– Все выглядит очень и очень многообещающе, – проворковала Элоди, не давая мне времени опомниться.

Она тащила меня к пятачку, где несколько пар, прижавшись щека к щеке, сосредоточенно передвигались с места на место под аккордеонно-оркестровую музыка, не имеющую четкого ритма.

– Идеально, – объявила Элоди.

– Разве это вальс? – В принципе, понять было невозможно.

– Да какая разница!

Мы спустились по ступенькам, и Элоди вцепилась в меня в ожидании, что я ее поведу в танце. У меня возникли серьезные опасения, что, поскольку я так и не научился танцевать вальс, единственное место, куда я мог бы ее привести, – это прямиком в Сену.

– Пол! – У Элоди заканчивалось терпение.

Выхода не было. Я сделал несколько пробных шагов, и мы на пару зачастили раз-два-три, раз-два-три, несмотря на то что наш счет ни в коем случае не совпадал с музыкой.

К моему удивлению, я достаточно быстро приспособился, делая два шага на раз-два и замирая на счет три, чтобы обдумать дальнейшее направление.

– Раз-два – налево, раз-два – направо, раз-два – туда, – приговаривал я. – Раз-два – осторожнее, раз-два – черт побери, раз-два – простите, мадам… – Ну, и так далее.

Элоди потихоньку расслабилась и втянулась:

– Как насчет тебя Пол? Тебе не грозит скорая свадьба?

– Раз-два – нет.

– Ну как-то же ты там развлекался в Калифорнии? Ты ведь вроде прославился?

– Раз-два – вроде того, – признался я.

Последние несколько месяцев фотографы охотились за моими ногами. Путем трагичной случайности я и мои колени стали известны благодаря ношению килта. Это привело к тому, что нас стали снимать в рекламе: кроссовок для бега, носков и крема для удаления волос (последнее, должен заметить, исключительно благодаря фотошопу).

Я достиг того уровня славы, когда проводишь много времени в такси, за которые не платишь, и попадаешь в ночные клубы без очереди, где посетители думают, что каждое твое слово – шедевр, и хотят с тобой переспать. Однако те калифорнийские девушки, которых я встречал, даже во время оргазма думали исключительно о своей карьере и не искали серьезных отношений с кем-либо ниже уровня помощника режиссера.

– Раз-два – была одна девушка… Черт! – Мы влетели в пару, вплоть до этого момента казавшуюся сросшейся. Теперь же они были разъединены и уставились на нас в ярости.

– Mais qu’est-ce que vous foutez? – возмутился пожилой мужчина в костюме и с узким галстуком.

«Какого черта вы творите», – понял я и честно ответил:

– Je ne sais pas[18].

– Жто ече жа рас-тва рас-тва? – с чудовищным немецким акцентом спросила партнерша мужчины; ее волосы были выкрашены в цвет дегтя.

– Мы танцуем вальс, – объяснила Элоди.

– Ici, c’est le ton-go[19], – заявил мужик.

То есть танго, понял я.

– А как насчет этих? Они тоже танцуют тон-го? – Элоди ткнула пальцем в парочку, которая, покачиваясь из стороны в сторону, целовалась взасос.

– По крайней мере, они дзелают это беж важих рас-тва-трёх, – заявила дама, и ее брови, выкрашенные в цвет волос, возмущенно подпрыгнули.

– Это публичное место, и мы имеем полное право считать вслух, сколько нам приспичит. Полюбуйтесь! – Элоди гордо задрала руки в ожидании, что я снова поведу ее в нашей имитации вальса, но я взял ее за руку и увел прочь.

– Пойдем отсюда, – сказал я ей, – если ты одолжишь мне денег, я куплю тебе выпить.

– Ну и кто эта калифорнийка, из-за которой ты уже и до трех сосчитать не можешь?

Мы снова арендовали велосипеды и доехали до переполненной террасы в кафе гостиницы «Одеон».

Элоди заказала два бокала шампанского, чтобы отпраздновать наше воссоединение, и вид игристого напомнил мне о том, как хорошо снова быть в Париже.

– Она не калифорнийка, а англичанка. Мы один раз встретились в Лас-Вегасе и еще раз – на Венис-Бич[20], сразу после фруктовой битвы с твоим отцом.

– И кто она такая? – Напоминание о семейных неурядицах не могло отвлечь Элоди от возможности вдоволь посплетничать.

– Океанический эколог.

– Хиппи? Она ноги-то бреет?

– Да.

– А все остальное?

– Не твое дело, Элоди.

– Как ее зовут?

– Глория. Но фамилия у нее Мандей[21], так что все зовут ее просто Эм.

– Эм?

– Ну да, как начальницу Джеймса Бонда.

– Я надеюсь, она моложе и красивее, чем начальница Бонда?

Я улыбнулся, вспомнив свою последнюю встречу с М. Вернее, ее загорелое тело, позолоченное лучами восходящего солнца, льющимися в окно гостиничного номера. С того момента, как мы встретились на пляже, мы провели несколько приятных часов. Единственная совместная ночь была восхитительна. Когда она поправляла свои взлохмаченные волосы, в ее глазах цвета морской волны играли искорки. Поцеловав меня на прощание, она попросила позвонить ей, как только я вернусь обратно в Европу.

– Ну и что же случилось? – Элоди как бульдозер продолжала прокладывать дорогу к информации.

– Мы провели вместе одну ночь перед ее возвращением в Лондон. Это было еще весной, три или четыре месяца назад.

– У тебя есть ее номер?

– Да.

– Звони ей сейчас же. Что время терять?

Я засомневался. Есть миллион причин, по которым не стоит звонить тем, с кем у тебя был курортный роман, когда вы оба находились на приличном расстоянии от своей обычной жизни.

– Немедленно позвони, – настаивала Элоди.

– Нет.

– Смотри, вон свободная телефонная будка. Если тебе необходимо уединение, можешь позвонить оттуда.

– Я потом позвоню.

– Нет, немедленно. Сейчас же! – В этом вся Элоди. Время, проведенное в бизнес-школе, превратило ее из хулиганки в танк.

Я вздохнул и потянулся к телефону. Когда она в таком настроении, сопротивление бесполезно.

– Эм? Это Пол. Пол с Венис-Бич? – Я произнес это с вопросительной интонацией. Как если бы такие космополитичные люди, как мы, с легкостью могли забыть о страстной ночи в Калифорнии.

– Пол? Ты снова в Европе? – Ее голос остался таким же теплым, каким я его помнил. Похоже, она рада слышать меня.

– Да, в Париже. – Говорить о том, что с момента моего приезда и суток не прошло, не было нужды. Не обязательно выглядеть совсем уж отчаявшимся. – А ты в Лондоне?

– Да.

– Чем занимаешься?

– Чем обычно. Океан здоровее не становится, так что кое-что приходится подчищать. – Она хохотнула, как будто это была шутка для своих. – Кстати, я скоро буду во Франции по работе.

– Да? Может быть, встретимся?

– Конечно. Мне нужно на южное побережье, на границу с Испанией, в Коллиур. Поедешь со мной?

Фантазии об охлажденном шампанском, белоснежной яхте и соблазнительной девушке, похоже, начинают сбываться, подумал я.

– Договорились!

– Ой! – неожиданно воскликнула она, будто я своим согласием здорово ее удивил. – Но я не смогу тебе заплатить…

– Заплатить? А за что именно? – Мое удивление было таким же искренним.

– Прости, я думала… – Она в явном смущении замолчала.

– Я не ищу работу, – объяснил я ей. – Так что ничего не жду в ответ за свою помощь. Ну разве только…

Она рассмеялась, и мы мысленно вернулись в ту ночь в Лос-Анджелесе. Удовольствие от воспоминания однозначно было взаимным.

– Ну что? – Пока я звонил, Элоди допила свое шампанское, ее глаза блестели от алкоголя и предвкушения.

– Валери тебя любит? – спросил я.

– Да, он от меня без ума. А что? – насторожилась она.

– А как он отнесется к тому, если мы сейчас же отправимся к тебе?