— На ночь с Гарри буду оставаться я, — резко сказал он, — если только вы не намекаете на то, что мне нужно покинуть собственные комнаты.

— Никто этого не говорил, — быстро вмешался Альбус.

— Тогда поступайте, как хотите, — Снейп сделал большой глоток виски. — Спасибо. Я не хочу показаться… Я благодарен вам.

Вошли Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, несущая под мышкой стопку книг. Увидев выпивку, Уизли приблизился и приподнял бутылку в вопрошающем жесте.

— Будьте как дома, — махнул рукой Снейп.

Толпа в его покоях казалась чем-то из разряда фантастики. Сидят себе, пьют виски, пока Гарри…

Драко щелкнул пальцами, поговорил с Добби, через миг вернувшимся с бутылкой охлажденного белого вина. Малфой наполнил им бокал Гермионы. Рон заглянул к Гарри, не выпуская из рук стакан.

— О, черт! Не хотите ли тоже выпить? — спросил Уизли докторов. — Как там Гарри?

— Неважно, — тихо ответил Натан, глядя на Хаммонда.

— Плевать на правила, — поднявшись, Северус подошел к двери. — Пока вы в состоянии заботиться о нем, можете пить. У меня найдется отрезвляющее зелье, которое срабатывает мгновенно, — пояснил он и направился к постели, словно один вид Гарри притягивал зельевара, как магнит.

Доктора вышли из спальни. Присаживаясь на край постели, Снейп слышал их усталые голоса. Лежащий в ворохе подушек Гарри выглядел бледным — слишком бледным. Зельевар пригладил шелковистые волосы юноши, потрогал холодный лоб, подоткнул одеяло.

Несколько минут спустя он вернулся в гостиную. На столе обнаружились сэндвичи и горячие закуски, нарезанные овощи, фрукты и шоколад — все, что могло утолить голод и привлечь людей, слишком изнуренных, чтобы есть калорийный ужин.

— Ну что ж, — произнес Северус, когда сунутая ему Гермионой горячая булочка, вкус и начинку которой он не распробовал, проскользнула в желудок. — Подведем итоги дня?

Доктор Хаммонд объяснил: анализы показывают, что рак действительно очень запущен.

— Я бы предложил выяснить, беспокоит ли его что-нибудь в бессознательном состоянии, и обеспечить предельный комфорт.

— Погодите-ка, — вмешался Драко, — вы списываете его со счетов? Но ведь магия вам в новинку, а я заглядывал внутрь — в Гарри — и она борется, как сумасшедшая! Не нужно ее усыплять!

— Даже если ему больно? — высокомерно поинтересовался Эрик Хаммонд.

— Он привык к боли, — тихо сказал Рон. Присутствующие обернулись к нему. — А разве нет? Все эти видения, его шрам, всяческие Cruciatus и тому подобное… Если есть шанс, что он выживет…

— Мне очень жаль, — перебил Хаммонд. — У меня богатый опыт в такого рода случаях, к сожалению, — он перевел взгляд на Драко. — Вы едва закончили учебу, молодой человек. Кроме того, насколько я понимаю, этой болезни в вашем мире нет. Не взыщите с вестника дурных новостей, но было бы обманом притворяться, что дела обстоят иначе. Мой опыт подсказывает, что Гарри остался день, от силы — два. Примите мои соболезнования.

Тишина опустилась на комнату — тяжелая, давящая. Северус, не отрываясь, изучал жидкость на дне своего стакана, но вздрогнул, когда Драко проговорил:

— Мне тоже жаль. Я уважаю вашу квалификацию и учитываю собственное невежество, но я вам не верю. Магия Гарри борется. Там, внутри него, идет настоящее сражение, — юноша махнул рукой в сторону спальни.

— Не сомневаюсь, — подтвердил Хаммонд. — Люди немагического происхождения тоже без боя не сдаются. Организм цепляется за жизнь так долго, как только может. Но это не значит, что выжить удается каждому.

Драко поднялся, запустив ладонь в волосы. Шрам на его щеке ярко алел среди белой кожи.

— Берт, — обратился он к своему наставнику, — вы же сами видели! Ваш диагноз сейчас ценнее всего! Не обижайтесь, Натан, доктор Хаммонд, — слизеринец кивнул врачам, — но теперь, когда к Гарри вернулась магия, все изменилось.

Энтвисл выпрямился, сжимая стакан.

— Конечно, с возрастом, когда ты многое повидал, набранный опыт растет и помогает в принятии решений, — целитель приподнял стакан, отдавая честь Эрику Хаммонду, чтобы сгладить нелестные слова ученика. — Но вынужден признать, что здесь наличествуют два важных обстоятельства, с которыми я не знаком. Во-первых, сам недуг. Маги ему не подвержены. Разумеется, я вижу его разрушительную силу и нанесенные повреждения. Одних их достаточно, чтобы согласиться с Эриком.

Волшебники заметно сникли. Драко отвернулся, пряча дрожащие руки в карманы.

— Но вы ведь не основываетесь исключительно на этом, не так ли? — уточнила Гермиона. — Что еще вас смущает, сэр?

Энтвисл улыбнулся ей.

— Я еще никогда в жизни не встречал столь огромного количества магии в одном человеке.

— И что же? — спросила Гермиона.

— Не знаю, — признал Энтвисл. — Генотип волшебников защищает от некоторых болезней и ускоряет излечение других. Тем не менее, самозаживление — необыкновенно редкая способность. Не будь она таковой, нам не понадобились бы медимаги и целители.

— Значит, это возможно — то, что Гарри выздоровеет сам? — оживился Рон.

— Да, но маловероятно, — тихо отозвался Энтвисл. — Очень маловероятно. Прежде мистер Поттер не подавал признаков к такой способности, несмотря на полную магическую силу и немалые, если судить по его медицинской истории, физические страдания.

Откинувшись на спинку стула, Северус подумал о том, что Гарри почти умер, когда брошенное зельеваром проклятие распороло кишечник юноши, и мучился почти неделю, прежде чем решиться попросить помощи у магглов.

Последняя надежда на этот счет угасла.

Гарри пережил ночь. Северусу, при его невероятной замкнутости, странно было лежать, сжимая юношу в объятиях, пока в спальню безостановочно заходили люди, но оставлять покои в утеху гордости зельевар не собирался. К его удивлению, положение оказалось вовсе не таким уж постыдным. Врачи тихо заглядывали в комнату, считывали показания датчиков, спрашивали мнения Северуса и уходили.

День тянулся медленно. Драко регулярно проверял Гарри, люди забредали и снова исчезали, что-то ели, о чем-то разговаривали. Реальность словно застыла, прекратив бег.

Всю следующую ночь Северус успокаивал себя, говоря, что хуже, чем предыдущей ночью, Гарри не стало.

Часа в три утра дрему алхимика прервал стук в наружную дверь; следом раздались торопливые шаги. Машинально потянувшись за палочкой, Снейп узнал голоса Драко и Гермионы. Разумеется, тут же объявился и Невилл, и все трое проскользнули в спальню. Северус приподнялся, стараясь не побеспокоить Гарри.

— Простите, что разбудили, профессор, но у меня появилась идея, — прошептала Гермиона.

То, что Снейп лишь с любопытством сказал: "Да, мисс Грейнджер?", не упомянув ни позднего часа, ни вторжения в личное пространство, как нельзя лучше демонстрировало истинную степень его отчаяния.

Впрочем, зельевар действительно не ожидал, что Гермиона усядется на его постель, прежде чем пуститься в объяснения.

— Энтвисл сказал, что никогда не видел у волшебника столько магии, сколько ее у Гарри. Это мы и так знали. Я тут вспомнила, что один раз, когда плохо себя чувствующему Гарри пришлось аппарировать с Невом в Китай, он ужасно устал. Возможно, запасы его магии были истощены. Но сейчас он полагается исключительно на свою собственную магию, а мог бы задействовать и внешнюю тоже.

— Что вы предлагаете? — поднял бровь Снейп. — Он же не приходит в себя!

— И тем не менее, его магия бурлит жизнью, — девушка глубоко вздохнула. — Я понимаю, что шансов мало…

— Мисс Грейнджер, на данном этапе что угодно лучше бездействия, как вам известно.

— Гарри это не повредит, — продолжила Гермиона, словно ее не перебивали. — Я хотела бы вложить в одну его руку посох, а в другую — палочку и коснуться ими земли. Возможно, Гарри удастся заимствовать ее силу.

— Будучи без сознания? — с горечью уточнил Снейп.

— Северус, мы должны попробовать, — настойчиво произнес Драко. — Нужно попытаться.

— Мне вынести его наружу? — кивнув, спросил зельевар. — Там холодно…