— Очень много орочьих следов, — сообщил Ветль. — Такое впечатление, что мертвяков тут поджидали зелёные. Но пошли они не к лагерю Тху, а куда-то в сторону. Может, на ночлег устроиться решили?

— Я проверю, — Уаддр исчез среди деревьев.

Отсутствовал эльф недолго и по возвращении подтвердил предположение Ветля. После короткого совещания решили разбить лагерь подальше в лесу, по другую стороны от тропы. Уаддр остался следить за отрядом Хрохана, а разведчик, как и в прошлый раз, должен был сменить тёмного эльфа ночью…

Следопыты развели совсем крошечный костёр — всё-таки надо согреться и просушить одежду после трудной дороги через Колиновы топи. Риск небольшой — пока не стемнело, разглядеть слабый огонь издалека невозможно, а подойти к биваку незамеченным не позволит Уаддр.

— Мастер, почему ты не уничтожил принца, когда он боролся с чудовищами болот? — тихо спросил Карр.

Харат посмотрел на ученика долгим взглядом и спокойно пояснил:

— Во-первых, я вовсе не уверен, что лич бы пострадал — слишком далеко мы находились. Хрохан очень сильный маг и бить его нужно наверняка. И потом, — старик понизил голос, — мне не хотелось, чтобы погиб Входящий. Если Мадук не сумеет вылечить Посланника, этот молодой человек, возможно, сможет послужить ключом вместо Серхио — не зря же он сюда попал. Но для того, чтобы знать наверняка, мне нужно с ним встретиться…

Старик немного подумал и кивнул головой в сторону следопытов:

— Воины переживают, что лич выступит вместе с орками против Хоредона. Наивные… Принц может и слишком самоуверенный, но определённо не дурак, чтобы ввязываться в большую драку. Нет, он явно придумал что-то очень хитрое, а вся эта затея с войной нужна просто как отвлекающий ход, который позволит ему спокойно заняться своими делами. Весь вопрос — какими?

Удивительна хозяйка тёмной степи, величавая Царица Ночи. С одинаковой заботой принимает она всех без разбора — и воина, и беглеца, и лихого человека. Укроет от чужого глаза, спрячет в безбрежном море ковыля, скроет следы травой, развеет запахи пряными ароматами лета. Нет для неё желаннее гостя, чем одинокий странник, доверивший судьбу и удачу звёздам да вольному ветру. И если гонит тебя в дорогу горе или отчаяние, если зовёт в дальний путь дух бродяги, если не даёт покоя жажда мести — знай, Царица ждёт. И будет всю ночь рассказывать странные истории, покажет всю красоту чёрной бездны, научит понимать величие тишины и покоя… А потом отпустит на рассвете, с лёгким вздохом простится навсегда. Потому что от начала творения летает степью от края до края, словно невеста в поисках возлюбленного, и точно знает — одиночки никогда не возвращаются. Кроме самой Ночи…

Гата боялась за отца. Что теперь сделает хан, о жестокости которого знают даже дети самых дальних племён? Но и уйти навсегда в шатёр десятника гордая девушка не смогла, лучше сразу умереть или… сбежать. Остаётся надеяться, что не тронет, пощадит он самого сильного колдуна перед походом — только шаман знает Слово Пробуждения Спящего. А вот что дальше, о том ведают только духи…

Разговор с отцом получился коротким, но от этого не менее тяжёлым…

Колдун посмотрел вслед устало ступавшей жене, задёрнул полог и повернулся к дочери.

— Что ты задумала? Только не обманывай, твои глаза не умеют врать.

— Я ещё не решила, но одно знаю точно — к десятнику не пойду! — Гата смотрела с вызовом. — Отец, неужели ты хочешь, чтобы я стала такой же, как остальные женщины племени?! Зачем тогда годы учёбы? Лучше бы мне ничего не знать… Мать объяснила бы, что такое молчание и покорность…

Шаман отвёл глаза, слова дочери били похуже воловьей плети-двухвостки.

— Ты можешь уйти… — с трудом произнёс он. — Прямо сейчас, завтра будет поздно…

Колдун скользнул к дальней стене и достал что-то из плетёного сундучка.

— Возьми, — он протянул дочери костяного тарантула на тонком кожаном ремешке, — этот амулет связан незримой паутиной с Чужаком. Он покажет дорогу. Чужак обещал помочь…

— А как же ты? Как мама? Хан…

— Не думай о нас, я справлюсь, — перебил шаман и отвёл взгляд в сторону, его глаза тоже не могли соврать дочери. — Иди, Чужак научит тебя многому, но не забывай и мои уроки, не забывай степь и свой народ…

А ещё отец просил передать Чужаку, что где-то в горах ждёт Спящий. Без амулета-указателя найти его будет сложно, но всё же… Кто знает, на что способен могучий гаурский маг, он никогда не любил о себе много рассказывать. И если Чужаку удастся добраться до Спящего раньше кара-маулей, хан ещё может отменить опасный поход. При всей безрассудной дикости степного воина он тоже понимает, что без Избранного шансов у племени мало…

И потому скачи без устали конь! Не слушай сладкий шёпот Царицы, у нас есть надежда, что песня свободного ветра не обернётся тоскливым протяжным голосом койота над опустевшей равниной. От ударов копыт земля вздрагивала, так что казалось, будто сама степь провожает свою дочь частым тревожным стуком могучего сердца. Беги вперёд, не оглядывайся! У тебя впереди долгая дорога, вся жизнь и судьба кочевого народа. Пой прощальную песню, Царица, пой так, чтобы запомнилась навсегда, чтобы звучали в душе слова на чужой земле и днём, и ночью.

На рассвете Гата добралась до подножия гор…

* * *

Под утро с болот потянуло прохладой и промозглой сыростью. Плотный туман затянул орочью стоянку такой густой мрякой, что даже колючий куст боярышника в двух шагах от Уаддра проглядывал сквозь пелену неясным тёмным пятном. Эльф с интересом наблюдал, как крошечные капельки росы оседают на плаще, сливаются вместе, наливаются влагой, тяжелеют и, нетерпеливо дрогнув, прозрачной слезой скатываются вниз, увлекая за собой не успевших набрать силу маленьких подруг. Возле самого лица слабо трепетала паучья сеть, украшенная гирляндами прозрачных бусинок, а в центре диковинной водяной снежинки замер и сам "вспотевший" хозяин. Природа совсем не обращала внимания на желания лесных обитателей — каждый должен встретить новый день бодрым и чистым.

Мимо размытыми тенями с тихим шорохом скользнули четыре фигуры — туман почти похоронил все звуки и даже грузные орки производили сейчас шума не больше, чем мыши, резвящиеся в прошлогодней листве. Уаддр выждал немного и осторожно последовал за ними, не слишком приближаясь и ориентируясь по завихрениям потревоженного дремлющего облака. Он не боялся оставить пост возле лагеря — вряд ли отряд Хрохана отправится в дорогу прямо сейчас — слишком велик риск заблудиться, а вот куда и зачем устремилась в такую рань четверка зелёных, выяснить нужно было обязательно.

Хряки добрались по тропе до выхода на болота, сбились в кучу и возбужденно загалдели. Что-то их явно поразило. "Сработавшая ловушка!" — догадался Уаддр и в первый раз за время преследования пожалел, что не знает орочьего языка. Эльф кошачьей походкой переместился в сторону и нашёл укрытие возле самого болота, затаившись в зарослях вереска. Слегка разыгравшийся ветерок начинал уже потихоньку разрывать сплошную завесу тумана, и в одном из образовавшихся "окон" Уаддр на короткий миг разглядел присевших на корточки дозорных, внимательно изучавших землю под ногами. Зелёные немного посовещались, покрутили приплюснутыми головами и направились обратно в лагерь, перебрасываясь на ходу короткими фразами…

Хрохана разбудил приход Гроха в компании с заметно взволнованным командиром сторожевого отряда Гуром и хмурого борова с разорванным ухом.

— Повелитель, орки обнаружили следы возле болота, — маг кивнул в сторону хряков.

— Говори! — приказал принц покалеченному орку.

— Ну… мы это, — неуверенно начал тот, выглядывая из-за спины начальника, — утром совершали обход. У выхода на гать нашли выжженное место и следы. Люди. С лошадьми. Свернули в лес…