76 Угощение сбитнем. 1872. Кат. № 57

Отличие Соломаткина от многих современных ему жанристов в том, что, передавая печали и радости, отмечая слабости или подчеркивая своеобразное достоинство людей отверженных, он ведет разговор от первого лица. Сбивчивая речь его искренна, а сердце чутко. Художник рассказывает не о чужой, а о своей собственной жизни, собственная жизнь подсказывает ему и нужные интонации.

Соломаткин не только заставляет сочувствовать, он помогает понять и даже полюбить своих героев. Его персонажи знают не только “черные” дни. Напротив, художник никогда не изображал их поглощенными лишь мрачной стороной действительности. Неунывающими выглядят персонажи “кабацкой’ темы в картинах “Перепляс”, “Деревня стареет — кабак новеет”; окруженные романтическим ореолом предстают бродячие артисты (“По канату”, “Артисты на привале”); сентиментальные чувства вызывают престарелые ветераны (“Инвалиды у столовой”, “За пенсией”). Лишь по отношению к скучным обывателям Соломаткин способен испытывать раздражение, которое выражается в ироническом звучании полотен “Славильщики-городовые”, “Пляшущий монах”, “Любители пения”. Скрытой угрозой дышит это раздражение в картинах “Ряженые”, “Невеста”, “Свадьба”.

77 Лакей с орденом барина. 1875. Кат.№ 63

Язык Соломаткина богаче и выразительнее, чем у многих современных ему жанристов. В ряде работ он действительно упрощает форму и огрубляет пластику движения своих персонажей, вызывая тем самым определенные ассоциации, но происходит это скорее под влиянием сатирической графики того времени. Характерно и то, что известная лапидарность, схематизм композиции встречаются именно в тех его полотнах, где принципиально важную роль играют колорит и освещение — важнейшие, хотя и отнюдь не самые существенные для этого периода, вопросы профессионального мастерства.

Привлекает в Соломаткине пронзительная лирическая интонация, но и она в известной мере отдаляет художника от примитивистов, которые, как правило, тяготеют к эпическому осмыслению окружающего. Правда, в последней своей картине, “Крестьянин с сохой”, до недавнего времени почитателям его творчества неизвестной, Соломаткин приходит к почти детской ясности и цельности взгляда, к столь характерному именно для ребенка стремлению в самом маленьком рисунке представить большую картину мира, где любая частность существует в контексте вечных величин. (Условно говоря, изображая кошку, ребенок не забудет не только блюдце с молоком на зеленой траве, но “подарит” ей голубое небо и яркое солнце, тем самым сразу, пусть схематично, обозначив весь окружающий мир. Эта способность “в одном мгновенье видеть вечность” как раз и характеризует позднее творчество Соломаткина.) Однако детская цельность ощущения и простота, к которой приходит художник в конце своего творческого пути, — не примитивизация, она плод его жизненного опыта и профессионального роста.

Принятое деление творчества Соломаткина на раннее (1860-е годы) и позднее (1870-е — начало 1880-х) достаточно условно. Тут не было резких границ, как, видимо, не было в его искусстве и периодов, которые можно четко обозначить как подъем, расцвет или спад. От раннего — добродушного, хоть и с некоторой иронией, — отношения к окружающему до осознания трагичности существования человека в мире (но как следствие этого — не озлобленность, а смирение) — таков путь, пройденный художником.

И жизнь, и творчество Соломаткина в посвященной ему литературе получили несколько мифологизированное звучание. Нуждается в пересмотре представление о Соломаткине-худож-нике как представителе “третьей культуры”. Он был далеко не единственным певцом “кабацкой темы”…

78 Любители изящного. Кат. № 81

И еще один миф должен быть развеян: Соломаткина нельзя назвать художником босяков и вообще низов. Среди героев его картин — духовенство, купечество, чиновники, торговцы, солдаты. Он любил рисовать сцены из жизни артистов. Да, чаще всего это бродячие труппы: дорога, путешествия, ночлег под звездами, костер очень манили художника; да, актеры — небогатый народ, но это, конечно, и не “дно”. Бедные, бедствующие люди — инвалиды, солдаты-пенсионеры, старики-шарманщики — также встречаются в его картинах, но вовсе не так часто, как принято думать. Есть и другая — противоположная — категория: господа-охотники, например, или рыболовы. Впрочем, Соломаткина, вообще, очень редко интересует социальный статус изображаемых — он просто пишет жизнь.

В его картинах много поют, танцуют, разговаривают. Поют славильщики-городовые, хористы церковного хора, дети, чиновники, шарманщики; беседуют люди в толпе на улице, дома, в трактире и в гостях. Играет скрипач в городском дворе, идет по дороге бродячий музыкант, поет и играет кобзарь; ломкий девичий голое вторит заунывной шарманке — так и слышишь: “В столице Питирбурге, на площади Сенной один купец венчался с дворянкой молодой…” И все это изображено так искренне, с таким полным сопереживанием, что не может остаться без ответа.

79 Славилыцицы. 1868. Кат. № 29

80 Образцы подписи Л. И. Соломаткина. Кат. № 6, 25, 29.

Соломаткин не умеет поучать и морализировать. Он рисует то, что хорошо знает. Разве не путешествовал он с актерской труппой? Разве не любил петь и плясать? Разве не слушал шарманщика? Можно с уверенностью сказать, что любил он и охоту, и рыбалку, и разговоры до утра о смысле жизни, что легко сходился с людьми — потому что любил их. Может быть, в этом и кроется секрет его популярности? Ибо что такое популярность, как не любовь народа? Подлинно и его картины, как полюбившиеся песни, стали народными.

81 Монограмма “С”. Кат. № 21

Соломаткин достиг особой пронзительности в передаче диссонансов окружающего мира. Этому способствовала повышенная эмоциональность его живописи, столь отличная от довольно жесткого, суховатого колорита многих его современников. Живописная самоценность некоторых полотен художника позволяет более глубоко расшифровать содержание произведения, почувствовать в нем второй и третий планы. Во времена, когда формировался и работал Соломаткин, использование колорита как средства достичь повышенной экспрессии еще не было распространено. Это была скорее сверхзадача, которая определялась не требованиями времени, а индивидуальной потребностью художника. И если сюжеты картин сближают Соломаткина с русскими мастерами второй половины XIX века, если в 1870-е годы они также актуальны, как и в 1860-е, то способ осмысления окружающей действительности, реализация художественной программы заставляет рассматривать его произведения как “типично соло-маткинские”. В совокупности этих признаков и заключаются, на наш взгляд, неповторимое своеобразие и в то же время типичность этого мастера.

1. М. Горький. Собр. соч.: ПРИМЕЧАНИЯ В 30-ти т. Т. 25. М., 1953, с. 356.

2. Цит. по кн.: Я. Я. Златоврат-ский. Воспоминания. М., 1956, с. 293.

3. Ф. Шилов. Записки старого книжника. М., 1959, с. 56.

4. Я. Я. Брешко-Брешковский. Легендарный босяк. — В кн.: В царстве красок. Повести и рассказы. СПб., 1903.