Джакарта в изумлении вздернула брови:

— Вы предлагаете мне проникнуть незаконным способом в «Мако»? Да кто я, по-вашему, такая, милочка?

Я встала, подошла к окну и уперлась лбом в стекло. Оно было горячим.

— И не думайте, — велела Джакарта. — Все равно у вас ничего не получится.

Я промолчала.

— Эван, безопасность — сфера деятельности «Мако». Вы не сумеете взломать их шифры и реконфигурировать программы маршрутизации. Вам не удастся даже подкупить кого-нибудь из сотрудников, чтобы тот сообщил нужные сведения, ибо у вас нет на это денег.

— А если я попрошу ласково? По-настоящему ласково.

— Единственный способ проникнуть в компьютерную систему «Мако» для такого дилетанта, как вы, — это прорваться к главному терминалу. Допускаю, что кто-то из любви к вам откроет охраняемую комнату и наберет пароль. Но и в этом случае замысловатые программы остановят вас на полпути.

— Если бы я не знала вас как следует, то решила бы, что вы подталкиваете меня к преступлению.

Джакарта вздохнула:

— Отнюдь. Я всего лишь пытаюсь дать вам понять, что электронные террористы — публика безжалостная. Они крепко держат в руках таких же Кенни Руденски, и отступать не собираются. Если они взялись за Джесси, то, как мне кажется, их конечной целью является принудить его создать новую «прачечную» для отмывания денег.

— Почему?

— Возможно, потому, что их нынешние «прачечные» на грани провала.

Она внимательно посмотрела на меня, ожидая, когда я сделаю надлежащий вывод. Меня в который раз затошнило.

— Харли, — сказала я.

Выйдя из лифта, я предприняла новую попытку дозвониться до Джесси. Безуспешно. Я направилась в казино. От яркого света и уличного шума у меня снова возникли позывы к тошноте, но я подавила их.

Был полдень. Столы для игры в кости пустовали, уборщики пылесосили ковры, официантки разносили бесплатные коктейли туристам, игравшим в рулетку.

Харли играла в очко за столом с пятидесятидолларовым минимумом. Перед ней лежала кучка фишек.

Увидев меня, она констатировала:

— Жизнь продолжается. Тебе стало лучше?

— Что ты тут делаешь?

— Наслаждаюсь, дорогуша.

Харли добавила несколько фишек к своей кучке. Глаза у нее горели.

— Нам нужно поговорить.

— Прекрасно.

Она положила пятидесятидолларовую фишку на стол перед незанятым стулом и кивнула крупье.

— Сдайте и ей.

Голова у меня раскалывалась, я вся горела. Крупье посмотрела на меня, и я села.

— Это путешествие — как раз то, что мне было нужно, — сказала Харли. — А твоя приятельница Джакарта совершенно невозмутима. Я купила билеты на сегодняшнее шоу в «МГМ-гранд».

Крупье сдала мне сначала девятку, а потом восьмерку.

— Ты переводила деньги Мики Яго? — спросила Харли.

У крупье выпало двадцать три. Я стала богаче на пятьдесят баксов. Помрачневшая Харли отвела глаза в сторону.

— Меня опоили наркотиком. Это твоих рук дело?

Крупье раздала карты. Я последовательно выиграла на шестнадцати, девятнадцати и двадцати очках. Когда я преднамеренно проиграла, Харли, просияв, поднялась, собрала свои фишки в сумочку и направилась к выходу, бросив мне:

— Ты нездорова.

Я последовала за ней мимо фонтанов и позолоченных колонн туда, где играл солнечными зайчиками плавательный бассейн.

— Харли, не увиливай от ответа.

— Ты обвиняешь меня в уголовном преступлении. Тебе нужна помощь психиатра.

— Что происходит в «Мако»?

— Я сюда приехала, чтобы проветрить мозги, а ты их мне засоряешь. Отстань.

— Но…

— Никаких «но». Я тебе уже говорила: не лезь в проблемы «Мако текнолоджиз». Этим ты только накличешь себе беду. А теперь, извини, я разбогатела на пять тысяч долларов. С этим крупье мне везет, и я намерена продолжать игру до тех пор, пока не кончится ее смена.

Кипя от злости, я двинулась к эскалатору.

«Джакарта права. Харли нечиста на руку. Она стоит на грани разоблачения», — думала я, поднимаясь вверх. Внезапно на соседнем эскалаторе я увидела Черри Лопес. Она надувала жвачку. Пузырь достиг размера крупного апельсина. Когда мы с Лопес оказались на одном уровне, наши взгляды встретились. Лопес сразу выплюнула жвачку и устремилась по спускающемуся эскалатору в надежде догнать меня.

Я тоже побежала вверх, лавируя между дедушками, бабушками и поклонниками Элвиса Пресли. Сзади послышался крик, я оглянулась на ходу и увидела: Лопес перепрыгнула через барьер, разделяющий эскалаторы, и приближается ко мне.

Буквально скатившись вниз, я бросилась к охраннику:

— Вон там, на эскалаторе, девушка. Она пыталась меня ограбить в казино. Задержите ее.

— Как она выглядела, мадам?

— Черные волосы, на шее татуировка в виде змеи. Думаю, она несовершеннолетняя.

— Подождите здесь. — Охранник направился к эскалатору.

И я подождала до тех пор, пока не увидела, как Лопес попала прямо в руки охранника.

Я на такси подъехала к терминалу аэропорта Маккаррана. Мимо промчалась шеренга пальм, и тик правого века, вызванный их мельканием, утих не сразу. Я вошла в зал и купила билет до Санта-Барбары с пересадкой в международном аэропорту Лос-Анджелеса. При мне был лишь пакет «сногсшибательного изящества», так что я направилась прямо к посту службы безопасности. По дороге я снова попыталась позвонить Джесси и обнаружила, что батарейка в мобильнике разрядилась.

Когда я проходила через металлодетектор, раздался писк.

— Имеются ли у вас в карманах ключи, ножи, монеты?

Я честно ответила «нет». Меня попросили пройти через детектор еще раз, и он снова запищал.

Мне предложили отойти в сторонку. Охранники — мужчина и женщина — занялись изучением моей одежды и сумки с помощью металлоискателя. Возле груди и живота прибор отчаянно жужжал. Охранница покопалась в пакете и вынула лучший подарок будущей невесте, а именно наручники.

Охранник поинтересовался:

— Из чего сделано ваше нижнее белье?

Охранница достала из сумки гигантский вибратор и попросила продемонстрировать, как им пользоваться.

У меня голова пошла кругом.

В международном аэропорту Лос-Анджелеса лайнер приземлился вовремя, и я успела на рейс до Санта-Барбары. Рев реактивных двигателей вызвал боль во всем теле. У меня было такое чувство, словно мне в глазные яблоки загнали гвозди. Я пыталась не опускать веки и не смотреть на свое одеяние. В аэропорту Лас-Вегаса я купила новое облачение, и теперь на мне были голубые шорты и в тон им тенниска, которая извещала о том, что «Я завоевываю наследство для своих внучат!». Из здания аэропорта я направилась к терминалу, от которого до Санта-Барбары рукой подать.

Изучая расписание, я почувствовала нечто подобное удару электрического тока. Оглянувшись, я увидела в трех футах от меня Мики Яго. Руки он держал в карманах черных джинсов. Золотистые кудри сверкали на солнце. На плече висел ноутбук.

— Давай пройдемся, — сказал Яго.

— Мне надо на самолет, — ответила я и направилась к выходу.

Яго удержал меня за руку:

— Твой рейс только через час.

Рука у него была холодной, а голос — хриплый.

— Я скажу охраннику, что ты пристаешь ко мне.

— А я скажу, что ты меня обокрала.

Я сделала вывод, что он успел пообщаться с Черри Лопес.

— Мой бумажник у тебя в пакете. Там же кокаин.

Я заглянула в свой пакет. Действительно, под салфетками лежал мужской бумажник и пакетик с белым порошком.

Перед глазами у меня все поплыло. Яго повел меня к выходу.

«Как он узнал, что я здесь? В эту часть терминала имеют доступ только пассажиры с билетами. Что это, спектакль? Он хочет показать, что способен отследить меня где угодно и когда угодно?» — гадала я, пытаясь освободиться.

Яго привел меня в зал ожидания пассажиров бизнес-класса, предъявив билет служащей, сидевшей за конторкой. Зал интерьером напоминал нордический коктейль-холл. Яго усадил меня на кожаный диван и устроился рядом.