Литмир - Электронная Библиотека
A
A

24

Стоя в кабинете Джона, Дебора долго держала Грейс в своих объятиях. Слова были не нужны, между ними были только безмерное облегчение и любовь. Когда Джон вышел, Грейс обернулась и посмотрела на отца. Дебора почувствовала ее неуверенность. Мысленно подбадривая дочку, она обрадовалась, увидев, как девочка обняла и его. Грэг выдержал все ради Грейс. Он выдержал все ради них обеих.

Отец с дочерью уехали, чтобы побыть наедине и дать Деборе возможность поработать, но она не могла оторвать взгляд от часов. Ей нужно было позвонить.

Сгорая от нетерпения, она едва дождалась, пока стрелки покажут час дня, и набрала номер Тома. Услышав его голос, она улыбнулась:

— Привет. Как дела?

— Бывало и лучше, — тихо ответил он, но голос его был усталым. — Я только что вернулся от Селены. Ей сейчас тяжело. Записка не позволит ей больше притворяться.

— Притворяться?

— Делать вид, что Кельвин не был несчастным. Что с их браком все было в порядке. Когда я показал ей записку, она не сомневалась, что ее написал он. Похоже, она ожидала чего-то подобного. Селена как-то сгорбилась и погрустнела. Ее боевой дух угас. — Похоже, его боевой дух тоже угас, голос был спокоен. — Я вышел, чтобы налить ей выпить, а когда вернулся, она начала говорить. Но это были не те бредовые разговоры, которые я слышал раньше. Селена казалась подавленной. Она хотела понять, что же случи лосьи рассказывала о том, что было.

Том умел слушать. Дебора знала этопо своему опыту.

— Она рассказала о том, как они познакомились, — продолжал он. — В принципе, Селена говорила о тех же событиях, что и в первый раз, только теперь она рассказывала об эмоциональном состоянии Кельвина. Он пугал ее, но она любила его, поэтому все равно вышла за него замуж. Потом она наблюдала это постоянно — молчание, задумчивость, ночные хождения по комнате взад-вперед в полной темноте. Помнишь, я говорил, что он все разделял?

— Да.

— Таким его видела только она. В школе он был другим человеком. И бывали времена, когда Кельвин был другим и с ней. Но потом опять становился угрюмым и молчаливым. Он никогда об этом не говорил. Селена спросила, что я знал, но что я мог ей ответить? Я не знал, что угнетало моего брата. У него были свои демоны, которых никто бы из нас не понял.

— В последнее время ему стало хуже? — спросила Дебора. Она тоже хотела понять.

Том ответил не сразу. Наконец он так же подавленно произнес:

— Похоже, что да, Кельвину стало хуже. Селена совсем не могла до него достучаться. Словно у него закончился запас доброжелательности, как она сказала. Словно он все использовал в школе и для дома уже ничего не оставалось. Когда она посоветовала ему побеседовать с психоаналитиком, Кельвин не разговаривал с ней три дня.

— Думаешь, он у кого-то консультировался и просто ей не говорил?

— Я не нашел никаких записей, свидетельствующих об этом. Если он и проходил лечение, то платил наличными и не оставил следов. Кельвин не принимал антидепрессанты. Да, ты, возможно, подумаешь, что он перестал их принимать, это могло бы объяснить этот срыв.

— Как и то, почему вскрытие не показало, что он их принимал.

— Но я просмотрел его медицинскую карту. Там ничего нет. — Том немного помолчал. — Я не могу винить Селену. Она устала. Она была, и сейчас, убита горем.

С этим Дебора была согласна. Она все еще обижалась за то, что Селена ходила к окружному прокурору. Но как бы там ни было, Дебора, возможно, поступила бы так же, оказавшись на ее месте.

— Хорошо, что ты ее выслушал, — сказала она Тому.

— О, это было не бескорыстно. Мне необходимо было послушать, что она скажет.

— Помогло?

Он помолчал. Затем ответил:

— Думаю, в некоторой степени помогло. Я все еще виню себя за то, что не интересовался, через что Кельвину пришлось пройти. Я мог бы отвезти его к психиатру. При правильном лечении мой брат мог бы жить. Но это немного проясняет ситуацию. Селена не была плохой. Она знала, что у Кельвина проблемы. Она думала, что сможет помочь.

— Многие женщины так думают, — сказала Дебора. Она не спросила о судебном иске. Сейчас это было неуместно. Она хотела больше узнать о Томе. — Ты был сердитым в полицейском отделении.

— Я и сейчас сержусь. Теперь мне понятно, почему Кельвин достиг критической точки. Но он не имел права использовать невинных людей как средство самоубийства. Думаю, Джон понял это, как только я показал ему записку. Это твой бывший муж был с тобой в его кабинете?

— Да. Он приехал, чтобы помочь Грейс. Она тяжело все это переживает. Мы уже прошли этап обид, связанных с разводом.

— Это хорошо.

— Очень. — Ей хотелось рассказать больше — о разводе, о Грейс, об аварии, — но момент опять был не самым удачным. Пока не отзовут судебный иск, пока она не решит, что происходит между ней и Томом, пока Грейс не смирится с тем, что была за рулем в тот вечер, Дебора ничего не сможет сказать. Было слишком много «если». Пусть все идет своим чередом.

Но это не значит, что она не может поторопить события.

— Том…

— Дебора…

— Что?

— Пообедаем на этой неделе?

Она улыбнулась.

— С удовольствием.

* * *

Она едва закончила заполнять бумаги, накопившиеся за день, как появился Грэг. Дебора посмотрела мимо него, ожидая увидеть Грейс.

— Я завез ее в кондитерскую, — объяснил он. — Съел с Диланом по булочке, и вот я здесь. Буду собираться обратно. Решил попрощаться.

Дебора обрадовалась, что он зашел. Она действительно хотела, чтобы их отношения стали лучше. И покоем, который она испытывала сейчас, Дебора частично была обязана тому, что оставленные разводом открытые раны начали наконец затягиваться.

— Как там Грейс?

— По-разному. Но в общем хорошо. Она все спрашивает, почему я ушел и что жизнь в Вермонте дает мне такого, чего нет здесь. А еще задает много вопросов о моих отношениях с Ребеккой. Я пытаюсь объяснить, что нельзя сравнивать тебя и Ребекку. Ребекка никогда не сможет сделать того, что делаешь ты. Она никогда не сможет стать такой матерью, как ты.

«Но ты все равно бросил меня», — подумала Дебора скорее машинально. Сейчас она лучше понимала, почему он ушел. Обида прошла.

Взяв бумаги и свою сумку, Дебора подошла к двери, где стоял Грэг, и выключила свет.

Шагая рядом с ним к машине, она сказала:

— Спасибо, Грэг. Твое присутствие действительно помогло.

— Мне тоже. Мысль о приезде сюда была словно меч, висящий у меня над головой. Теперь я знаю, что могу это сделать. И что для наших детей будет хорошо, если наши пути будут хоть немного пересекаться.

Дебора кивнула. Подойдя к «вольво», они обнялись. Это был простой удобный жест, который на самом деле был шагом вперед.

* * *

В тот вечер Дебора готовила ужин на гриле. Ей с детьми нужно было отпраздновать, а стряпня Ливии для такого вечера не годилась. Работая вместе — Дилан орудовал небольшой лопаткой, — они приготовили курицу гриль, чесночный хлеб, огромную миску салата из свежих овощей, а на десерт — праздничный десерт — сморсы [9]. Дебора с детства готовила сморсы на открытом огне. Газовый гриль — это немного не то, но получилось похоже. Зефир хорошо расплавился, в свою очередь, растопив кусочки шоколада, как раз достаточно для того, чтобы зажатые между двух крекеров вкусы смешались. Кусочки горячего зефира вылезали по краям и падали на плитку, которой был вымощен двор. Но они не обращали на это внимания.

Когда сморсы были съедены, начался дождь, как раз чтобы все это смыть.

— Иди в дом, — сказала Грейс маме, быстро убирая тарелки. — Я все принесу.

Неделю назад Дебора послушалась бы. Сегодня она не торопилась.

— Со мной все в порядке, — ответила она, убирая кувшин с лимонадом и стаканы.

— Ты же ненавидишь дождь, — напомнила ей дочь.

вернуться

9

Популярный в США десерт. Расплавленный на открытом огне зефир с крекерами и шоколадом

66
{"b":"151454","o":1}