожалуй, соглашусь с леди Филиппой. В вас нет ничего "приличного". Однако я предпочитаю откровенных, прямых женщин, а вы именно такая. В вас нет ни капли притворства.

— Я сельская девушка,- тихо напомнила Элизабет.

— Берегитесь соблазнителей, — предупредил он. — Это могут быть вполне респектабельные и уважаемые люди.

— Но зачем им обольщать меня, если они могут на мне жениться? — удивилась она.

— Им нужно ваше богатство, но не связанные с ним обязанности. Если они сумеют соблазнить вас, значит, получат то, что им надо, — ведь никто другой не захочет жениться на вас, — пояснил Флинн.

— Я чувствую себя ягненком среди волков, диких собак и медведей, — пожаловалась Элизабет. — Не понимаю, что хорошего находит Филиппа в жизни при дворе.

— Я стану защищать вашу спину, — пообещал он. — Будьте поближе к мистрис Болейн и никому не позволяйте себя увлечь. Тогда вы будете в полной безопасности.

— Вам она нравится?

— Да, — кивнул он, прекрасно понимая, что имеет в виду девушка. — Но у нее опасные родственники, и, боюсь, именно они станут причиной ее безвременной гибели. Кроме того, ее окружают амбициозные люди, она не может никому довериться, но, раны Господни, как же бедняжка нуждается в друге.

— Я стану ее другом, — неожиданно для себя сказала Элизабет и поняла, что говорит правду.

Флинн Стюарт вернулся во дворец, а Элизабет собрала вещи и понесла их Нэнси.

— Вы ему нравитесь, — заметила служанка.

— Мы встретились только сегодня утром, — напомнила Элизабет.

— Значит, ему понравилось то, что он увидел. Иначе зачем бы мужчина погнался за уплывшей лодкой, чтобы принести вам одежду? — спокойно спросила Нэнси. — Вы обзавелись другом, мистрис. Неплохой конец первого дня при дворе. А теперь я отнесу эти вещи наверх и посмотрю, не нужно ли что-то починить. Потом мы решим, что вы наденете завтра. И вам нужно выспаться. Если верить Мейбл, как только вы станете участвовать в придворной жизни, у вас совсем не будет времени на отдых.

Женщины пошли наверх.

Во второй половине дня вернулся лорд Кембридж. Они посидели в парадном зале, окна которого выходили на реку, после чего поужинали вместе с Уильямом Смайтом. Элизабет рассказала о визите Флинна.

— Не думала, что кто-то может быть так любезен, — закончила она. — Филиппа будет рада узнать, что я получила назад эти чудесные рукавчики. Почему она не вернулась с вами, дядюшка? Все еще сердится на меня?

— Она словно одержимая, — вздохнул лорд Кембридж, кладя на тарелку толстый ломоть окорока. — Полна решимости найти тебе мужа. Рыщет, подобно тигрице, в поисках подходящего мужчины. Но ты была весьма проницательна в своих наблюдениях. Здесь ты никого не найдешь. Однако давай насладимся прекрасным месяцем маем, а потом вернемся к себе на север. Я знаю, что твоя мать расстроится, но, очевидно, судьба припасла для тебя кое-что другое. Ну а ты, Уилл? Как прошел твой день?

— Я договорился с французским торговцем в Лондоне о покупке шелковой нити. Ему нравится иметь с нами дело, потому что мы не обманываем его, как другие. Нить будет отослана прямо во Фрайарсгейт.

— И как скоро? — оживилась Элизабет. — К зиме успеет?

— Да, мистрис, — кивнул Уилл.

— Я хочу изменить цвет ткани, — пояснила она.

— Дорогая, никаких дел, пока мы при дворе, — засмеялся лорд Кембридж.

— Хорошо, дядюшка, — лукаво усмехнулась Элизабет. — Но что ты думаешь о зеленом?

— Хитрое создание! Это будет зависеть от того, какой ты выберешь оттенок. Лучше расскажи об этом красавце, королевском бастарде. Кажется, у тебя слабость к шотландцам, как у твоей матери, дорогая.