Вот чего мы, по-моему, ищем, а то, что и ты ищешь это со мною, ты, который сам столь дорог мне, крепит мою веру в наше будущее и уверенность в нашей любви.
Оскар
47. Миссис Милле{61}
Гроувенор-сквер, Чарльз-стрит, 9
[Приблизительно 3 июня 1883 г.]
Дорогая миссис Милле, вот высказывания Лили об американских женщинах. По-моему, они выражены в очень мягкой форме и служат уроком вежливости стране, обошедшейся с ней неучтиво. Надеюсь, они Вас заинтересуют. Они и в самом деле очень умны, но ведь все красивые женщины в большей или меньшей степени наделены даром слова. Искренне Ваш
Оскар Уайльд
48. Уолдо Стори{62}
Шеффилд, гостиница «Ройял Виктория»
[Почтовый штемпель — 22 января 1884 г.]
Да, мой дорогой Уолдино, да! Изумительно, конечно, — это было необходимо.
Естественно, я не писал: ветры переносят новости через Апеннины лучше, чем почта! Ну конечно, этим и объясняются великолепные закаты, относительно которых так недоумевала наука. Ура! У тебя-то, когда ты был помолвлен, закатов не было — только лунные ночи.
Итак, мы венчаемся в апреле (как и вы в свое время), а затем едем в Париж и, может быть, в Рим — как ты считаешь? Будет ли приятен Рим в мае? Я хочу сказать, будете ли там ты с миссис Уолдо, папа римский, полотна Перуджино? Если да, мы приедем.
Ее зовут Констанс, и это юное, чрезвычайно серьезное и загадочное создание с чудесными глазами и темно-каштановыми локонами — само совершенство, если не считать того, что она не признает Джимми единственным настоящим, художником всех времен (ей хотелось бы протащить через черный ход Тициана или еще кого-нибудь), зато она твердо знает, что я — величайший поэт, так что с литературой у нее все в порядке; кроме того, я объяснил ей, что ты — величайший скульптор, завершив тем самым ее художественное образование.
Мы, конечно, безумно влюблены. Почти все время после нашей помолвки мне пришлось разъезжать по провинциям, «цивилизуя» их при помощи своих замечательных лекций, но мы дважды в день шлем друг другу телеграммы, благодаря чему телеграфисты настроены совершенно романтически. Впрочем, я подаю мои послания с самым суровым лицом и стараюсь выглядеть так, как если бы слово «любовь» означало зашифрованный приказ: «скупайте акции «Гранд Транкс», а слово «любимая» — «распродайте по номиналу». Уверен, что это помогает.
Дорогой Уолдо, я совершенно счастлив и надеюсь, что ты и миссис Уолдо полюбите мою жену. Я ей столько рассказывал о вас обоих, что она уже прекрасно вас знает, ну и конечно же я не могу представить себе, чтобы кто-нибудь, увидев, не полюбил ее.
Передай, пожалуйста, привет дяде Сэму и молодому здоровяку-трансценденталисту из Бостона, штат Массачусетс, чьими романами все мы зачитываемся. И передай от меня самый сердечный привет своей жене, скажи ей, как не терпится мне познакомить с ней Констанс. Addio.
Оскар
49. Лили Лангтри{63}
Шеффилд, гостиница «Ройял Виктория»
[Приблизительно 22 января 1884 г.]
Моя дорогая Лил, всем сердцем радуюсь Вашему огромному успеху; в газетах здесь печатают самые восторженные телеграфные отзывы о Вашей игре в «Угрозе». Вам удалось то, что не удавалось никому из современных артистов: Вы вторично отправились завоевывать Америку и одержали новые победы. Но Вы ведь и созданы, чтобы побеждать; это всегда угадывалось в блеске Ваших глаз и в звуке Вашего голоса.
Итак, это письмо наполовину продиктовано желанием сказать Вам, как радуюсь я Вашим триумфам, — Вы поистине «Venus Victrix»[9] нашего времени! — а наполовину — желанием сообщить Вам, что я женюсь на юной красавице по имени Констанс Ллойд, этакой серьезной, изящной, маленькой Артемиде с глазами-фиалками, копною вьющихся каштановых волос, под тяжестью которой ее головка клонится, как цветок, и чудесными, словно точеными из слоновой кости, пальчиками, которые извлекают из рояля музыку столь нежную, что, заслушавшись, смолкают птицы. Мы поженимся в апреле. Очень надеюсь, что к тому времени Вы освободитесь. Я так хочу, чтобы Вы узнали и полюбили ее.
Я много работаю, разъезжаю с лекциями и обогащаюсь, хотя ужасно, что приходится постоянно разлучаться с ней. Впрочем, мы дважды в день обмениваемся телеграммами, а бывает, что я вдруг примчусь из самого глухого угла, чтобы часочек побыть с нею и предаться всем тем глупостям, которым предаются благоразумные возлюбленные.
Напишите мне письмо с пожеланием счастья, остаюсь всегда преданный Вам и любящий Вас друг
Оскар Уайльд
50. Дж. У. Апплтону{64}
Ланкашир, Алверстон, гостиница «Каунти-отель»
[Приблизительно 22 февраля 1884 г.]
Уважаемый мистер Апплтон, почему я вижу, что в Гриноке объявлена лекция «Значение искусства в современной жизни»? Сколько раз можно повторять Вам, что я читаю эту лекцию только в том случае, если выступаю в одном и том же городе дважды, причем в разные дни. Ничто так не выводит меня из себя, как подобные вещи, которые случаются постоянно.
Разумеется, предстоит скандальное объяснение с Обществом. Мне все это начинает надоедать. Искренне Ваш
О. У.
51. Дж. У. Апплтону
Тайт-стрит, 16
[Приблизительно март 1884 г.]
Уважаемый мистер Апплтон, лекция не должна быть посвящена Челлини — она посвящена Костюму. Надеюсь, в этом деле не произойдет никакой путаницы.
Не откажите в любезности прислать мне американские и английские критические сочинения. Я хочу составить коллекцию. Было бы желательно получить их на этой неделе. Искренне Ваш
Оскар Уайльд
52. Редактору «Пэлл-Мэлл газетт»{65}
Бирмингем, гостиница «Грейт Вестерн»
[Приблизительно 11 ноября 1884 г.]
Милостивый государь, в моей статье о костюме есть несколько опечаток, которые, если Вы собираетесь поместить ее в «Баджит», следовало бы исправить в соответствии с приложенным. Не знаю, могу ли я просить Вас о том, чтобы рисунок, который я Вам послал, был помещен на таком месте, где не будет печатного текста на обороте, иначе ужасно пострадают изящество и художественность оттиска; впрочем, может быть, я прошу слишком многого. Остаюсь, сударь, Вашим покорным слугой
Оскар Уайльд
Как я вижу, в отношении двух рисунков вышла некоторая неясность, поэтому я поставил вопросительный знак после рисунка «Идеальный костюм» Хайша просто для того, чтобы показать, что это не моя идея.
53. Констанс Уайльд{66}
Эдинбург, Балморал
Вторник [Почтовый штемпель — 16 декабря 1884 г.]
Дорогая и любимая, вот я тут, а ты — на другом краю земли. О, гнусные факты, не дающие нашим губам целовать, хотя души наши — одно.
Что могу я сказать тебе письмом? Увы! Ничего из того, что я хотел бы сказать тебе. Боги передают послания друг к другу не при помощи пера и чернил, и, право же, твое физическое присутствие здесь не сделало бы тебя более реальной: я чувствую, как твои пальцы перебирают мои волосы, как твоя щека трется о мою щеку. Воздух наполнен музыкальными звуками твоего голоса, мои душа и тело, кажется, больше не принадлежат мне, а слиты в каком-то утонченном экстазе с твоей душой и телом. Без тебя я чувствую себя неполным. Навеки твой
Оскар
Здесь я останусь до воскресенья.
54. Лили Лангтри{67}
[Тайт-стрит, 16]
