Он был доволен собой. И нечего волноваться. В конце концов, он твердо сидит на своем месте, а его мозги по-прежнему вертятся. Нет причины для беспокойства, и тем более нечего показывать другим, что ты попал в затруднительное положение.

Он взял контракт “Уинтропа” и начал читать.

Спустя двадцать минут он, поразившись, осознал, что все время пытается вспомнить, что же он делал в сентябре 1973 года. В том месяце американцы высадились на Луне — через три года после того, как это сделали Советы. Пендрейк вспомнил заголовки газетных страниц. Сомнений не было. Он видел их. Они сплетались у него перед глазами, большие и черные. Он может рассматривать сентябрь, свой первый месяц в “Несбит ком-пани”, как последующую часть своего предыдущего существования.

А как насчет августа? В августе начались международные дрязги, которые почти что разрушили единство мощного союза женских организаций. Заголовки тогда были… какими? Пендрейк пытался вспомнить — и не мог. Он подумал, а что было первого сентября? Если между августом и началом сентября проходила линия раздела, то первый день сентября, возможно, приобретет какое-то особое качество. Он еле вспомнил, что как раз в этот период он был болен.

У него в памяти совершенно не отложилось первое сентября. Предположим, он позавтракал. Предположим, он получил один из затяжных прощальных поцелуев Анреллы и отправился в офис. Его мысли замерли, словно птица, подстреленная на лету. “Анрелла”, — подумал он. Она должна была быть там тридцатого августа, и двадцать девятого, и в июле, июне, мае, апреле, и так далее и так далее.

В его воспоминаниях, да и в ее поведении во время критического месяца сентября не было даже намека на то, что они не были женаты много лет.

Следовательно, Анрелла знает!

Это была догадка, обладающая эмоциональными ограничениями. Его мечущийся мозг попался в сети более рассудительной логики и успокоился. Итак, Анрелла знает. Ну ладно, должна знать. Очевидно, что он был здесь много лет. И случившееся изменение произошло в мозгу у него, а не у нее.

Пендрейк взглянул на настенные часы: четверть двенадцатого. У него осталось ровно столько времени, сколько требуется для поездки домой на то, чтобы пообедать. Обычно он обедал в ресторане, но информация, которую он хотел получить, была неотложной.

Выйдя из офиса и направляясь к лифту, Пендрейк заметил в коридоре несколько привлекательных женщин. Ощущение, что они смотрят на него слишком внимательно, было настолько сильным, что Пендрейк отвлекся от своих сумбурных мыслей, повернул голову и еще раз взглянул на них.

Одна из женщин что-то говорила в маленькое блестящее устройство, закрепленное у нее на руке. Пендрейк, заинтересовавшись, подумал: “У нее в браслет вмонтировано радио”.

А потом он, оказавшись в лифте и спускаясь на первый этаж, позабыл об этом незначительном факте. Пендрейк вышел из лифта и обнаружил, что в холле и у входных дверей стоят еще несколько представительниц прекрасного пола. У тротуара расположился десяток впечатляющих черных автомобилей, за рулем в каждом из них тоже сидели женщины-водители. Еще несколько минут — и улица заполнится спешащей на обеденный перерыв толпой. Но сейчас, если не считать женщин, она была почти пустынна.

— Мистер Пендрейк?

Пендрейк повернулся. К нему обратилась одна из молодых женщин, стоящих возле выхода из здания, у нее была спортивная фигура и напряженное выражение лица.

Пендрейк смотрел на нее.

— М-м? — неуверенно откликнулся он.

— Вы мистер Джеймс Пендрейк?

Пендрейк почти вышел из полузабытья.

— А в чем… да, я… Что это собственно…

— О’кей, девочки!

Словно по волшебству появились пистолеты. Они металлически поблескивали на солнце. Пендрейк не успел мигнуть глазом, как его со скрученными руками подтолкнули к одному из лимузинов.

Он мог сопротивляться, но не стал. У него не было ощущения опасности. Его мозг был просто парализован всеобъемлющим удивлением. И, прежде чем Пендрейк был в состоянии опять соображать, он оказался внутри мчащегося автомобиля.

— Послушайте!.. — начал он.

— Пожалуйста, мистер Пендрейк, обойдемся без вопросов, — слова принадлежали молодой женщине, расположившейся справа от Пендрейка на заднем сиденье. — Ведите себя спокойно, и вам не будет причинено никакого вреда.

Словно желая проиллюстрировать угрозу, две ее сообщницы, сидящие лицом к Пендрейку на маленьких откидных сиденьях в центре лимузина, многозначительно помахали блестящими пушками.

Прошла минута — сон не кончался. Пендрейк произнес:

— Куда меня везут?

— Вам же сказали, не надо вопросов.

Ответ вызвал у него чувство беспокойства: с ним обращались, как с ребенком. Пендрейк в бешенстве откинулся на сиденье и излучающими враждебность глазами принялся изучать похитительниц. Это были типичные новые “миниюбочные” женщины. Те две, что были вооружены, выглядели старше сорока, но находились на пике физического расцвета. Их глаза горели специфическим блеском, свойственным женщинам, прошедшим курс ““Уравнитель” делает тебя равной мужчине”, в ходе которого они подверглись обработке специальным медицинским препаратом. Молодая предводительница и девушка, сидевшая слева от него, имели тот же “блескоглазый” вид.

Все они выглядели весьма уверенными в собственных силах.

Прежде чем Пендрейк успел сделать дальнейшие выводы, автомобиль свернул за угол на длинную наклонную эстакаду. Пендрейк успел узнать въезд в гараж отеля-небоскреба “Макклендлс”. Спустя мгновение они затормозили перед дверью. Пистолетами указали Пендрейку путь, и он молча повиновался. Его провели по длинному пустому проходу к грузовому лифту, в котором они поднялись на третий этаж. В окружении женщин-охранников Пендрейк прошел по блестящему наклонному коридору.

Его ввели в большую, роскошно обставленную комнату. В дальнем углу, развалясь в глубоком кресле, расположился представительный седовласый мужчина. Справа от него стоял стол, за которым сидела молодая женщина. Пендрейк даже не взглянул на нее.

Широко раскрыв глаза, он наблюдал, как моложавая предводительница охранников приблизилась к седому и сказала:

— Ваше приказание выполнено, господин президент. Мистер Пендрейк перед вами.

Именно эти слова, произнесенные вежливым голосом, подтвердили догадку. Он не верил своим глазам, хотя сразу узнал это примелькавшееся лицо. Последние сомнения рассеялись. Перед ним был сам Джефферсон Дейлс, президент Соединенных Штатов.

Успокоившийся Пендрейк уставился на великого человека. Он заметил, что эскортировавшие его дамы покинули помещение. Их поведение подчеркивало странность этого навязанного ему приема.

Пендрейк заметил, что Дейлс не сводит с него взгляда. Серые глаза президента мерцали пепельными жемчужинами. Во всем остальном он выглядел на свои пятьдесят девять. На фотографиях в газетах его лицо выглядело моложавым, но при взгляде с близкого расстояния становилось очевидным, что вторая избирательная кампания стоила ему некоторого количества жизненных сил.

Как бы там ни было, президент производил впечатление красивого, сильного и умеющего повелевать человека, уверенного в себе. И, когда он заговорил, в его голосе прозвучала резонирующая мощь, которая в определенной степени способствовала его успеху. С легкой сардонической улыбкой он произнес:

— Как вам понравились мои амазонки?

Его гомерический смех прокатился по комнате. Он явно не рассчитывал дождаться ответа, потому что веселье внезапно кончилось, и он продолжил без малейшей запинки:

— Очень забавное явление эти женщины. И притом типично американское. Обработанная женщина не имеет возможности когда-либо вернуться к прежнему состоянию. Я считаю, что несколько тысяч американок, отважившихся на обработку, своим примером подтвердили, что страсть к приключениям у американских девушек течет в крови. Очень жаль, что они оказались в тупике, у них нет будущего. Необработанные женщины отвернулись от них, а мужчины склонны считать любую уравненную женщину ненормальной. Они сыграли свою роль при проведении президентской кампании, обеспечив активное участие в ней женских организаций. Но как отдельные личности амазонки обнаружили, что у них практически нет шансов устроиться на работу и выйти замуж.