— Знаю, — кивнула Элизабет. — Но двор буквально населен глупцами. Если король и околдован, то лишь вашим умом, красотой и обаянием.

Анна сжала руки Элизабет.

— Раньше у меня никогда не было подруг, — грустно проговорила она. — Неужели вам так необходимо возвращаться во Фрайарсгейт?

— Я здесь чужая, Анна. И смогла продержаться так долго только потому, что меня грели мысли о доме. Именно во Фрайарсгейте я черпаю силы. Мне пора туда возвращаться.

— Я могла бы заставить вас остаться. Если попрошу короля, он вам прикажет.

— Могли бы, — согласилась Элизабет. — Но если вы действительно мне друг, то не сделаете этого. Вы отпустите меня. И в разлуке не потеряете моей дружбы. Моя мать всегда дружила с королевой Екатериной и Маргарет Тюдор, несмотря на расстояние между ними. Я навек останусь вашей подругой, Анна Болейн. А когда вы станете королевой, я по-прежнему буду с гордостью повторять, что мы друзья. Но сейчас мне нужно вернуться домой.

— Я завидую вам, Бесс Мередит, — вздохнула Анна. — У вас есть дом и цель в жизни. Мой же дом там, где я сейчас нахожусь. Моя цель — любым способом помочь своей семье. Таков закон Говардов: продвигаться вперед и подниматься выше.

— Девиз моей семьи — "Tracez votre chemin", — усмехнулась Элизабет, — что означает: "Следуй своим путем".

Анна улыбнулась:

— Хороший девиз, Бесс, и подходит вам, поскольку, невзирая на мнение окружающих, вы поступаете именно так.

— Это верно, — согласилась Элизабет.

— Но вы должны выйти замуж, Бесс. Как все девушки. Что будет теперь, когда поездка оказалась неудачной?

— Не знаю, — пожала плечами Элизабет. — Не верю, что моя семья силой заставит меня идти к алтарю. Это не в духе моих родственников. Полагаю, моя судьба зависит исключительно от Господа Бога нашего. Иного быть не может.

— Думаю, и моя тоже, — вздохнула Анна. — Надеюсь, Он будет милостив к Его смиренным служанкам Анне Болейн и Элизабет Мередит.

Элизабет никому не рассказала о разговоре с Анной Болейн. Даже дядюшке Томасу. И уж тем более Филиппе. Она была очень польщена доверием той, которая, очевидно, предназначена для великих дел. Она понимала: мистрис Болейн требовалось облегчить душу перед кем-нибудь, кому можно доверять и кто вскоре уедет. И все же ей было не по себе.

Никогда больше она не сможет смотреть в глаза королю, а воспоминание о картинах, которые рисовала Анна, вызывали краску у нее на щеках.

Генрих Тюдор, однако, был в восторге, узнав, что предмет его желаний подружился с дочерью Розамунды Болтон. Ее дочери, полагал он, так же благоразумны и осмотрительны, как их мать. И все же сознание того, что девушка, которую он знал в юности, уже стала бабушкой, еще сильнее напомнило о быстротечном времени. Как необходим ему законный сын!

Снисходительно усмехаясь, он наблюдал, как Анна и его приятели играют в жмурки на газонах Гринвичского дворца. День был восхитительно теплым, солнце ярко светило, и на душе Генриха было легко.

Элизабет ничего не видела из-за повязки на глазах. Только слышала шаги, шелест тканей и смешки. Она осторожно продвигалась вперед, вытянув руки, ожидая, пока кто-то сделает ошибку. За спиной, кто-то стоял. Она была в этом уверена.

Быстро обернувшись, она схватилась за чей-то камзол, радостно вскрикнула и сняла повязку.

— Флинн Стюарт, вы так шумели, что я легко вас поймала.

— Ба, мистрис, я просто вас пожалел!

— Лгун!

Она проворно завязала ему глаза и, закружив, отпустила. Наверняка найдется смазливая девица, которая нарочно встанет у него на пути в надежде, что ее поймают.

И точно: две хихикающие особы уже состязались за эту честь.

Флинн легко схватил одну и отдал повязку. Теперь уже девушка старалась найти себе добровольную жертву. Шотландец поскорее отошел к Элизабет.

— Прогуляйтесь со мной, — попросил он. — Хватит с меня игр.

— С меня тоже. Пустая трата времени, — согласилась она. — А придворным, похоже, больше делать нечего. Чем вы занимаетесь, Флинн, когда не служите королевским курьером?

— Я состою при короле. Охочусь, ловлю рыбу, играю в кости и гольф. Сижу рядом с ним в совете, слушаю перепалки его графов. Выделяю информацию, которая может быть ему полезна. Моя жизнь полна. Я, конечно, гораздо старше короля. Когда он был мальчишкой, я учил его держаться в седле.

— А она была рядом с ним? Я имею в виду его мать, — с любопытством поинтересовалась Элизабет.

— Иногда. Но шотландцы так ее и не приняли. Конечно, я верю, она любила мужа, но разрывалась между ним и братом-англичанином. После смерти короля Якова IV она, вероятно, поняла, что лишилась защитника, и решила позаботиться о себе. Сначала вышла за Ангуса, но он женился на ней ради власти, которую она могла ему дать. Осознав это, Маргарет развелась с ним. И теперь замужем за человеком, намного ее моложе. Но должен признать, она очаровательная женщина, и этот Стюарт ее обожает.

— Вы весьма проницательны, — отметила Элизабет.

— Как и полагается шпиону, — пошутил он.

— Но вы сказали, что не занимаетесь этими делами, — напомнила Элизабет.

— Каждый чужеземец при здешнем дворе по той или иной причине шпион, ягненочек мой, но, разумеется, никто в этом не признается, — усмехнулся он.

— Я не нахожу происходящее здесь особенно интересным или стоящим запоминания, — серьезно сказала Элизабет.

— Верно, — согласился Флинн. — По крайней мере не сейчас. Но время от времени случается нечто, достойное внимания моего короля.

— Поэтому вам неинтересны повседневные события, — уточнила Элизабет.

— Вы правы. Кого интересует, сколько раз король посетил туалет, конечно, если он не стар и не умирает?… — вздохнул Флинн и, меняя тему, спросил: — Итак, вы готовы участвовать в состязании лучников?

— Готова. Вы достойный наставник.

— Возможно, нам стоит еще попрактиковаться, — предложил он.

— Если мечтаете снова меня поцеловать, Флинн Стюарт, — лукаво прошептала Элизабет, — предлагаю забыть о луках и найти укромный уголок, где можно ласкать друг друга, не опасаясь посторонних глаз.

— Пытаетесь обольстить меня, ягненочек? Если таково ваше намерение, буду счастлив услужить вам.

К его восторгу, она густо покраснела.

— Нет! Нет! Я не желаю быть соблазненной, но мне понравилось целоваться с вами, а вы и не пытались подойти ко мне с того дня, как мы стреляли излука, — пояснила Элизабет. — Или вы не находите меня достойной вашего внимания?

— О нет; ягненочек, я нахожу вас более чем достойной, — заверил он и, взяв ее за руку, повел к маленькой рощице, отделявшей дворец от дома ее дяди.

— В саду дядюшки нас никто не увидит, — смело заявила Элизабет и, сунув руку в потайной карман розового платья, вытащила ключ от калитки.

Флинн остановился и подтолкнул ее к старому дереву.

— Смотрю, вы, ягненочек, — дерзкая штучка! Но не стоит играть в подобные игры, если не готовы платить полную цену.

— Мне говорили, что в любовных играх нет выигравших, — засмеялась она.

Он стоял совсем близко, и она жадно вдыхала исходивший от него запах мужчины.

— Кто вам это сказал? — прошептал он, коснувшись губами ее лба.

— Моя мать.

— Мудрая женщина, — признал он и, приподняв ее подбородок, завладел губами в пылком поцелуе.

Его губы были теплыми. Сухими. Жесткими.

Она закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями. Он осторожно приоткрыл губами ее губы и проник языком в рот. Элизабет вздрогнула, но он крепко держал ее. И искал ее язык своим. Она отступала. Он наступал. Наконец их языки соприкоснулись.

Она затрепетала, словно по жилам разлился жидкий огонь. Жар и холод одновременно охватили ее. Непонятно, как она ухитрялась оставаться на ногах, и с трудом поняла, что он крепко ее держит.

Наконец Элизабет вздохнула и отстранилась.

— Очень мило, — прошептала она.

— Похоже, у вас большие способности к поцелуям, ягненочек, — засмеялся он.