1913 Уси Кирка «Паруса утопают крылатые…» Паруса утопают крылатые [36]В лиловой полуденной мгле. Бездумным покоем объятое, Сердце радо жить на земле. С безбрежностью моря тающей Сливается синяя твердь. Но в этом же круге сияющем Слепота, безумие, смерть. 1913 Гунгебург «О, печальные спины покинутых людей…» О, печальные спины покинутых людей, Их неверный, связанный шаг, И развязанность с ними всех вещей, И решимость не жить в их очах. Улица пред ними слишком длинна, Подъезды молчат томительно-глухо. Бездонна, как смерть, тишина Отверженье познавшего духа. 1913 Гунгебург «На песках бесплодных у моря…» На песках бесплодных у моря Жизнь творит чудеса. В напоенном солнцем просторе Молочайные зреют леса. Бурый колос, испытанный бурей, Выше леса возносит крыло. В безграничное царство лазури Все метелки его унесло. А под ним тонконогие дива, Два жемчужно-седых паука, Пробегают воздушно-пугливо Через мост золотой стебелька. На холме колокольчик лиловый, Несмолкаемый трепетный звон. Это месса полудня морского, Это моря полуденный сон. 1913 Гунгебург «Велико избрание быть красивым…» Велико избрание быть красивым. Но больше – быть прекрасным. Глубоко познание быть счастливым, Но глубже – быть несчастным. Царствен удел вкусившего Миг достиженья торжественный, Знамя победы раскрывшего. Но удел пораженья – божественный. 1913 Гунгебург «Мы утонули в свете первозданном…» Мы утонули в свете первозданном [37]. Усыновил божественный покой В одном сиянии слиянном Мой дух и твой. Сыновна ль мне душа твоя родная, Сестра ль она предвечная моя, Иль связывает нас любовь иная, В иных пределах бытия — Доверься мигу. Свято и блаженно Сужденное причастие вкуси И этот мир, и этот свет нетленный Во тьме земной не погаси. 27 июня 1913 Удриас «Сомкнулись воды надо мною…» Сомкнулись воды надо мною. Далеко убегает круг. Следит ли за его чертою Иль к берегам спешит мой друг? Какою чистотой хрустальной Всё дышит в царстве водяном! Как в свежести первоначальной Всё чудно, зелено кругом! В безумно-быстром сочетаньи Промчались изжитые дни. О, как пленительно сознанье, Что не воротятся они. Стихии властной поцелуи Всё неотступней, всё грозней. «Люблю тебя, одну люблю я», — Обманный голос шепчет в ней. 1913 Воронеж СТРАСТЬ[38] Отовсюду веют, реют крылья, Тьмы и тысячи незримых сил. Что решенья воли, что усилья? Да свершится всё, что рок судил. Из глуби времен воспоминанья Жгучий вихрь несет. Земля моя! Раскаленные немые содрогания Сил твоих в истоках бытия. Но несет, несет нас хор незримый Выше солнца и планет. Слышишь пенье «иже херувимы», Видишь свет, неизреченный свет? [1913] Москва, «Ницца» «Всё триедино во Вселенной…» Всё триедино во Вселенной [39], Как триедин ее Господь Как Бог, рождающий нетленно, Как Сын распятый, погребенный, Как Дух, животворящий плоть. За чудом каждого явленья Тройное скрыто единство: Его предвечное рожденье, Его распятье, погребенье И воскресенья торжество. 1913 Москва «Кораблик белый…» Средь темных вод Поник несмелый И бури ждет. К пристаням дальним Спешат корабли. Кораблик печальный Стоит на мели. Но скоро, скоро Вихрь налетит, В открытое море Его умчит. Кораблик милый, Пусть даст тебе Бог Новые силы Для новых тревог, Для странствий дальних Безвестных путей И для печальных Новых мелей. вернуться«Паруса утопают крылатые…». Гунгебург (нем.) – до 1922 г. официальное название курортного эстонского городка Нарва-Йыэссу (довольно популярного: здесь, например, познакомились девочки Аня Горенко и Валерия Срезневская). вернуться«Мы утонули в свете первозданном…». Удриас – дачное место Эстляндской губернии, Везенбергского уезда, на берегу Финского залива. Соседствуя с Силломягами, Меррекюлем, составляет непрерывный ряд дачных местностей, тянущийся вдоль южного берега залива. вернутьсяСтрасть («Отовсюду веют, реют крылья...»). 14 апреля 1949 г. М.-М. записывает первую и последнюю строфы и комментирует: «Я поняла, что в Любви (с большой буквы) может одухотвориться ее чувственная сторона, перестать быть чувственной (Встреча с М.[В. Шиком])». 18–19 февраля 1952 г. М.-М. писала в дневнике, что запечатленный в стихотворении «чувственный момент благодаря повышенному религиозному состоянию души даже и Л.H. Толстой не осмелился бы свести к “похоти”». «Иже херувимы» – первые слова из православной литургической «Херувимской песни». О Михаиле Владимировиче Шике (1887–1937) см. в послесловии. вернуться«Все триедино во Вселенной…». Опубликовано в журнале «Русская мысль» (1914. № 10. С. 106). вернуться«Кораблик белый…». Романова Анна Васильевна (урожденная Вышневская, 1873–1968) – подруга М.-М. Первая жена писателя Пантелеймона Сергеевича Романова. В 1920-е гг. стала духовной дочерью о. Сергия (Мечева). Взяла на себя заботу о воспитании четверых детей Мечевых, оставшихся в 1932 г. на попечении родных – после ареста священномученика Сергия, а затем и его жены. Работала в Земской управе, затем в Центральном Статистическом Управлении. См. о ней: Бирукова Е.Н. Душа комнаты (Московский журнал. 2004. № 8); Бессарабова. Дневник. (По ук., особенно с. 698–699). Документально подтверждено (письма М.В.Шика Н.В. Шаховской, семейный архив Шиков и Шаховских) пребывание М.-М. (и Шика) в Варшаве в марте-апреле не 1913, но 1914 г.; однако в списках О. Бессарабовой под стихами дата «1913». |
