— Пригласи его, — хрипло произнес он.

Женщина бросила на него полный сочувствия взгляд.

— Мне неизвестно, что ты вспомнил, — произнесла она, — но постарайся держать себя в руках.

— Со мной все в порядке, — сказал Пендрейк. И подумал: “В первую очередь- самое важное”. И стал опять самим собой.

Анрелла повернулась к нему спиной и поднялась по ступенькам на веранду. Ему было слышно, как, приглушив слегка голос, она произнесла необходимые слова. Когда она закончила, Пендрейк громко сказал:

— Садитесь в машину. Вторая может следовать за нами.

Президент, Кей и две женщины из охраны спустились вместе с Анреллой по ступенькам. Анрелла спросила:

— Как ты думаешь, мы сможем взять с собой четверых?

— Определенно, — ответил Пендрейк, — впереди могут сесть трое.

Кей устроилась рядом с Анреллой на переднем сиденье. Минутой позже урчащий автомобиль стал взбираться на второй передаче на первый пологий подъем.

Пендрейк произнес:

— Ты знаешь, дорогая, я придумал, что можно сделать для уравненных женщин, составляющих охрану президента. Действие принятого ими препарата можно нейтрализовать. Второй дозой, химический состав которой будет незначительно отличаться от первой. Особенность этого соединения состоит в следующем: молекулы кристаллической магнезии стыкуются с основой с помощью четырех связей. Это нестабильное соединение. Его можно стабилизировать, удалив две связи из четырех. Благодаря этому…

Он замолчал, уловив краем глаза напряженный взгляд Анреллы. Джефферсон Дейлс, сидящий на заднем сиденье, сухо произнес:

— Вы что, химик, мистер… не знаю вашего имени.

— Пендрейк, — подсказал любезно Пендрейк. — Джим Пендрейк. — Он продолжал дальше: — Нет, я не химик. Можете считать меня своего рода универсальным разрешителем проблем. Видите ли, я обнаружил, что мой мозг обладает любопытными свойствами. — Он сделал паузу, заметив в зеркало, что в руках сидящих на заднем сиденье рядом с президентом женщин появились пистолеты. Голос Джефферсона Дейлса прозвучал ровно:

— Продолжайте, мистер Пендрейк.

— Господин президент, — сказал Пендрейк. — В чем заключается суть слабеющей демократии?

Наступила продолжительная пауза. Машина продолжала мчаться по горной дороге.

— Никто не сможет дать точный ответ на этот вопрос, — наконец произнес президент. — Люди нуждаются в подтверждении того, что их жизнь имеет смысл. Когда все, что они видят вокруг, состоит из сумбура, лжи и глупости, люди падают духом, с чем они не в состоянии бороться.

Пендрейк выжидал. Он почувствовал, что его вопрос успокоил жестких спутниц президента. Они по-прежнему держали пистолеты, но шеф жестом удержал их от применения оружия.

Молчание нарушил Джефферсон Дейлс:

— Если взглянуть со стороны, то может показаться, что наши неприятности идут от общей потери морали, коррумпированных политиков и того факта, что почти любой из граждан этой страны не может похвастаться здоровой психикой.

Пендрейк произнес:

— Я считаю, что в основе наших бед лежит отсутствие должного руководства. — На заднем сиденье воцарилась тишина, пассажиры были шокированы, и Пендрейк сделал вывод, что его слова попали в цель. Он продолжал: — Видите ли, господин президент, при демократии мы избираем правителя на ограниченный срок. Это не значит, что он будет руководить страной хуже, чем какой-нибудь наследный монарх. Но если он не в состоянии проводить твердую линию в духовной и общественной сферах, то существующая система управления государством начинает разлагаться, а мы начинаем ломать голову, пытаясь понять, что с нами происходит. А ничего не происходит, просто мы избрали в руководители слабака, который по каким-то своим внутренним причинам не способен нами управлять.

Наступила мертвая тишина, нарушаемая только урчанием автомобиля.

— Мне кажется, — сказал Пендрейк, — что именно вам, господин президент, нужно обрести уверенность в том, что жизнь имеет смысл. Поэтому я хочу сделать вам выгодное предложение.

— Предложение? — Прозвучавшее слово не было связано с настоящей реакцией президента, скорее оно было как бы эхом, исходящим от человека, пребывающего в состоянии глубокого шока.

— Предложение, — спокойно повторил Пендрейк. — Если в течение трех лет вы возродите демократию и будете осуществлять прогрессивное управление страной, я добровольно пойду на переливание вам моей крови.

Первой на это прореагировала Кей. Она резко сказала:

— Боюсь, мистер Пендрейк, что вы находитесь в положении, когда вопросы, связанные с использованием вашей крови, будут решаться без вашего участия.

— Заткнись, Кей! — грубо оборвал ее Джефферсон Дейлс.

Женщина бросила на президента изумленный взгляд и откинулась на спинку сиденья. Теперь в состоянии шока оказалась она. Никогда за время их отношений, как понял Пендрейк, этот мужчина не позволял себе разговаривать таким тоном со своей возбужденной, прекрасной и заблуждающейся любовницей.

Президент Дейлс прочистил горло.

— Не могу понять, — произнес он. — Похоже, мы встретились с вами случайно, мистер Пендрейк. Но для того чтобы оказаться в Маунтенсайде, вы должны были пройти сквозь несколько подразделений американских вооруженных сил. Меня все больше интересует, что здесь происходит в действительности. Например, каким образом вы совершили побег из тюрьмы?

— Расскажи ему, дорогая, — произнес Пендрейк. Анрелла описала изготовленный Пендрейком энергетический пистолет.

Дейлс спросил изумленным голосом:

— Но как он мог собрать такое оружие из обычных радиодеталей? — Вопрос был явно риторическим, потому что Дейлс тут же продолжил: — Что он еще изобрел?

Когда Анрелла рассказала ему о закопанном в песок тепловом источнике, равном по мощности сверхновой, у президента от удивления отвисла челюсть и он тут же произнес:

— Так это он вызвал такую жару? Мой бог!

Президент Дейлс сидел совершенно неподвижно. У него был вид человека, который внезапно нашел решение неразрешимой с виду проблемы. Он взорвался:

— Вот в чем дело! Всем нам — всем этим людям должно быть стыдно.

— Каким всем людям? — спросила удивленная Анрелла.

— Обычным людям, завсегдатаям баров, искателям секса, мужчинам, выступающим против женщин, женщинам, выступающим против мужчин, крутым мужикам, тупым, глупым, бедным, богатым — всем деградировавшим, злым, испуганным, несчастливым, одураченным, жалким беднягам там, — он широко махнул рукой, обозначая своим жестом полмира, — и здесь, — он показал на себя. — Все эти люди гордятся теми идиотскими достижениями, которые не являются достижениями вообще, если принять во взимание то, на что они способны. Три миллиарда людей позволили величайшему мозговому механизму во всей вселенной превратиться в развалину. Наша первейшая задача состоит в том, чтобы открыть им глаза на то, что они сотворили, а потом помочь им освободиться от связывающих их пут.

— Что вы считаете нужным сделать? — спросила Анрелла.

Великий человек, казалось, не расслышал ее вопроса. Он продолжал говорить:

— Я давно уже задумывался, почему практически полностью отсутствуют новые творческие разработки, и пришел к выводу, что единственная причина этого лежит в том, что человечество находится в состоянии смятения. — Он покачал головой.

— Боюсь, что все будет не так уж просто, — произнесла Анрелла.

Пендрейк решил, что настало время перейти к делу. Он сказал:

— Я считаю, что армейские подразделения должны быть отозваны, срок заключения для осужденных сокращен до пяти лет, уравненные женщины раскрепощены. Поселенческий проект Лембтона нужно взять под защиту государства, его участникам не должно угрожать тюремное заключение. Женщины должны быть равноправно допущены на руководящие посты…

В этот момент его в бок толкнул локоть Анреллы.

— Достаточно, — сказала она сердито. — Прекрати, Джим!

Пендрейк ошарашенно замолчал. Он посмотрел на нее и увидел сверкающие недовольством глаза. И понял, что она знает что делает.