[1902–1903] «Испугано сердце твоей красотою…» Испугано сердце твоей красотою [19], Редеющий, гибнущий, призрачный лес. Овеян улыбкой вершин золотою, Простор побледневших высоких небес Уходит всё дальше, уходит всё выше В немую пустынную чистую даль. А здесь, на земле, всё прекрасней и тише О жизни, о сне улетевшем печаль. На тихой поляне просторно и гладко, В березовой чаще так странно светло. И таинство смерти так жутко и сладко, Так близко к душе подошло. 1904 Кудиново «Лететь, лететь, но не во сне…» Лететь, лететь, но не во сне, Не на тисках аэроплана, Лететь – как птица в вышине, Лететь – как ветер океана. Услышу в трепетных плечах Прилив знакомого усилья, И это будет первый взмах, И это будут крылья, крылья! [1905?] «Живая лазурь над вершинами елей…» Живая лазурь над вершинами елей Тепла и бездонна, как любящий взор. В ней чудная тайна святого веселья. В ней сумраку духа небесный укор. И ласково светит душе омраченной, И шепчет живая лазурь с высоты: «Отдайся мне, любящей, теплой, бездонной, Отдайся мне, вечной, как ты». [до 1906] «Коршун всё ниже, всё ниже кружится…» Коршун всё ниже, всё ниже кружится. Вот он – последний миг. И всё так же, ликуя, струится Сон цветов полевых. Знает ли небо, знают ли травы Предсмертный, смертный страх? Свято ли им убийства право? Свершилось! И всё та же сила и слава И мир на земле. И в небесах. [до 1906] ЦЮРИХСКОЕ ОЗЕРО[20] Словно опал драгоценный, В смутной оправе темнеющих гор Переливом красы несравненной Блещет озера тихий простор. В нем растаяв, лазурь побледнела, Стало золото чище, нежней. И заря, умирая, одела Его розовой тканью теней. И красив он, опал драгоценный, И изменчив, как радость людей. Миг – и нету красы несравненной, И вода его – ночи темней. 1906 «Больная нежная заря…» Больная нежная заря Зеленым пламенем хрустальным, Не угасая, не горя, В своем томлении печальном Не говорит ли нам о том, Что снится небу жизнь иная, И мы, как сны его, плывем К вратам утраченного рая? [ок. 1906] «Я умираю, умираю…» О, душность гробовых пелён! Какая тьма вокруг сырая, Как тяжек мой могильный сон! Всё глуше в нем воспоминанья — И свет, и тень, и сок листвы, Все утоленья, все желанья Без пробуждения мертвы. Но нет в гробу моем покоя, Тревогу каждый миг несет. И что за грозное, чужое В груди трепещет и растет? Страшусь бесплодности усилья, Бороться с тьмою не хочу. …Но что за мной трепещут – крылья? Я умираю… Я лечу! [1906* или 1916*] ПЕРЕД ГРОЗОЙ[22] Темные ризы у Господа. Взор омраченный поник. Ангелы с крыльями черными В страхе теснятся вокруг. Слава померкла небесная. Стелется вихрь по земле… С темного Лика Господнего Тяжко упала слеза. [1907] ТРИ ПАРКИ[23] Вынула жребий Лахезис слепая, Клото прядущая нити взяла; Клото безмолвная, Клото глухая, Черные нити покорно свила. Парка седая, привратница Ночи, Пряжи коснулась Атропа сквозь сон. Черная мгла застилает мне очи… Слышу, как веслами плещет Харон… [1907] «Не всё ли равно, где умирать…» Не всё ли равно, где умирать [24]И где умереть. Да свершится всё, что суждено, И ни о чем не надо жалеть. Крепка небесная твердь, А слабую нашу нить Работница Божья Смерть Поспешит обновить. [1908*] «Опасно сердце открывать…» Опасно сердце открывать: [25]К сердцам открытым близок нож. Опасно душу отдавать: Отдавши душу, не вернешь. И будешь по свету кружить, И будешь ночью ворожить, Чтоб след души своей найти, Чтоб сердце как-нибудь спасти… вернуться«Испугано сердце твоей красотою…». Кудиново – село в Ногинском районе Московской области. Ср. записи в дневнике М.-М.: «Вспомнился Кудиновский лес – ландышевые аллеи, кукушки, черника. Это был очень несчастливый этап моей личной жизни» (13 августа 1931 г.); «В Кудиновских лесах (возраст за 30 лет) – определенный зрительный образ, возникавший при неожиданной тревожной перекличке птиц, летящая через лес низко над землей молодая женщина в зеленом одеянии, с зелеными глазами, с зелеными волосами. В каждом лесу и всегда ощущение затаенного присутствия стихийных духов» (8 июля 1940 г.). вернутьсяЦюрихское озеро («Словно опал драгоценный…»). Второе стихотворение из триптиха «В горах». вернуться«Я умираю, умираю…». В дневнике 12 января 1946 г. записано с названием «Хризалида» и пометой «лет 30 или 40 назад написанное». Здесь разночтения: в 5-й строке: «всё реже», в 10-й: «Тревога каждый миг растет». 12: «и зовет…». Повторные записи 29 декабря 1948 г.; 6 декабря 1951 г. с комментарием: «Здесь отразился лично мне несвойственный, очень растянутый период угасания жизни стареющих людей, чуждых пробуждения к обновлению жизни, кот<орое> ощущается ими только в миг так наз<ываемой> смерти». В записи 7 января 1951 г. к словам «могильный сон» сделано примечание: «Отсутствие сознания, что сон этот – переход в инобытие». Стихотворение здесь припоминается в связи с чтением предсмертного дневника Л.H. Толстого: «Он записывал в этом дневнике чувства, мысли и последние касания к жизни по эту сторону могилы. Могила в данном случае – хризалидное состояние». 17 сентября 1952 г. еще одна запись этого стихотворения. Здесь с названием «Хризалида». Вариант начала 7 строки: «Все помышленья». вернутьсяПеред грозой («Темные ризы у Господа…»). Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1908. № 1. С. 11). вернутьсяТри парки («Вынула жребий Лахезис слепая…»). Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1908. № 1. С. 12). Парки – три богини судьбы в древнеримской мифологии. В древнегреческой им соответствовали три мойры: Лахезис (прядет нить человеческой жизни), Киото (наматывает кудель на веретено, распределяя судьбу), Атропос (перерезает нить жизни). вернуться«Не всё ли равно, где умирать…». Записано в дневнике 4 сентября 1948 г. с пояснением: «Давнее стихотворение, лет 40 ему». вернуться«Опасно сердце открывать…». Записано в дневник 4 апреля 1947 г. с пометой «старинное мое стихотворение». |
