— О да, — фыркнул Тайлер. — На такой маленькой ферме. Как же. Маленькая фермочка с драконами, невиданными чудищами и дырой во времени, которая ведет на миллионы лет назад, прямиком в ледниковый период.

— Об этом лучше помалкивай, — повернулся к нему Колин. — Я не смогу спасти тебя, если ты раззвонишь повсюду про свой визит в прошлое.

— О чем это ты? Почему я должен помалкивать? И с чего это вдруг ты собрался меня спасать? Особенно после того, как я тебе навалял.

Колин подавил гнев.

— Ты хотел сказать — после того, как твоя первобытная подруга меня ударила? — Он глубоко вздохнул и сказал себе: «Главное — спокойствие». — Объясняю: если ты будешь молчать и делать, как я говорю, Гидеон решит, что из Линии сдвига просто прикатила очередная волна. Это происходит время от времени. Вот откуда взялись яйца грифона, в один прекрасный день они просто… появились. Иногда Линия сдвига открывается настолько широко, что мы могли бы шагнуть в нее, если бы посмели. А иногда она просто подбрасывает нам всякие сюрпризы. Мы должны сказать ему, что в этот раз произошел именно такой случай. Если ты ему расскажешь, что сам прошел сквозь Линию сдвига и вернулся, он поймет, что ты околачивался в зернохранилище, и придет в ярость. Тогда он точно вышвырнет вас с фермы, вы даже глазом моргнуть не успеете.

Люсинда выглядела расстроенной, но ее брат, кажется, что-то заподозрил.

— И все-таки это не объясняет, с чего ты вдруг решил помогать нам. Нидл, ты ненавидишь меня лютой ненавистью. Признайся.

Он замялся.

— Да, я признаю, что ты мне не слишком нравишься, Дженкинс. Но твоя сестра была добра ко мне, и мне будет неприятно, если ее накажут за твои шалости. — Ему даже не пришлось притворяться, произнося эти слова, ведь это была правда. Люсинда действительно была добра к нему. Он не привык к такому обращению.

Люсинда Дженкинс торжествующе посмотрела на брата, словно говоря: «Вот видишь? А ты мне не верил!» Потом повернулась к Колину и улыбнулась.

— Спасибо, Колин. Это очень великодушно с твоей стороны.

Он почувствовал легкий укол совести, но лишь на секунду.

— Что ж, если вы согласны, давайте подумаем, как мы объясним Гидеону появление этой… — Он хотел сказать «бандитки», но передумал и лишь показал рукой в сторону девушки.

— Постой, — сказал Тайлер. — Все это прекрасно, но какой смысл Гидеону нас выгонять? Мы теперь все знаем про ферму. И можем рассказать о том, что видели.

Колин засмеялся.

— А он и не отпустит вас просто так. Он попросит мою мать сварить одно из ее особых снадобий и слегка подкорректировать вашу память. У нее это хорошо получается — действует не хуже гипноза. За эти годы ей уже приходилось так поступать с парочкой госинспекторов. — Он не мог не заметить, как изменилось выражение лица Люсинды. Теперь девочка смотрела на него, как на инопланетянина, который явился из космоса, чтобы ею пообедать. — Люсинда? Тебя что-то огорчило в моих словах?

— Н-нет, — сказала она, усиленно мотая головой. — Нет, Колин. Продолжай.

У него не было времени разбираться в причинах такой резкой смены настроения. Он пытался вновь обрести контроль над событиями этой злополучной ночи. До новой встречи с Модесто ничто не должно нарушить его планы; с этой минуты на ферме не может быть ни волнений, ни потрясений.

Брат с сестрой настороженно смотрели на него, ожидая, что он скажет дальше. Пещерная девушка, которая едва не проломила ему голову, сидела рядом с детьми, напуганная и встревоженная. Что ж, не имея иного оружия, кроме собственного ума, Колин справился с неожиданными трудностями и вновь был на коне.

Он очень гордился собой.

Дядя Гидеон был, как всегда, в шлепанцах и купальном халате. Запах от него исходил такой, будто одежда пару дней провисела во влажной ванной, а на щеках красовалась трехдневная седая щетина. Впрочем, на его умственные способности это никак не повлияло: когда Тайлер закончил свой рассказ (а точнее, тщательно подготовленную Колином версию, в которой Тайлер был невинной жертвой Линии сдвига, а не нарушителем правил, без спросу вломившимся в хранилище), Гидеон довольно долго смотрел на него с нескрываемым подозрением. Тайлеру стоило немалых усилий выдержать этот взгляд.

Ему не нравилось, что Колин Нидл теперь отдает им распоряжения, но он был ужасно рад, что не пришлось никому рассказывать про дневник Октавио Тинкера и другие их с Люсиндой находки и открытия. Стоя под пристальным недоверчивым взглядом своего двоюродного деда, он был готов признать, что правда — это последнee, что он хотел бы раскрыть Гидеону Голдрингу.

— Да… вот это новости, — сказал наконец Гидеон, выпрямляясь в кресле. — Так значит, Линия сдвига снова активна — вызвала на несколько минут ледниковый период и извергла оттуда эту молодую женщину? Тебе повезло, Тайлер, что эти воплощения затронули тебя лишь косвенно. Нам всем повезло! Я не знаю, как бы оправдался перед твоей матерью, если бы мы потеряли тебя, а так — наша ферма получила новую работницу. — Казалось, его даже позабавила эта мысль, и он широко улыбнулся Тайлеру и Люсинде. — Но теперь вы оба знаете наш самый большой секрет! Вы должны быть польщены.

Тайлера слегка трясло.

«Польщены! Да я мог погибнуть! — думал он. Среди всей суматохи этот факт как-то ускользал от него до сих пор. — Ладно, может, я и сам во всем виноват, но им не мешало бы поставить предупреждающие знаки вокруг этой штуки!»

На кухне собрались почти все работники фермы. Пещерная девушка сразу же попала в добрые объятия Сары и ее помощниц, они отвели ее в ванную и переодели во что-то более подходящее для калифорнийского лета, чем ее тяжелые засаленные шкуры. Тайлер не мог поверить, что она действительно останется на ферме — очевидно, никто не спросил саму девушку, хочет ли она этого.

Как будто прочитав мысли Тайлера, Гидеон сказал:

— Итак, как мы назовем нашу новенькую?

— У нее уже есть имя — ее зовут Последняя.

— Что это за имя для современной юной барышни? — захихикал Гидеон. — Нет, мы назовем ее… я знаю как. Назовем ее Уула. Так звали девушку Алле-Опа из воскресных комиксов. По-моему, вполне подходяще для юной леди из палеолита.

Тайлер понятия не имел, о чем говорит этот выживший из ума старик, но он так устал, что на споры просто не осталось сил.

— Почему она больше не может говорить на нашем языке? — спросил он. — Когда я увидел ее в первый раз, мы хорошо понимали друг друга.

— Правильно, но она никогда и не умела говорить на нашем языке, — сказал Гидеон. — Пока ты находишься в пределах поля Линии сдвига, там идет, как бы это сказать, вроде как синхронный перевод. Вы обмениваетесь мыслями, и, несмотря на то что каждый говорит на своем языке и языки эти совершенно разные, вы без труда понимаете друг друга. Полагаю, это один из способов, с помощью которых поток времени защищает себя, и таким образом снижается вероятность катастрофы. Так предотвращаются парадоксы. — Гидеон оживился, эта тема явно доставляла ему удовольствие. — Если бы вы сидели на вершине Линии сдвига — разумеется, если предположить, что такое вообще возможно, — и в какой-то из дней там не было никакой активности, вы, возможно, и смогли бы понять друг друга снова, потому что в непосредственной близости обычно есть утечка энергии. — Он снова посуровел. — Но даже не думайте повторить это, юноша.

— Не буду, — сказал Тайлер. — Обещаю.

— Именно поэтому здесь плохо работают мобильные и даже обычные телефоны, как и прочие электронные приборы. Все из-за Линии сдвига. — Он покачал головой. — А юной Ууле просто придется выучить английский, как когда-то Саре, Рагнару и всем остальным. Не волнуйся, мы все это уже проходили.

— Значит, здесь все из прошлого? — спросила Люсинда.

Тайлер посмотрел на Рагнара и трех амигос, которые тихо разговаривали за столом неподалеку. Мистера Уоквелла нигде не было, Тайлер не мог этого не заметить. Как же ему теперь относиться к этому человеку, зная, что у него ноги козла? Такое и во сне не приснится.