— Куколка, с которой я могу делать все, что захочу? — повторил он, толкая ее в плечо, так что она оказалась лежащей навзничь на постели.

Он попытался отобрать у нее полотенце, но Ребекка вцепилась в него изо всех сил, чувствуя ужасную неловкость, тем более что оказалась вся в лучах солнечного света.

— Я хочу увидеть тебя в такой позе, как хочу, — прошептал он, бросив попытки отобрать полотенце, но заламывая ей руки за голову. — На картине ты лежала, выгнув спину. Я помню каждый изгиб твоего тела, каждый мазок кисти, словно сам присутствовал, когда она писалась.

Она занервничала: ей совсем не нравилось, что ее сравнивают с произведением искусства.

— Ты ведь понимаешь, что там представлено то, как видел меня Роджер, то есть очень идеализированно. Я вовсе не та женщина из фантазии.

— Ты хочешь сказать, что не позировала ему?

— Вовсе нет! Но ведь это не было реальностью. Я для него была просто телом, а не реальной личностью. Как же я могу с этим соперничать?

— Но это же не соревнование, — промолвил он, сдвигая полотенце с ее животика и осторожно поправляя алмаз, чтобы он лег точно так, как на картине.

Ребекка задержала дыхание, словно оцепенев, желая, чтобы он прикоснулся к ней… и в то же время чувствуя затаенный страх… перед всем остальным.

Джулиан со вздохом выпрямился. Теперь она не могла не увидеть его явное возбуждение… но он отвернулся и потянулся за чистыми кальсонами.

— Джулиан, я должна тебя предупредить, — заявила она, садясь на постели и натягивая через голову сорочку. Она отбросила назад волосы и старалась говорить дерзко и беспечно, но при этом серьезно. — Не вздумай в меня влюбиться!

Он бросил на нее небрежный взгляд через плечо и продолжал одеваться.

Она была раздосадована его беззаботностью.

— У нас с тобой нет общего будущего, потому что у меня, возможно, вообще его нет. Я наслаждаюсь тем, что посылает мне жизнь сию минуту, но хочу чего-то большего, чем быть покорной женой.

Джулиан повернулся к ней лицом, и ей не понравилась нежность, которой светились его серые глаза.

— Ребекка, никто из нас не знает, что принесет будущее. Никогда не предполагай, что твое будет кратким.

У нее сжало горло, но она выдавила из себя:

— А ты не предполагай, что в конце концов получишь от меня то, чего хочешь.

Ребекка выбросила из головы их утреннюю перепалку. Она уговорила благодарную служанку найти для нее рыболовные крючки и леску, и ее оптимизм снова взыграл.

В фургоне она поймала на себе озадаченный взгляд Джулиана. Однако расспрашивать он ее не стал, и она чувствовала себя жизнерадостной и таинственной, причем это настроение продлилось до того момента, как Джулиан снова заставил их покинуть фургон, не доехав до последней уединенной деревни маршрута.

Ребекка с сожалением проводила фургон взглядом.

— Значит, сегодня опять никакой гостиницы?

— Полагаю, что после двух ночей у всех на виду это будет неразумно.

Она вздохнула, но безропотно последовала за ним вверх по течению ручья. Они оставили позади болотистые пустоши и теперь передвигались по плодородной долине Йоркшира. Низкие каменные стенки и живые изгороди разделяли отдаленные пастбища и поля фермеров, и во всех направлениях она видела множество пасущихся овец.

Она заставляла себя сосредоточиться на том, что будет им нужно для ночлега, особенно на еде. Но, как всегда, мысли ее занимало то, что они опять одни с Джулианом… на природе. Ей все время приходилось сдерживать румянец, который заливал ее щеки при мысли о том, как они будут заниматься любовью под звездами.

Джулиан наконец позволил ей поудить рыбу, когда решил, что они достаточно далеко отошли от дороги. Он снова занялся разведением костра, а потом подошел к ней и встал за спиной, наблюдая.

— Разве ты никогда не удил, чтобы поесть? — бросила она ему через плечо. Она сидела на берегу маленькой речушки и осторожно поводила удочкой по воде.

— Разумеется. Но я никогда не видел, чтобы женщина нанизывала червяка на крючок.

— У меня много талантов, — подмигнула Ребекка. — Этому меня научил мой брат.

— Правда? — переспросил он, усаживаясь на берегу рядом с ней. — Меня удивляет, что твои родители это позволяли.

Она предложила ему леску и крючок. Он привязал свою леску к палке и забросил крючок подальше.

— Они ничего об этом не знали. Мой брат ухитрялся вывести меня тайком из дома, подальше от глаз моей бдительной няньки. А ты проделывал такое же со своими братьями и сестрами?

— Мои сестры — не такие любительницы приключений, как ты, — ответил Джулиан, больше глядя на удочку, чем на нее.

Это дало ей возможность поизучать его.

— Значит, они, как большинство моих подруг, думают лишь о том, чтобы вести себя как истинные леди, чтобы в будущем привлечь внимание достойных джентльменов.

Джулиан улыбнулся:

— Не думай о них плохо. Они очень ясно сознавали наши финансовые проблемы и отсутствие у себя приданого.

— Ну конечно, — поморщилась она. — Я вовсе не хотела легкомысленно отнестись к их положению.

Он посмотрел на нее сверху вниз. На губах его играла ленивая улыбка.

— Знаю, что не хотела. К счастью, они на два и четыре года моложе меня. Так что когда они были готовы к замужеству, у меня уже были деньги.

— Какой ты хороший брат, — сказала Ребекка, толкая его локтем.

Тут их отвлекло подергивание лески, она натянулась. Вскоре Ребекка с торжеством вытащила свой улов. Она сама сняла рыбу с крючка, несмотря на отчаянное сопротивление пленницы и смех Джулиана. Впрочем, Ребекка сочла себя отомщенной, когда с его крючка рыба сорвалась и увела с собой червяка.

Затем они снова закинули удочки в воду. Ребекка заметила:

— Я уверена, что сестры ценят твои усилия, но братья слишком беззаботны и потому не очень благодарны.

Джулиан пожал плечами, но впервые за время их знакомства не зажался, когда она заговорила о его братьях.

— Они еще молоды, — сказал он.

Она преувеличенно фыркнула.

— Что-то раньше я не слышала от тебя извинений за их поступки.

— Я пытаюсь учесть их возраст.

— Они будут делать свои ошибки… как делал их ты.

Он надменно выгнул бровь.

— Я никогда не делал ошибок! — Но в уголке его рта дрожала легкая улыбка.

— Наверное, трудно быть таким идеальным. Возможно, в глубине души ты завидуешь братьям, потому что они моложе и у них нет такого груза ответственности, как был у тебя в их годы.

Он закатил глаза, потом посмотрел на удочку, которая внезапно изогнулась под яростным потягиванием рыбы. Джулиан умело подсек ее, а затем вытащил на берег.

— Это мои братья наверняка мне завидуют, — попенял он Ребекке.

— Я в этом не уверена. Они вроде бы получают массу удовольствий, как ты, наверное, и желаешь восемнадцатилетним… Но разумеется, это всего лишь мое мнение.

Она послала ему сладчайшую улыбку и была рада, когда он после этого сосредоточил все внимание на ее губках. Какую-то долгую минуту она ощущала сильнейшее влечение к нему, никогда ранее ею не испытанное. Он знал ее так, как она представить себе не могла, что ее может подобным образом узнать мужчина. И это ее пугало.

Но затем Джулиан встряхнулся и вернулся к рыбной ловле. В конце концов, он ведь привык обеспечивать близких, со вздохом подумала она.

Позже, когда он обучал ее чистить рыбу — в юности она старательно избегала этого занятия, — он вдруг поднял голову и прислушался.

Она открыла было рот, чтобы спросить, в чем дело, но Джулиан приложил палец к губам, и она послушно промолчала. После нескольких долгих минут тишины, нарушаемой лишь журчанием воды и кваканьем лягушек, она все же вопросительно повернула к нему голову.

— Мне показалось, что я кое-что услышал, — откликнулся он.

— Бобра?

Теперь она уже знала, какие они бывают, и больше не пугалась сельских звуков.