- Ну? Говори! Где элексир? У меня не так много времени, чтобы играть с тобой в эти игры, старик! Или ты дашь мне элексир, или попробуешь на себе все пытки, изобретенные нашими палачами!

   Он с мрачным удивлением услышал тихий смех Советника:

   - Глупец, - почти беззвучно затрясся старик. - Я - бессмертен! И что бы не придумали твои подручные, я восстану из пепла, как феникс. А телесные муки...Посмотри на мое тело. Оно давно ничего не чувствует.

   Магистр издал яростный вопль и, схватив старика за белую хламиду, рванул его высохшее тело из кресла.

   - Дай мне элексир! Дай мне бессмертие!

   Одно неуловимое движение и...Застыв на мгновение, Рольф де Брие разжал кулаки и опустил голову вниз, ощутив, как боль пронзила тело. Он удивленно взирал на кинжал, по рукоятку вонзившийся ему в живот, а потом перевел затуманившийся предсмертной дымкой взгляд на упавшего в кресло Советника.

   - Ты...

   - Таким, как ты не нужно бессмертие, де Брие, - пронзительно глядя на Магистра, негромко произнес Советник. -Таким не нужно и одной жизни. Даже такой короткой, какой стала твоя.

   Магистр покачнулся, хватая ртом воздух. Лицо его исказилось от боли, а руки легли на живот, стараясь не касаться окровавленного кинжала.

   - Зачем тебе бессмертие? - продолжал старик, переведя взгляд с умирающего куда-то в пространство. Теперь он, казалось, говорил не с ним, а с собой. - Само по себе оно мало что значит. Можно десятилетиями тихо копошиться в земле, не замечая, как течет река жизни. Можно прожить краткий миг сражения и победы, а потом медленно и долго угасать в тепле и уюте. Потому, что единственным стоящим мигом жизни было только то великолепное мгновение...

   Стон, вырвавшийся из искусанных от боли губ Магистра, на секунду прервал Советника. Но его тусклые глаза уставились в пространство, как будто видели там нечто страшное в своей безнадежности.

   - Зачем тебе бессмертие? - повторил свой вопрос Советник. И не дожидаясь ответа, продолжил: - Ты не знаешь, что в твоей бессмертной жизни не будет ничего, кроме страха смерти. Он будет заперт внутри, загнанный в самый дальний угол твоей сущности. Он спит. Но когда просыпается, заставляет метаться в поисках успокоения, терзая душу и не давая ей надежды. Бессмертие...

   Звук рухнувшего на пол тяжелого тела прервал рассуждения Советника. Его бесстрастный взгляд опустился на корчившегося в агонии Магистра.

   - Бу...будь ты про....про...клят...

   - Твое пожелание запоздало, де Брие, - возразил старик. - Я давно проклят.

   Но Магистр уже не слышал его. Последняя судорога сотрясла тело рыцаря, он изогнулся, царапая шпорами каменные плиты пола и, наконец, затих.

   Верховный Жрец Норра с далекого забытого острова, яростный проповедник учения Христа и непримиримый противник ереси, тайный советник Великого Магистра могущественного ордена долго сидел в своем кресле. Казалось, только его тело, высохшее и маленькое, все еще остается здесь. А мысли ушли так далеко, что вряд ли сумеют вернуться к своему хрупкому сосуду.

   - Вольд был прав, - прошептал Колнуд. - Зачем нужно бессмертие, если тебе нечего желать? Если вся прелесть жизни в ее быстротечности...

   Время шло, но никто не потревожил Советника, никто не заглянул в зал, и старик продолжал сидеть, не обращая внимания на сгущающийся полумрак.

   - Ваш бог, мой бог....В большом мире, оказывается, все то же самое, что и в малом. Твой бог спит, так же, как Норр, как Великая Богиня...Боги всегда будут спать, - пробормотал Колнуд, глядя на распростертое у его ног неподвижное тело Магистра.

   Он легко постучал себя кулаком в грудь.

   - Они спят здесь! Их сон не тревожит ни совесть, ни жажда власти, ни печаль по ушедшему.

   Лицо Советника внезапно исказилось в мучительной гримасе.

   - Но когда боги проснутся....

   Медленно поднявшись, старик сделал несколько осторожных шагов к окну. Холодные лучи ночного светила постепенно обтекали тонкую фигуру Колнуда, наполняя светом контуры почти прозрачного тела. Неуверенным движением он достал из кармана небольшой пузырек и долго смотрел на сжатые в кулак пальцы. Затем медленно разжал их и с равнодушным вниманием наблюдал, как брызнули и далеко разлетелись по каменному полу осколки.