Следующие несколько дней подруги почти целыми днями сидели в зале, пока король и лэрд охотились на диких птиц и оленей. Наконец как-то утром король объявил, что они уезжают в Эдинбург, а оттуда — в Скоун.

— Мы очень довольны вашим гостеприимством, Сиси, — добавил Яков. — Прощайся, Джоанна, любовь моя.

— Почему ты не сообщила, что уезжаешь сегодня? — расстроилась Сисели. — Я должна сказать Маб, чтобы приготовила вам еду в дорогу.

— Джейми всегда так, — тихо объяснила королева. — Он принимает решения в последний момент. И сказал мне, только когда мы лежали прошлой ночью в постели. О, Сиси, молись о том, чтобы родился сын!

Женщины обнялись.

— Повелитель, прошу вас, дайте время Маб приготовить вам еды в дорогу, — обратилась к королю Сисели. — Королеве не следует в таком состоянии путешествовать на голодный желудок. Это недолго! Пожалуйста!

— Так и быть, — кивнул король, — но через час мы уезжаем.

Сисели побежала на кухню и объяснила Маб, в чем дело. Старушка широко улыбнулась.

— Мужчины! — хмыкнула она. — Но нам повезло, миледи. У меня в кладовой жирный жареный каплун, которого я не подала к столу вчера ночью. Еще есть хлеб, сыр, яблоки и груши. Быстро, Бесси, Флора! Приготовим корзинку для короля и его красавицы жены.

Помощницы поспешно собрали припасы, завернули в чистую ткань и аккуратно уложили в плетеную ивовую корзинку. И отдали Маб.

— Я сама попрощаюсь с королем, — объявила старушка. — Идемте, миледи. Нельзя заставлять его ждать. Он парнишка нетерпеливый и уж очень не любит проволочек.

Они поднялись наверх. Маб присела перед королем и пошатнулась под тяжестью корзинки.

Яков Стюарт подхватил кухарку под руку и помог удержаться на ногах.

— Мистрис Маб, так вы пришли попрощаться? Я не уеду, не получив от вас поцелуя!

— Ах вы, проказник, король Яков! — фыркнула Маб, погрозив ему пальцем. — Я принесла нашей доброй королеве корзинку, чтобы было чем заняться в дороге.

— Как?! — вскричал король. — А для меня ничего?

— Хи-хи, — закудахтала Маб, — если королева Джоанна поделится с вами, я буду счастлива. Там каплун, фрукты, хлеб и сыр.

— Спасибо, Маб, — поблагодарил король и, нагнувшись, поцеловал ее в морщинистую щеку. — Ваша госпожа назвала вас душой Гленгорма. И я сам убедился, что это правда. Для меня большая честь — познакомиться с вами и попробовать вашу прекрасную стряпню.

Король отступил и почтительно поклонился старушке.

Глаза Маб наполнились слезами.

— Благослови вас Бог, король Джейми Стюарт. И пусть Господь и его Пресвятая Мать благословят вашу добрую королеву, послав ей много сыновей, — прошептала она, приседая.

Джоанна сжала руку Маб.

— Спасибо. Позаботьтесь о моей любимой подруге, Маб.

С этими словами королева повернулась и вышла из зала.

Король и хозяева дома последовали за ней.

Кир помог Джоанне сесть в тележку и поставил рядом корзинку. Джоанна украдкой дернула лэрда за рукав:

— Обращайтесь с ней хорошо, и она со временем вас полюбит.

Она нежно ему улыбнулась. Лицо лэрда было серьезным, и он мягко спросил:

— Как получается, что столь молодая и красивая женщина так хорошо все понимает?

Королева рассмеялась:

— Вас совсем несложно разгадать, милорд. Вы и Сиси во многом очень похожи. И помните, мы выросли вместе. Терпение, милорд. Я, например, вижу, что вы начинаете ее любить.

Лицо Кира вспыхнуло.

— Она даже не нравится мне! — упрямо бросил он.

Королева снова рассмеялась:

— Милорд, вы не умеете лгать. Буду молиться, чтобы вы с Сисели обрели здравый смысл во всем, что касается вашей женитьбы.

Она протянула руку, и Кир послушно ее поцеловал.

Сисели попрощалась с королем, поблагодарила за возврат приданого и поспешила к тележке.

— Я буду скучать по тебе, — прошептала она. — Было так приятно снова побыть с тобой, я буду писать, Джо, обещаю. И возможно, ты снова приедешь на границу навестить нас.

— Будь добра с мужем, Сиси, — посоветовала королева. — Люби его и не стесняйся в этом признаться. Мужчины нуждаются в ободрении больше, чем женщины. Я каждый день говорю Джейми о своих чувствах.

— Я буду стараться, Джо, — искренне пообещала Сисели.

Лэрд с женой долго смотрели вслед удалявшимся гостям.

Потом Кир сообщил, что опять едет охотиться, поскольку кладовые полны только наполовину, а впереди ждет зима.

Он ушел, чувствуя ее взгляд. Возможно ли, что когда-нибудь Сисели его полюбит?

Кир покачал головой. Любовь — слабость. Он должен это помнить. Один раз в жизни он отдал свое сердце и был жестоко отвергнут. Тогда потрясение лишило его воли и желания жить. Теперь он опасался повторения.

Тогда он думал, что никогда не оправится от удара, нанесенного его сердцу девушкой с медово-золотистыми волосами. И Кир поклялся, что чувства никогда не будут им править. Но теперь появилась Сисели, его жена, которая лежала в его объятиях и восхваляла его искусство в любовных играх. Англичанка. Вдова кузена. Она ему не нравилась. Не нравилась. Дерзкая, красивая, храбрая. Все то, чем ей не пристало быть! Но следует признать, что она идеальная жена приграничного лорда, и он невольно уважает ее за это. Чего же еще он хочет?

Хочет, чтобы она его любила. Помоги ему Боже! Он хочет, чтобы она его любила!

И тогда он, возможно, позволит себе полюбить ее.

Глава 17

Хотя они спали вместе, с той брачной ночи Кир к ней не прикасался. Сначала Сисели недоумевала, но потом поняла: он обдумывает все, что случилось между ними. Они соединились дважды, и оба раза между ними вспыхивала страсть. Будет ли так между ними всегда? Нет. Скорее всего сказывалось долгое воздержание. Ничего больше.

Вечером того дня, когда уехали гости, Сисели попросила принести лохань и горячей воды. Она мирно отмокала в ванне, когда в спальню вошел муж. И Сисели, и Орва растерялись, потому что Кир не потрудился постучать.

— Доброй ночи, Орва, — отчеканил он тоном, не допускающим возражений.

Орва присела и метнула взгляд на госпожу.

— Доброй ночи, милорд, миледи, — пробормотала она, неохотно ретировавшись, поскольку Сисели промолчала.

— Ты слишком часто моешься, — заметил Кир, начиная раздеваться.

— А тебе тоже следует мыться чаще, — парировала Сисели. — Не знаю, почему мужчины так не любят купаться, если не считать лета, когда они плавают в озере и называют это купанием.

— Не хочу пахнуть, как какой-то чертов цветок, — буркнул Кир.

— Но тебе нравится, когда от меня приятно пахнет, — лукаво улыбнулась Сисели.

— Верно, — хмыкнул он.

— А от тебя несет конским потом.

— Если поклянешься, что заставила моего кузена мыться чаще, я последую его примеру, — пообещал Кир.

— Ну конечно, он стал мыться чаще, — коварно заявила Сисели. — Хотел угодить мне. Давай!

Сисели протянула ему руку:

— Ты уже разделся, и я сама тебя вымою. Когда научишься мыться как следует, сварю тебе мыло с запахом сандала и гвоздики, настоящий мужской аромат. Чем быстрее научишься мыться, тем меньше будешь пахнуть конюшней.

Кир никогда в жизни не мылся с женщиной, и приглашение ему понравилось. Конечно, он мог выдернуть ее из лохани и сделать все, что пожелает, без всякого мытья. Он лэрд Гленгорма, ее муж, и требует повиновения.

Но Кир вдруг сообразил, что Сисели пытается подружиться с ним. Предложить больше, чем уважение на людях и вожделение в постели.

Он вспомнил, как это было между отцом и мачехой. Они наслаждались обществом друг друга, украдкой обменивались улыбками, смеялись над вещами, которые он не считал забавными. И были более чем довольны. Счастливы.

Кир поднялся по лестничке к краю лохани и осторожно ступил в теплую воду. Сисели была обнажена, и Кир осознал, что купание предоставляет много других возможностей, чем просто чистота. Он широко улыбнулся.