— монахини низкого посвящения. Пусть к тилащин нет такого уважения, как к монахам, но бирманки имеют возможность посвятить себя немирской жизни.

При всей своей религиозности, бирманки очень жизнерадостны и колоритны. Честно скажу, не люблю я курящих женщин. Если только они — не бирманки. Курят бирманские дамы не какие-то там сигареты, а огромные сигары. Сигару — она называется чарута — изготовляют из табака с добавлением кусочков пальмового листа и заворачивают в кукурузный лист. Наблюдать за курящей чаруту бирманкой — одно удовольствие. Курит она с особым изяществом, превращая заурядное вдыхание-выдыхание дыма в церемонию. Как-то я полюбопытствовал у бирманки: что это ей дает? Она снисходительно ответила:

— Немного расслабляешься, отдыхаешь от всяких забот.

Бирманка запросто может подойти к мужчине и попросить огоньку — прикурить. Некоторые женщины (правда, немногие) даже не отказывают себе в удовольствии пожевать бетель — жвачку, обладающую тонизирующими свойствами. А уж приготовляют и торгуют этим, в основном мужским лакомством, именно дамы. Они знают, какой выбрать лист бетелевой пальмы, сколько положить известки, пряностей. Веселая торговка бетелем на рынке Минигон уговорила меня попробовать. Я не нашел в жвачке ничего особенного. Обильно выделяется слюна. Все время приходится сплевывать. Я даже не смог ответить на вопрос торговки, нравится ли мне бетель. Во рту была настоящая каша. Торговка засмеялась:

— Поэтому-то я и торгую бетелем. Пусть мужчины жуют его и поменьше спорят с нами, женщинами.

Она ловко поправила на себе юбку, сперва развязав ее, а потом снова запахнув. Примерно так же делают и мужчины. Нет, что ни говори, а женщины в стране, где мужчины предпочитают юбки, — другие, чем в краях с преобладанием на представителях сильного пола брюк. Кстати, в бирманском журнале я прочитал, что в многонациональной Бирме, кроме бирманок, завидными правами пользуются монки и каренки, а вот шанкам, качинкам и араканкам приходится труднее. Проверяю свою гипотезу. Так и есть: именно шаны и качины ходят в брюаках. (Араканцы, правда, приверженцы юбок.   д но живут по соседству с бенгальцами-му — в сульманами — это их влияние.)

Бирманки, ко всему прочему, — очень красивы. Особую прелесть их улыбающимся лицам придает «танакха» — местная пудра кремового цвета, щедро нанесенная на щеки, Бирманские женщины — большие чистюли, одежду они стирают каждый день, а моются вообще по нескольку раз на день. Причем делают это зачастую прямо на улицах, поливая себя водой из специальных цементных бассейнов, — дело житейское. Конечно, моются бирманки не нагишом, а завязав юбку под мышками. Совершив омовение, называемое «естественным», купальщицы быстро меняют мокрую юбку на сухую, также укрепив ее под мышками, и так возвращаются домой. Однажды, когда только приехал в Бирму, я попал впросак. На улице я стал о чем-то расспрашивать девушку в подобном странном наряде. Она вежливо и любезно отвечала, но словно хотела от меня отделаться. Только позднее я понял, что она торопилась домой после уличной бани.

Наверняка многие задавались вопросом, почему восточные женщины отличаются необыкновенной стройностью. Меня тоже это интересовало. Ответ я нашел в Бирме. Живя там несколько лет, я ни разу не встретил сутулой дамы. Наверное, потому, что на Востоке не нежатся на перинах, а спят на жестких циновках. Но я думаю, главное — дело в древней традиции носить всевозможные грузы на голове. При этом спина выпрямляется, как струна, а голова гордо поднята. Какие же предметы переносят подобным образом? Легче назвать те, которые несут по-другому. Обычно на голову кладут свернутый кусок ткани, а уже на него — все что угодно: корзину, кабачок, горшок, вязанку хвороста, тюк. Торговки переносят на голове лотки во всякой всячиной. Подсобные работницы на стройке — камни, емкости с раствором. Руки при этом — по крайней мере, одна уж точно, свободны. Всегда можно найти им какое-нибудь применение. Разносчица ловко дает сдачу покупателю, молодая мать прижимает к груди ребенка, старуха подносит ко рту огромную сигару-чаруту. Я ни разу не видел, чтобы поклажа, какой бы громоздкой она ни была, свалилась. Иногда, смотря на накренившийся горшок или корзину, со страхом ожидаешь: сейчас грохнется наземь. Вопреки всем законам физики, этого не происходит. Легкое, едва уловимое касание руки, и баланс восстановлен. Чувство равновесия у бирманских женщин, наверное, генетическое. Трудно разобраться, где причина, а где следствие: то ли бирманки так искусны в переноске поклажи на голове потому, что они спокойны и уравновешенны, то ли наоборот.

Любопытно, что тяжести на голове переносят только женщины. Мужчины — никогда. Тащат грузы на плече или же на спине, а то и на коромыслах. Есть даже пословица о том, как прирастает семейное благосостояние: муж несет в дом на плече, а жена — на голове. В чем тут дело?

Я просто теряюсь в догадках, но конечно, сразу же с негодованием отвергаю версию о том, что хорошенькая женская головка ни на что другое не годится. Может, причина в том, что женщинам намного чаще приходится носить всякие мелкие вещи, к примеру, покупки с рынка? Мужчины носят реже, зато тяжелее: кули, мешки. Да и потом, что ему за грациозностью гоняться? Согласитесь, что чрезмерно грациозный мужчина выглядел бы сомнительно.

Говорят, что от ношения на голове могут деформироваться шейные позвонки и даже позвоночник. Не знаю, разве что если груз слишком тяжелый.

А бирманка с гордо поднятой головой несет нелегкий груз житейских забот и неизменно остается женственной и привлекательной.

Александр Балезин / фото автора

Бирма (Мьянма)

Тысячи лет назад ледник двигался на юг по территории Северной Америки, потом остановился. Затем отступил назад. С приходом нового ледникового периода вновь пополз на юг. И снова отступил.

Там, где граница ледяного покрова то продвигалась вперед, то отступала, сглаживая поверхность земли и перепахивая все на своем пути, образовался полуостров Кейп-Код, узким длинным серпом выгнувшийся вдоль побережья Массачусетса.

И хотя ледниковый период, сформировавший ландшафты и прибрежную линию Северо-Востока США, давным-давно закончился, противоборство океана и суши на Кейп-Коде никак не может остановиться. И сегодня морское течение наносит песок туда, где раньше привольно и фал и мощные волны, а пустоши и пляжи, которые не выдерживают его натиска, становятся добычей океана.

Кейп-Код сразу можно распознать с высоты десять километров, когда в ясную погоду летишь с Ньюфаундленда в Нью-Йорк, — упорство ледника и непрекращающийся поединок двух стихий создали причудливую линию его берега. И подробные карты полуострова чуть ли не каждый год должны обновляться — стихии так и не знают покоя...

Кейп-Код сегодня правильнее было бы называть островом — чтобы на него попасть, надо преодолеть канал, отделяющий его от материка. Двадцатикилометровый канал был сооружен еще в прошлом веке и сегодня утратил свое транспортное значение. Но, пересекая канал по высокому арочному мосту, я увидел под собой белый круизный лайнер-красавец. Поездку на Кейп-Код мечтает хоть раз в жизни совершить каждый американец. Здесь имела дом семья Кеннеди. Поездкам на Кейп-Код целиком посвятил одну из своих книг американский писатель и мыслитель прошлого века Генри Торо. Живописные и романтические пейзажи, меняющиеся чуть ли не за жизнь одного поколения ландшафты, обилие памятников истории и мягкий климат превратили Кейп-Код в одно из самых излюбленных мест летнего отдыха.

Американцы, особенно те, кто уже на пенсии, любят заниматься, как бы у нас это назвали, общественной деятельностью. Одна пожилая дама, живущая на Кейп-Коде, узнав, что ее знакомый путешествует по США в группе из десяти иностранных журналистов, решила пригласить его заехать в гости. Устроить все оказалось весьма просто. Она нашла еще девять таких же гостеприимных людей, и вот, по дороге из Бостона в Нью-Йорк, завернув на Кейп-Код, каждый обрел радушных опекунов. Так я стал гостем пожилой четы Джонсонов — Фила и Илей. Фил, бывший военный и бывший торговец игрушками, — ныне пенсионер. Илей — искусствовед и художник, все еще преподает.