С этими словами Далай Лама скрестил ноги, приняв позу для медитации, и неподвижно проделал всю медитацию на глазах аудитории. Абсолютное молчание. Однако было нечто волнующее в том, как мы все сидели в том зале в это утро. Мне показалось, что даже самые огрубевшие души не смогли бы сохранять невозмутимость в окружении полутора тысяч человек, сосредоточившихся на сострадании. После нескольких минут молчания Далай Лама низким голосом запел тихую тибетскую песню, и его голос — глубокий, мелодичный и изменчивый — приносил покой и тепло в души людей.

Во времена Будды у женщины по имени Кисаготами умер ее единственный ребенок. Вне себя от горя, она ходила от одного лекаря к другому, пытаясь найти лекарства, которые вернули бы ее ребенка к жизни. Кто-то сказал ей, что такое лекарство есть у Будды.

Кисаготами пришла к Будде, поклонилась и спросила: "Есть ли у вас лекарство, которое воскресит моего ребенка"?

"Я знаю, как сделать это лекарство, — ответил Будда, —но для его приготовления мне необходимо иметь определенные ингредиенты".

Женщина с облегчением спросила: "Какие ингредиенты вам необходимы"?

"Принеси мне горсть горчичных зерен", — сказал Будда.

Женщина пообещала достать горчичные зерна и уже собиралась уходить, но тут он добавил: "Горчичные зерна для этого лекарства должны быть взяты из дома, в котором не умирал ни ребенок, ни супруг, ни родитель, ни слуга".

Женщина выслушала это условие и отправилась на поиски горчичных зерен. В какой бы дом она ни заходила, люди соглашались дать ей горчичных зерен, но когда она спрашивала их, не умирал ли кто-нибудь в этом доме, то ей так и не удалось найти дом, который не посетила бы смерть, — в одном доме недавно умерла дочь, в другом — слуга, в третьем — муж или отец. Кисаготами не смогла найти дом, в котором никто не страдал бы от утраты. Увидев, что она не одинока в своем горе, Кисаготами оставила безжизненное тело своего ребенка и вернулась к Будде, который с большим сочувствием сказал ей: "Ты думала, что одна на свете потеряла сына; закон смерти таков, что ни одно живое существо не вечно".

Поиски Кисаготами научили ее, что нет ни одного человека, который в своей жизни не испытывал бы страданий и утрат. Она не была одинока в своем ужасном горе. Понимание этого не избавляет от страданий, связанных с утратой, однако ослабляет страдания, вызываемые протестом против этого печального жизненного факта.

Хотя боль и страдания являются общечеловеческими явлениями, это вовсе не значит, что мы с легкостью их принимаем. Человечество разработало обширный набор стратегий, позволяющих избежать страданий. Иногда мы используем внешние средства — лекарства или алкоголь, — пытаясь с их помощью убить и заглушить эмоциональную боль. У нас также имеется множество внутренних механизмов — защитные психологические реакции, часто бессознательные, которые не позволяют нам испытывать слишком сильную эмоциональную боль и страдания, когда мы сталкиваемся с серьезными проблемами. Некоторые из этих защитных механизмов довольно примитивны — например, отказ признать существование проблемы. Иногда мы можем неясно сознавать, что проблема существует, но отвлекаться на множество других вещей или удовольствий, чтобы избежать неприятных мыслей. Иногда мы прибегаем к проекциям — не в силах принять существование проблемы, мы бессознательно проецируем ее на других и обвиняем их в своих страданиях: "Да, я несчастен. Однако проблема не во мне;проблема в другом человеке. Если бы не этот чертов босс (или "чертов партнер", или ...), все было бы прекрасно".

Страданий можно избежать лишь на время. Подобно незалеченной болезни (или поверхностно залеченной с помощью лекарств, которые лишь маскируют симптомы, но не устраняют первопричину), они неизбежно обостряются и усиливаются. Эйфория, доставляемая наркотиками или алкоголем, безусловно, на некоторое время заглушает боль, однако при постоянном использовании этих средств физический ущерб, наносимый ими нашему организму, и социальный ущерб, наносимый нашей жизни, могут привести к гораздо большим страданиям, чем неясная неудовлетворенность или острая эмоциональная боль, которые заставили нас обратиться к этим средствам. Такие виды внутренней психологической защиты, как отрицание или подавление, могут сохранять нас от боли несколько дольше, но она все равно никуда не исчезает.

Год назад отец Рэндалла умер от рака. Рэндалл был очень близок с отцом, поэтому всех удивило, как он воспринял его смерть. "Конечно же, это печально, — объяснял он стоическим тоном. — Но я чувствую себя вполне хорошо. Мне не хватает его, но жизнь продолжается. Как бы то ни было, сейчас мне не удастся сосредоточиться на его отсутствии; мне ведь надо организовать похороны и позаботиться об оформлении наследства... Но со мной все будет в порядке", — уверял он всех и каждого. Тем не менее год спустя, вскоре после годовщины смерти отца, Рэндалл начал погружаться в глубокую депрессию. Он пришел ко мне и объяснил: "Я просто не могу понять, чем вызвана эта депрессия. Все вроде бы идет хорошо. Вряд ли это связано со смертью моего отца; он умер больше года назад и я уже смирился с этим". Мне хватило нескольких занятий, чтобы понять, что Рэндалл отчаянно пытается держать в узде свои эмоции, чтобы "быть сильным". По-видимому, в своей жизни он никогда не проявлял до конца чувство утраты и горя. Эти чувства накапливались в нем до тех пор, пока в конце концов не проявились в виде жестокой депрессии, от которой он в данное время и страдал.

В случае с Рэндаллом терапия, заставившая его сосредоточиться на своей боли и чувстве утраты, достаточно быстро победила его депрессию, и он смог до конца пережить свое горе. И все же иногда наши бессознательные стратегии избегания страданий прячутся гораздо глубже — это глубоко вживленные в личность механизмы, которые очень сложно извлечь на поверхность. Каждый из нас может вспомнить друга, знакомого или члена семьи, который избегает проблем, проецируя их на других людей и обвиняя этих людей в своих собственных ошибках. Конечно же, этот метод борьбы с проблемами не является эффективным, и злоупотребляющие им люди обречены на несчастливость.

Далай Лама подробно объяснил свой подход к проблеме человеческих страданий, — подход, который включает в себя веру в возможность освобождения от страданий, но предполагает, что начинать следует с открытого принятия страданий как естественного факта человеческого существования.

Жизнь полна проблем. К сожалению, самые серьезные проблемы в нашей жизни являются проблемами неизбежными — старость, болезнь, смерть. Попытка избежать этих проблем или отказ думать о них могут принести временное облегчение, но мне кажется, что существует гораздо лучший подход. Если вы непосредственно принимаете свое страдание, вам будет легче понять его глубину и природу. Так, если во время боя вы не будете знать статус и боевые способности вашего врага, вы будете парализованы страхом и совершенно не готовы сражаться. Но если вам известна степень выучки и готовности ваших противников, тип используемого ими оружия и т. д., вы будете в гораздо лучшем положении. Подобным образом, научившись смело принимать проблемы вместо того, чтобы избегать их, вы окажетесь в более выгодном положении.

Этот подход, безусловно, разумен. Однако я все же спросил:

— А если вы пытаетесь решить какую-то проблему и обнаруживаете, что у нее нет решения? Что делать дальше?

— Я все же считаю, что проблемы надо встречать лицом к лицу, — ответил он тоном бойца. — Так, например, вы можете считать такие вещи, как старость и смерть, негативными, нежелательными и попросту попытаться забыть о них. Но рано или поздно они вас все равно настигнут. И если вы избегали думать о них, в момент их появления у вас возникнет шок, который вызовет в вашей душе серьезный разлад. Но если вы все-таки уделили какое-то время мыслям о старости, смерти и прочих подобных вещах, вы будете чувствовать себя гораздо спокойнее и увереннее, когда они произойдут, так как вы уже знакомы с ними и предвидели их появление.