Он выглядел невероятно горячим и сексуальным. И сейчас он – ее герой. Маргарита еще никогда никому не была так благодарна. Он и не подозревал, что может сделать с ней всё, что захочет, и она будет совсем не против. На самом деле она желала, чтобы Рен обнял ее, помог успокоить расшатавшиеся нервы, но, казалось, он вообще в этом не заинтересован.
Маргариту пронзила знакомая боль, когда для парня ты не больше, чем друг. Она мечтала, чтобы хоть раз в жизни мужчина взглянул на нее со страстью в глазах. Чтобы мужчина нашел ее сексуальной и привлекательной. Но представители сильного пола никогда не проявляли к ней подобного интереса, они лишь использовали ее, чтобы добраться до ее отца.
Точно также, она могла бы быть невидимкой. Скрестив руки на груди, Маргарита вздохнула, когда хорошо знакомая печаль устроилась глубоко в ее сердце.
Пока они шли, Рен не проронил ни слова. Более того, он опустил голову и пристально смотрел себе под ноги. Но даже так, Маргарита могла с уверенностью сказать, что он был в курсе всего происходящего вокруг.
Она всего лишь хотела, чтобы он уделил ей немного своего внимания.
Рен стиснул зубы, ощущая ее желание и нерешительную робость. Но он не знал, как ее успокоить. Он никогда и ни с кем толком не разговаривал. Казалось, большинство окружающих предпочитало, чтобы он молчал, или же они полностью игнорировали его. Что вполне устраивало Рена.
Не говоря уже о том, что много сил уходило на то, чтобы оставаться в человеческом обличье, будучи раненым. Выстрел не прошел мимо. Пуля попала в правое плечо и причиняла адскую боль. Он тратил слишком много дополнительной магической силы, чтобы скрыть дыру на футболке и кровь.
Но Рен не хотел, чтобы она узнала об этом. Это заставит Мэгги чувствовать себя виноватой в его ранении из-за того, что он защищал ее. Или, боже упаси, она могла обратиться за медицинской помощью, – а это последнее, что ему нужно.
Или еще хуже, Маргарита могла остаться вообще равнодушной к этому, что рассердило бы его. У людей бывают странные эмоции, в которых он совершенно ничего не понимал.
– Ты давно работаешь в Санктуарии? – спросила она.
– Некоторое время.
Такой ответ, судя по всему, ее совсем не успокоил.
– Ты где-нибудь учишься? Или проводишь все свое время, работая в баре?
– Учусь.
Это было ложью, и он не понимал, почему сказал такое. Кайл Пельтье – самый молодой член клана медведей Пельтье – и парочка официантов учились в колледже, но Рен был не из тех, кому легко влиться в человеческую среду.
Всё, что ему необходимо знать, – это как выжить, а этому в колледже не учат.
По какой-то непонятной причине он хотел выглядеть нормальным в ее глазах. Хотел, чтобы она считала, что встретила обычного парня.
До сегодняшнего вечера его никогда не беспокоило то, что он не похож на остальных. Это было действительно глупо. Он – отшельник, даже в мире Вер-Охотников. А что касается мира людей… они запрут его в клетке, если когда-либо узнают о нем.
– В каком университете? – невинно спросила она.
– УНО. – Университет Нового Орлеана всегда был беспроигрышным вариантом. Двое официантов – Тони и Марк – учились там, и Рен подслушал достаточно их разговоров, чтобы быть в состоянии солгать о курсах, профессорах и о студенческом городке, если понадобится. Не говоря уже о том, что она производила довольно сильное впечатление девушки из высшего общества, чтобы посещать государственное учебное заведение. Скорее всего, она учится в Тулэйне или Лойоле11.
Маргарита остановилась и улыбнулась ему, моментально заставляя его отвердеть.
– Кстати, я – Маргарита Гудо.
Рен был шокирован, узнав ее имя. Последние несколько лет он часто его слышал.
– Ты – Мэгги, однокурсница Ника.
Маргарита снова улыбнулась.
– Я так понимаю, что Ник упоминал обо мне.
Да уж. Ник сильно запал на нее и хотел пригласить на свидание, но так и не решился.
«Она как Венера, которую я встречал раз или два, и я знаю, что ни один смертный не имеет права касаться ее».
Рен предположил, что так же можно сказать и о тигарде12. Ник был прав, было в ней что-то очень особенное.
– Он говорил, что ты самая смышленая женщина, которую он когда-либо встречал, и поэтому ты не можешь научиться вешать лапшу на уши.
Она засмеялась. И звук ее смеха был мягким и мелодичным, что согревало его больше, чем следовало.
– Похоже на Ника.
Маргарита откашлялась, когда Рен пристальным взглядом окинул ее. В нем присутствовало что-то плотское, почти пугающее. Она почувствовала себя будто в джунглях, загнанная в тупик голодным зверем.
– Извини, – сказал он, опуская взгляд обратно на землю. – Я не хотел, чтобы ты опять начала нервничать. Знаю, что людям не нравится, когда я на них смотрю.
Она нахмурилась, услышав его тон, лишенный эмоций. Но все же, она чувствовала, что это причиняет ему боль.
– Я не против.
– Нет, против. Ты просто пытаешься быть вежливой, – произнес Рен и продолжил путь.
Откуда он знает? Многие мужчины вообще не обладают интуицией.
Маргарет поспешила вслед за ним.
– Та обезьянка, которую я видела в клубе, принадлежит тебе?
В ответ Рен покачал головой.
– Марвин принадлежит самому себе. Ему просто нравится находиться со мной.
Она рассмеялась от нежности, прозвучавшей в его словах.
– Я еще никогда не встречала человека, у которого в друзьях была бы обезьянка.
Он фыркнул, не соглашаясь.
– Не знаю. Думаю, тех двух парней, с которыми ты была сегодня, можно отнести к классу приматов, но это оскорбит настоящих обезьян, а я не хочу, чтобы Марвин на меня злился. Ты знаешь, он ведь очень чувствительный.
Слова Рена позабавили ее.
– У тебя может быть своя точка зрения на это. Но они мне не друзья, я с ними только учусь.
Она заметила его хмурый взгляд, направленный на нее.
– Почему ты учишься с придурками?
Наверное, ей следовало рассердиться на него за оскорбление ее группы, но с чего бы это? Вообще-то она согласна с ним.
– Дело привычки. Я знаю Тодда и Блейна с детства. Ты должен понять, что их жизнь не из легких. Они оба тяжело страдают от безразличия и постоянного отсутствия своих родителей.
Похоже, ее оправдания их грубости его не впечатлили.
– Их родители когда-нибудь пытались их убить?
– Нет, – ответила она, ошеломленная тем, что он вообще такое спросил. – Безусловно, нет.
– А их матери когда-нибудь говорили им, что они омерзительны и что их стоило съесть сразу же, как только они родились?
– Конечно же, нет.
– А их родители не пытались когда-нибудь продать их в зоопарк?
Теперь он говорил какие-то абсурдные вещи, и она из всех сил пыталась не закатить глаза.
– Ни одни родители никогда так не поступят.
Он окинул ее взглядом, говорящим, что она дурочка, если верит в это.
– Тогда поверь мне, их жизнь не так уж и плоха.
Маргарита остановилась, а Рен продолжал идти. Он что, серьезно? Нет, он просто разыгрывает ее. Иначе и быть не может. Никакие родители не захотят продать своего ребенка в зоопарк. Это просто нелепо. Рен, скорее всего, просто наугад сказал глупость, чтобы доказать свою точку зрения.
Она побежала за ним.
– А что насчет твоих родителей? – спросила Маргарита, пытаясь пролить свет на его слова. – Они когда-нибудь делали с тобой такое?
Он не ответил, но что-то в его поведении указывало на то, что это не притянутые за уши доводы.
Нет, ни один родитель не поступит так со своим ребенком. Хотя ее отец по большей части вел себя как законченный идиот, но даже он не такой ужасный.
– Рен? – позвала она его, заставляя остановиться. – Будь честен. Неужели твои родители пытались продать тебя в зоопарк? Ну, давай же, будь откровенен.
Он мгновенно высвободил руку из ее хватки.
– У Дэда Милкмана есть песня, которую часто исполняют «Howlers» в Санктуарии. Она называется – «В.С.М.: Ветераны сраного мира». Ты когда-нибудь слышала ее?
