Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Что-то серьезное?

— Иногда. Это бывает сложно. Если бы Грейс сказала мне, что кто-то из ее друзей собирается вскрыть себе вены, мне было бы трудно ничего не предпринимать. Нанесение себе увечий — это крик о помощи.

— Разве Грейс этого не поняла бы?

— Надеюсь, поняла. Она, возможно, не захочет знать подробности, например, кому я позвонила. Но ей скорее всего станет легче, если я разделю с ней ответственность.

— Потому что она вам доверяет. А вы кому доверяете? С кем разделяете ответственность?

— С папой, когда дело касается работы.

— А дома?

— Иногда с сестрой. Чаще сама с собой.

— А ваш бывший муж занимается детьми?

«Конечно, — хотела сказать Дебора. — Он им все время звонит». Так было бы менее унизительно для нее. Но ведь речь шла о лжи.

— Не очень активно, — сказала она, стараясь, чтобы голос не изменился. — Он живет другой жизнью.

— Но у него все еще есть двое детей.

— Он полагает, что я в состоянии справиться самостоятельно.

— И вас это устраивает?

— Нет, конечно! — взорвалась Дебора. — Всю жизнь люди считают, что я могу справиться самостоятельно, и обязанностей у меня все больше и больше. Бывают моменты, когда ответственность вызывает у меня отвращение! — И тут она заметила, что в дверях ее кабинета стоит Хол. — Кстати об ответственности. Мне пора. Можно, э-э, оставить вам номер моего мобильного? — спросила она.

— Пожалуйста. — И через несколько секунд она услышала: — Записал.

— Вы сообщите мне, если что-то узнаете?

— Конечно.

Делая вид, что она разговаривает вовсе не с человеком, который может вызвать ее в суд за убийство своего брата, Дебора повесила трубку и встретилась взглядом с Холом. У него был мрачный вид. Ее охватило нехорошее предчувствие.

— Ты разговаривал с Джоном?

— Давно, — ответил он. — Новостей нет. Я думал, что смогу тебе что-то сообщить. Благодаря гриппу, возможно, понадобится еще неделя. В лаборатории не хватает людей для расшифровки данных.

Дебора расстроилась. Она все время говорила себе, что Грейс ничего не нарушила, но не могла успокоиться, пока окружная полиция этого не подтвердит.

— А если бы речь шла о том, что пьяный водитель въехал в толпу и сбил пять человек? Болезнь так же задержала бы отчет и позволила преступнику разъезжать по дороге?

— Нет. Преступник был бы в тюрьме. Это совсем другое. Есть свои приоритеты. Твое дело не очень срочное.

— Хорошо им говорить, — сухо произнесла Дебора. — Ведь это я нахожусь в подвешенном состоянии. Ты же, наоборот, выглядишь так, словно только что из спа-салона.

Волосы Хола были влажными и причесанными, а щеки слегка покраснели.

— Не из спа-салона, — сказал он, — а с рэкетбольного корта.

Обеспокоенный голос Карен эхом отозвался в ушах Деборы.

— Где это?

— В спортзале в Бостоне, — ухмыльнулся Хол. — Недалеко от здания суда.

— Не знала, что ты играешь в рэкетбол.

— Я не играю. Но несколько моих друзей серьезно этим увлекаются. Я попробовал, чтобы понять, то ли это, что мне нужно.

— И? — спросила она, думая, что спортзал в Бостоне обеспечивает долгосрочное прикрытие.

— Может быть, — ответил Хол. Похоже, он был приятно удивлен. — Я имею в виду, я никогда так не потел. Как кардиотренировка это просто отлично. А ты что думаешь? Следует мне этим заниматься?

— Я думаю, — сказала Дебора, — что ты должен найти спортзал поближе. И в следующий раз взять Ка с собой.

— Ка играет в теннис, — спокойно возразил он. — У нее нет времени на рэкетбол.

— Она бы нашла время, если бы ты попросил.

— Чтобы она у меня выиграла? Ни за что. — Он склонил голову набок. — Она тебе звонила?

Дебора кивнула.

— Я же сказал ей, что буду в Бостоне, — пожаловался Хол. — Она заставила мою секретаршу обзвонить всех на свете. Что с ней происходит в последнее время?

— Ничего такого, чего нельзя было бы решить, ответив на звонок мобильного. А если ты понадобишься клиенту?

— Ни один клиент не может быть настолько важным, чтобы не подождать часок.

Если это так, — сказала Дебора, и в ее словах была только доля шутки, — я поищу себе другого адвоката. Если Джон позвонит, я хочу сразу же знать об этом.

10

Дебора вернулась к бумагам на столе, но мысли ее были далеко. Она то сердилась из-за звонка Дина ЛиМея, то вспоминала довольное лицо Хола, то думала о Кельвине МакКенне. Исходя из слов его брата, получалось, что Кельвин МакКенна был немного зациклен на порядке. А разве она не такая? Она любила, когда все было так, как положено. И шло по плану. Ей понятен был комфорт, который ощущал Кельвин МакКенна, зная, чем заканчиваются исторические книги.

Одной из самых больших проблем, с которыми пришлось столкнуться Деборе в первые несколько месяцев после ухода Грэга, была неуверенность в завтрашнем дне. Даже когда документы для развода были готовы, в глубине души она верила, что он одумается и поймет, как глупо поступает.

Она всегда обвиняла его. Но сейчас, когда злость ушла, Дебора понимала, что все относительно. Они оба были виноваты.

Что же касается лжи о том, кто был за рулем в тот вечер, когда умер Кельвин МакКенна, в этом виновата она одна. Вскоре, когда зазвонил телефон, Дебора почувствовала на своих плечах всю тяжесть этой вины. Это была Мара Уолш, школьный психолог.

— Я знаю, ты, должно быть, занята, Дебора. Прошлая неделя оказалась для тебя непростой. Но я беспокоюсь о Грейс.

Дебора сглотнула.

— Почему?

— Другие дети перенесли смерть Кельвина МакКенны довольно спокойно. Мы создали команду специалистов для консультаций, но это мало кому понадобилось. Все достаточно хорошо относились к МакКенне, но дети не восприняли его смерть как личную утрату. У некоторых учителей складывается особое взаимопонимание с учениками. У Кельвина этого не было.

— А что же Грейс? — спросила Дебора.

— У Грейс есть особая причина, чтобы горевать из-за его смерти: она видела, как это произошло. Я предполагала, что на прошлой неделе ей будет тяжело, да и соревнования в субботу… все это вполне понятно. Я надеялась, что после выходных ей станет лучше. Но этого не произошло. Грейс избегает друзей, ходит одна, опустив голову. Если знаешь, о чем говорит язык тела, все становится ясно.

— Она очень расстроена, — согласилась Дебора.

— Здесь только что был Джон Колби. Он расспрашивал о ней.

Сердце Деборы бешено заколотилось.

— Он заезжал за своей женой, — продолжала Мара. — Она ведет уроки чтения…

— Я это знаю. Но что именно он спрашивал о Грейс?

— Он слышал от Елены, что девочка очень переживает. Джон упоминал вечеринку на прошлых выходных, на которую она не пошла.

— У Ким Хуберт. Но откуда Джон об этом знает?

— Он сказал, что разговаривал с родителями Ким. Он хотел знать, все ли у Грейс в порядке в школе.

— И что ты сказала?

— Точно то же, что и тебе. Что она очень переживает. Я бы хотела с ней поговорить, Дебора. Ты не против?

— Конечно нет, — сказала Дебора. Что еще она могла сказать? — Но я не уверена, что Грейс согласится. Мне кажется, сейчас неподходящий момент. Ты же знаешь, как это бывает, Мара. Когда с детьми разговаривает с глазу на глаз специалист, они начинают ощущать, что с ними действительно что-то не так. Грейс переживает нелегкий период, но я не думаю, что это настолько серьезно, чтобы время не могло помочь. Я не хочу, чтобы моя дочь чувствовала себя словно под микроскопом.

— Я могла бы встретиться с ней после школы.

— У нее тренировка.

— Тогда вечером, если она захочет. Я уверена, что ты с ней разговариваешь, и то, что я скажу, может оказаться лишним. Просто сегодня утром Грейс выглядела такой несчастной. Я бы хотела, чтобы она знала: если понадобится, я готова прийти ей на помощь.

Что могла Дебора сказать на это, чтобы потом ее не назвали самой черствой женщиной в мире?

— Хорошо, Мара. Приятно знать, что ты готова помочь. Давай только не будем давить на Грейс, хорошо? Если она не готова — значит, не готова.

29
{"b":"151454","o":1}