Фелум шёпотом помянул все тёмные силы. Надо же так вляпаться! Судьба раз за разом ставит на его пути разные преграды! Скверно… Времени совсем не осталось, да и темень кругом такая, что собственных рук не видно — куда там собирать что-то с пола! Сыщик поднатужился, с трудом передвинул тяжёлый бочонок в сторону в надежде, что он хотя бы частично прикроет лужу. Кто знает, на рассвете в трюме почти ничего не видно, а тусклое пламя светильника может и не разогнать мрак. В любом случае, отступать поздно. Фелум снял ботинки и вернулся в каюту босиком — оставлять следы нельзя. По дороге он засунул мешочек с остатками яда между ящиками возле трапа…

В положенный час два эльфа стояли в трюме. Для привыкших к свободному ветру и бодрящему духу священных дубрав лесных воинов спускаться в тесное помещение, наполненное удушливыми незнакомыми испарениями, было хуже пытки дознания. Но что поделаешь, таков приказ Высокородного. Не доверяет Нагиласса коварным людям и правильно делает. Чуткое обоняние остроухого уловило новый, очень знакомый запах. Он поднял светильник повыше, оглядел внимательно горы припасов, но ничего подозрительного не заметил. Только в дальнем углу слышался уже привычный писк дерущихся крыс…

— Набирай воду, — кивнул он напарнику, всё ещё настороженно посматривая по сторонам…

Широкая струя прозрачной воды звонко ударила в дно кувшина…

Опять тело постепенно подчиняется разуму. Сначала возвращается слух, потом восстанавливается зрение, а в самом конце начинают повиноваться конечности. Серхио с удовольствием сжал руки в кулаки, пошевелил ступнями. Кровь гулко пульсировала в каждой клеточке, наполняя тело испанца жизнью и радостью движения. Он повернул голову и с удивлением обнаружил, что находится в каюте совершенно один. А куда подевался Мирасса, почему оставил свой пост? И что за громкие крики за стенами? Такое впечатление, что на фрегат напали сумасшедшие флибустьеры, и сейчас на палубе кипит ожесточённая схватка…

Серхио решительно соскочил с длинного рундука, служившего одновременно ложем и вместилищем многочисленных безделушек запасливого боцмана, а затем несколько раз подпрыгнул на месте. Вроде ничего — можно сказать, что от болезни не осталось даже воспоминаний. Он медленно подошёл к окну, невольно зажмурившись от яркого солнечного света. Странное дело, но ещё совсем недавно, когда испанец делил тело с Сергеем, дневное светило не доставляло никаких неудобств. Удивительные вопросы иногда волнуют сознание, если тому доводится смотреть на мир чужими глазами. Впрочем, в первую очередь надо выяснить причину переполоха на корабле…

На палубе творилось нечто совершенно необъяснимое. Вся команда, включая помощника капитана, тесной группой жалась возле мачты и с ужасом смотрела на разъярённого эльфийского мага. Да, чтобы так разозлить Высокородного, нужно хорошо постараться… Чуть в стороне стояли следопыты Агриэля вместе с Фелумом, но и на их лицах испанец заметил лишь тень беспокойства, настороженности и недоумения. Если ещё добавить, что вокруг людей тесным строем расположились эльфийские воины, то сомнений не оставалось — произошло что-то ужасное.

Серхио подошёл к группе следопытов.

— Что случилось? — испанец надеялся получить ответ от Агриэля, но мечник только удручённо покачал головой и кивнул в сторону Нагилассы. Боковым зрением испанец заметил, что к нему стремительно приближается Мирасса.

— Харата отравили! — эльф заговорил первым.

— Ты уже говорил раньше. А тут-точто творится?

— Нет, — эльф покачал головой, — его отравили во второй раз. Он умер, Входящий…

— Как… — Серхио с изумлением посмотрел на эльфа. — Не может быть! Его же охраняли всё время! А Карр? С ним что?!

— Вода, — пояснил Мирасса. — Яд был в воде. Харата напоили первого. Он погиб сразу, поэтому его ученик не пострадал — просто не успел напиться… Теперь Высокородный Нагиласса хочет найти убицу.

— Думаешь, это кто-то из команды? — испанец с сомнением покачал головой.

— Не знаю, но Нагиласса заставит говорить любого! Он найдёт убийцу!

— А откуда брали воду?

— Как обычно, из бочки в трюме, — эльф вдруг с интересом взглянул на Серхио. — Ты умён, Входящий, отравленная вода была там. Высокородный запретил пользоваться водой, чтобы больше никто не пострадал.

— Решение кардинальное, — хмыкнул испанец. — А мы продержимся до Селиза без питья?

Мирасса неопределённо пожал плечами.

— Крысы! — в разговор неожиданно вмешался Фелум. — Нужно поймать несколько крыс и дать им напиться из разных бочонков. Так мы сможем узнать, где хорошая вода. Если она есть…

— Хорошая идея! — Серхио одобрительно посмотрел на сыщика и повернулся к эльфу. — Предложи Нагилассе. И надо обязательно обыскать трюм — вдруг след какой отыщется?

— Я могу помочь, — Фелум подошёл ближе. — У меня большой опыт в таких делах.

Мирасса принял важный вид.

— Хорошо, я передам вашу просьбу Высокородному…

Вечером следопыты, испанец и сыщик собрались в каюте Карра. Ученик Магистра был ещё очень слаб, но уже вполне сносно мог разговаривать.

— Дааа… — покачал головой мечник. — Нелепо погиб Магистр. Из стольких схваток выходил победителем, а тут обычный яд… Не скажу, чтоб я сильно горевал, но всё равно жалко Верховного — человеческая раса много потеряла с его смертью. Одна битва под Крастом чего стоит…

— Может, не так он и виноват, как рассказывают летописи, — добавил Ветль. — Не зря же Мадук с ним помирился… Эх, помянуть бы старика, да нечем…

Разведчик с сожалением поставил пустую кружку на стол. Серхио внимательно посмотрел на притихших следопытов. Интересные люди… Вроде бы давно должны зачерстветь душой, да и в бою не знают сомнений, а вот на тебе — готовы простить человека, которого ещё несколько дней назад считали самым страшным злодеем…

— Карр, — испанец нарушил затянувшееся молчание, — а где сейчас Уаддр? Ты можешь с ним связаться?

— Попробую, — тихо прошептал ученик Магистра, сжимая в руке свой талисман.

— Кто такой Уаддр? — с тревогой спросил Фелум.

— Я думал, на корабле ничто не может укрыться от твоего глаза, — усмехнулся Серхио. — Что же, это только говорит о незаурядных способностях разведчика. Интересно, а хоть эльфы его заметили?

Испанец подмигнул виновато улыбавшемуся сыщику и вновь обратился к магу:

— Постарайся найти тёмного — возможно, он видел того, кто убил Харата…

Кого-то тихий бесконечный говорок лесного ручья привлекает возможностью отвлечься от грустных раздумий или надоевших проблем; кто-то услышит в его монотонных переливах слова утешения, а кому-то сама вода захочет рассказать без утайки всю историю удач и разочарований его жизни. Мало кто понимает, почему лесной говорун точно знает, чего ищет очередной случайный посетитель, но и не ошибается журчащий поток никогда. Не догадывался об этом и Халит, хотя как никто другой умел чувствовать воду. А сейчас Чужак сидел в одиночестве возле ручья и слушал собственную исповедь из чужих текучих уст. Мог ли предположить сын обычного деревенского пастуха, что сначала судьба позволит ему подняться до уровня Верховных Магов, а потом безжалостно бросит на самое дно? Хотя, нет — он добился всего сам, несмотря на насмешки и презрение благородного сословия, но сам же и похоронил надежду на счастье и величие…

— Халит! Куда ты опять подевался, паршивец? Коровы разбрелись по всему полю, а он дрыхнет целыми днями! Живо сюда, байстрюк!

Крики пьяного отца оторвали мальчика от любимого занятия. Он только что соорудил на муравьиной дорожке невидимое препятствие и сейчас с удовольствием наблюдал, как суетливые насекомые натыкаются на преграду, недоумённо-рассерженно шевелят усиками, а затем ищут обходной путь домой. Халиту давно нравилась эта игра — особенно он увлёкся, когда неожиданно понял, что с каждым разом неведомое образование становится всё больше. Потом мальчик научился строить сложные лабиринты для бабочек или шмелей, а три дня назад впервые опробовал свой дар на людях…