Но самое большое впечатление на Кушлу в этом месяце произвела книжка «Три сердитых козла». Вот запись ее матери, датированная 23 марта 1975:
«Сегодня утром в первый раз читали новую книжку, „Три сердитых козла“ Пола Голдоуна (Paul Galdone). Обычно, без комментариев; Кушла показалась мне взволнованной. Позже днем она взяла книгу, уселась и „прочитала“ следующее:
„Эта книга про козлов. Смотри, мама (держит книгу, показывая матери изображение тролля, занимающее всю страницу). Тролль упал в воду с ужасным шумом. Я нашла тролля. Я боюсь тролля. Тролль хочет поиграть (дает троллю игрушечного кролика). О-о-о-о! Троллю нравится! Тролль меня ужасно напугал. Тролль говорит „Р-р-р-р!“ О-о-о-о, посмотри, что случилось — козел забодал тролля! О-о-о-о, я ужасно испугалась. Видишь, что случилось? Тролль стоит в воде на голове. Козел поднимается на холм повидаться с другим козлом. Пусть Триша (мама) купит мне тролля в магазине. Пожалуйста, напиши имя тролля (заметив, что мать пишет). Я вытащила у тролля глаз (щиплет страницу). Тролль упал в воду — бух! Тролль утонул“.
Надо заметить, что Кушла слушала эту книгу только один раз (пять часов назад, в тот же день). Хотя она усвоила слова „тролль“ и „козлы“, фраз она не запомнила. Но она уловила суть истории. Казалось, ей нравилось слово „тролль“, оно и пугало, и привлекало ее; в записи она упоминает его не менее пятнадцати раз, как будто бы ей доставляет удовольствие само слово, независимо от того, нравится ли ей сам персонаж. (Позже, в этом же месяце, на Пасху, кошку Кушлы застали за тем, что она ела одно из пасхальных яиц. „Ты плохая кошка-тролль!“ — с чувством воскликнула Кушла».
Ее мать завершает запись в дневнике:
«Вечером мы с ее отцом снова прочли Кушле эту историю по ее просьбе, ее очень волновал тролль, она хлопала в ладоши и дрыгала ножками от восторга. Как будто ей нравилось пугаться!»
В этой книге Голдоун в большой степени пользуется теми же приемами, что и в своем «новом» прочтении «Трех медведей» (The Three Bears), о чем речь пойдет позже в этой же главе. Изображения козлов, взбирающихся на мост, захватывают своим статичным драматизмом; художник использует пространство разворота двух очень больших страниц (в общей сложности, 44x28 см), и результат весьма впечатляющ. Сам тролль состоит почти целиком из головы с курчавыми волосами, черты его лица злобны и одновременно проказливы. Кушла изображала тролля (и ни разу не изображала козлов) с буйным весельем, всегда выскакивая из-под стола, которому отводилась роль моста, и крича: «Вот сейчас я тебя съем!» задолго до того, как подходил нужный момент.
Этот период также показывает, что Кушлу все больше радует абсурд в книгах. Это началось с «Эммы наоборот» (Emma Quite Contrary) Гупиллы Уолд (Gunilla Wolde), затем продолжилось книгой «Не хочу, сказала Сара» (I Don’t Want То) Ханса Питерсона (Hans Peterson). В обеих книжках маленькие героини совершают смешные и невероятные действия. Эмма действует «здесь и сейчас», а Сара покидает мир реальности, держась за конец волшебного каната. «— Отпусти канат! — крикнула мама. — Не хочу, — сказала Сара. И улетела».
Эмма надевает трусики на голову, и Кушла на следующее утро с визгом и смехом следует ее примеру. «Совсем как глупышка Эмма», — говорит она, пользуясь фразой, которую слышала от детей в Игровом центре и с удовольствием повторяет. Эмма произвела заметное впечатление на Кушлу, и спустя пять месяцев все еще постоянно возникала в ее речи. «Эмма не любит непослушные кубики, она пинает их ногой, когда они падают», — услышала однажды мать Кушлы, когда собственная неуклюжая постройка девочки рухнула и она последовала примеру Эммы. «Кушла тоже не любит непослушные кубики?» — спросила ее мать. «Я не Кушла, я Эмма, а Эмма взлохмачивает свои волосы, так что становится похожа на косматую собаку!» — ответила Кушла, взъерошивая свои собственные волосы.
Отличительная черта этих книжек и книги Джудит Керр «Мог, забывчивая кошка» (Mog, the Forgetful Cat, Judith Kerr) — их абсурдность; трехлетним детям не так нужна изысканность, как фарс.
В области счета и чисел к книге «Я умею считать» Бруны добавилась книга Клэр Бауз «Сколько?» (How many? Clare Bowes), новозеландская книжка, в которой фигурируют местные животные и предметы: «две туатары, шесть пальм-никау, три птицы туи». Родители Кушлы убедились, что девочка понимает число «три»: она могла не только отобрать один, два или три кубика, но и сосчитать предметы по одному до трех. Это нормально для трехлетнего возраста. Кушла еще раз продемонстрировала свое чувство юмора. Однажды, слушая «Я умею считать» (которую сама попросила прочитать), она схватила эту книжку у матери, когда та читала «шесть носков», радостно крикнула: «Нет, шесть пальм-никау!» — и заразительно рассмеялась. Девочка показывала картинку нескольким присутствующим людям, повторяя «шесть пальм-никау» и ожидая, что они засмеются. Конечно, они смеялись. На следующее утро она попросила почитать «Сколько?», и когда мать дошла до «шести пальм-никау», рассмеялась и воскликнула: «Видишь?! Видишь?!», явно вспоминая вчерашнюю шутку.
В это время у Кушлы заметно развилось умение сравнивать размеры предметов благодаря книге Пола Голдоупа «Три медведя» (The Three Bears, Paul Goldone), новому пересказу традиционной сказки, в которой звери огромные и неуклюжие; настоящие медведи, а не «ряженые» люди. Сама книга большого размера (26x26 см), а героиня-девочка не отличается красотой. «Маленький малыш, средний и очень большой» медведи предоставили Кушле новые возможности для классификации, и в течение нескольких недель ребенок использовал их до предела. Ее собственные пальчики на ногах, гирьки от кухонных весов, буханки хлеба и замки из неска — все подвергалось этой системе, и было ясно, что девочка поняла ее принцип. Однажды она взяла с полки книгу, которой не интересовалась несколько месяцев, — «Маленький, большой, самый большой» (Little, Big, Bigger) — и стала читать. Книга начиналась с «Маленького слоника, большого слона, самого большого слона»; затем она использовала новый ход: «Маленький малыш домик, средний дом, очень большой дом» — и так до конца книжки.
Это было все более заметное и отрадное свидетельство того, что Кушла наконец начала осваивать мир вокруг нее, вместо того чтобы ограничиваться прямым «обучением», как, казалось, обстояли дела раньше. Найдя ежедневник, она перелистывала одну за другой страницы. «Это понедельник, это вторник». Затем, обнаружив в конце карту: «Пойдем вокруг, пойдем сюда вниз», указывая пальцем дорогу. Кроме того, она, казалось, вдруг сообразила, что в магазине можно купить почти все. Это привело к некоторым своеобразным просьбам: «Пожалуйста, купи мне динозавра!» (из книги «Что большое?» Уинга («What is big?» Wing). Ее речь, была хотя вполне попятной, но отрывочной; она часто опускала артикли, союзы и вспомогательные глаголы «быть», и почти так же часто она употребляла неправильные глагольные формы. Однажды Кушла выстроила в ряд голубые колышки на игровой доске и сказала: «Ме make blue road. Sophie go down to cafe», что при верном прочтении должно означать: «Я делаю голубую дорожку. Софи пойдет по голубой дорожке в кафе». То есть в двух фразах Кушла поставила первое лицо местоимения в неправильном падеже, два глагола в неправильных формах и опустила два неопределенных и один определенный артикли. И, однако, это высказывание обнаруживает и знания, и воображение, и память. (В «Тигре, который пришел к чаепитию» Софи с родителями «идут по дорожке в кафе».)
Возможно, возникнут вопросы: почему Кушла все еще не создавала в больших количествах «слова, несущие смысловое содержание, — как правило, существительные, прилагательные и наречия» (Браун и Белладжи, 1964) и не служит ли это показателем того, что ее речь в большей, чем обычно, степени подражательна?
Кушла в этот период проводила довольно много времени, «читая» вслух сама себе свои книги. Несомненно, у нее развилась цепкая память. Ее мать записывает во вторник 20 марта:
