Ей снился сон: она моется в ванне, вода стекает по ее лицу, радует свежестью все тело…

— Да ведь это дождь! — воскликнула Сьюзен, проснувшись.

Она подставила живительным струям открытый рот, лицо, руки. Глотала свежесть дождя и радовалась его прикосновениям к телу. Под мокрым от воды одеялом было уже холодно, но Сьюзен этого не замечала.

Разбуженный ее веселыми криками, Чейз разразился громом проклятий.

— О чем вы? У нас ведь теперь есть вода! — удивилась Сьюзен, едва различая в темноте черты его лица.

— Мы попали в поток. Может статься, это наводнение. Идемте скорее, нужно добраться до высокой земли. Скорей!

Для человека, который всего несколько часов назад лежал без сознания от усталости, Чейз двигался удивительно быстро. Сьюзен то и дело приходилось бежать, чтобы не отстать от него.

— Держитесь рукой за мой ремень и не отставайте, — проревел наконец сквозь шум дождя Чейз.

Ливень был столь силен, что Сьюзен с трудом могла разомкнуть ресницы. Скрежеща зубами, она кивнула Чейзу и вцепилась руками в его пояс. Господи, опять она чувствовала себя безумно несчастной — только на этот раз от сырости и холода.

Скоро они заметили, что местность уходит вверх — сначала не сильно, но затем так круто, что приходилось ползти. Спотыкаясь о путавшуюся, словно свинцом налитую мокрую юбку, пряча лицо от бьющего дождя, прижимая к себе щенка, Сьюзен думал о том, что так плохо и трудно ей еще не было. Она давно бы уже поскользнулась и упала, если бы не Чейз. Он всякий раз подхватывал ее, хотя, как она понимала, сам был на грани полного бессилия.

А дождь все не утихал.

По тому, как рука Чейза все сильнее и сильнее сжимала ее плечо, Сьюзен поняла, с каждой минутой он все меньше уверен в том, что они могут выбраться из этого потока. Вода водопадом лилась сверху, с горы, неся с собой песок и камни.

Единственное достоинство дождя было в том, что Сьюзен утолила наконец жажду. Она старалась радоваться хоть этому. Подумать только: стоит подставить рот — и пей сколько хочешь.

Наконец они добрались до выступа скалы и спрятались под него. Прошло несколько минут, и Чейз захрапел, а Сьюзен сидела и завидовала его способности так легко и быстро погружаться в сон…

Наступило утро, но темное и мрачное. Если бы не мокрая одежда, она, пожалуй, тоже бы уснула. Сьюзен дрожала от холода и с завистью смотрела на Чейза, большое тело которого будто излучало тепло. Не в силах больше мучиться, она подползла к Чейзу и, крепко обняв его, уснула.

Разбудил ее громкий раскат грома. Чейз уже сидел рядом. Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

С восхищением смотрели они, как молния зажгла на небе сказочную картину — перелив серебристых полос на черном фоне.

— Мы останемся здесь, пока не уймется буря, — крикнул Чейз, стараясь перекричать грозу.

Сьюзен дрожа кивнула. Передохнуть денек совсем не мешало, ведь за последние двадцать четыре часа они проделали немалый путь, и он был нелегким.

Они выставили флягу наружу, чтобы она наполнилась свежей дождевой водой. Потом Чейз извлек из мешка — о чудо! — пакетик кофе и принялся разводить костер. Дождь, сказал он, убьет все запахи, а огонь необходим, чтобы высушить одежду. Сняв мокрые рубашку и брюки, Чейз положил их подле костра.

Сьюзен завороженно смотрела на его крепкое, хорошо сложенное тело. Он был удивительно ладно скроен. Его широкую грудь покрывали курчавые светло-рыжеватые волосы, которые Сьюзен непреодолимо тянуло потрогать — потрогать не так, как прикасалась она к его телу при перевязке, а со всем чувством, с полной нежностью, рукою пробежаться по этим шелковистым волосам.

Сьюзен старалась подавить эти, как она их про себя называла, «развратные» мысли. «Да что же это со мной происходит? — думала она. — Какой бес в меня вселился? Нет-нет, я должна думать только о Тедди. Только о Тедди должна я думать». Но только тогда вздохнула с облегчением, когда Чейз достал из мешка сухую одежду и натянул на себя рубашку и брюки.

— Лучше вам тоже снять мокрую одежду, — сказал он уверенно и отвернулся.

Она с удовольствием стянула через голову мокрое платье и рубашку. Больная рука сильно замедляла дело, но просить помощи у Чейза Сьюзен не решилась. Она протянула руку к чемодану.

Но, о ужас! Ее чемодан промок настолько, что в нем хлюпала вода.

Как же она не догадалась положить сменное платье в непромокаемый мешок Чейза! Что ж, теперь остается лишь позавидовать ему. Разложив сырые вещи на камнях, она быстро завернулась во влажное одеяло. Мокрое, но все же теплое, оно приятно согревало тело. Грязную одежду следовало бы, конечно, постирать, но никакой возможности сейчас для этого не было.

Да и самой Сьюзен не мешало бы помыться.

Как хотелось бы ей выбежать сейчас нагой под дождь, порадоваться его свежести! Представив, как прореагирует на это Чейз, Сьюзен захихикала, и тот невольно обернулся.

Он медленно окинул взглядом ее завернутую в одеяло фигурку. Одежда лежала рядом, а значит, одеяло скрывало под собой обнаженное тело.

— Почему вы не переоденетесь? — откашлявшись, спросил он.

— Другое мое платье тоже вымокло, — опустила глаза Сьюзен. — Кроме того, я берегла его для…

— Можете не продолжать, — грубо оборвал он ее. — Я понимаю, что вы приберегли его для Тедди.

Но через минуту Чейз уже улыбался, и они сидели возле костра и пили по очереди из одной чашки кофе. Снаружи шел сильный дождь, и они чувствовали себя, как никогда, уютно, и никогда еще кофе не казался Сьюзен таким вкусным.

В воздухе смешались несколько запахов — сохнувшей одежды, дыма, мокрого щенка, свежего горячего кофе — и все это вместе создавало неповторимую атмосферу тепла и надежного убежища.

Жаль только, что у Сьюзен не было сменной одежды. Это заставляло их обоих держаться друг от друга на расстоянии и смущаться больше обычного. Да и разговор как-то не клеился.

Чейз лег спать, отвернулся от нее и закрыл глаза. Сьюзен не замедлила последовать его примеру.

Сьюзен проснулась, когда Чейз еще спал.

Все еще светило солнце и моросил легкий дождь. Сьюзен взяла кусок мыла из мешка Чейза и вышла наружу. Спрятавшись за камень, она расплела косу и вымылась под дождем вся — с головы до ног. Ощущение было неповторимым.

Вернувшись назад, Сьюзен принялась играть с только что проснувшимся щенком, поджидая, когда откроет глаза Чейз. А когда он наконец проснулся, радостно ему улыбнулась.

— Вы вкусно пахнете. — Чейз потянул носом воздух.

Сьюзен залилась густым румянцем:

— Я взяла ваше мыло и сходила помыться под дождь.

— Хорошая идея. Надо мне, пожалуй, последовать вашему примеру.

Через полчаса Чейз превратился вновь в того холеного мужчину, которого Сьюзен впервые встретила в Амбое. Он был чист, ухожен, гладко выбрит.

Дождь все не утихал, и они уселись около небольшого огня, пить кофе и сушить волосы. Чейз развлекал Сьюзен рассказами о своем детстве на ферме, и она прямо-таки заслушалась. То была жизнь, о которой она толком не знала и которую с трудом могла понять.

Глаза Чейза светились нежностью, особенно когда речь заходила о родителях. Сьюзен очень завидовала ему: у него было чудесное детство, он вырос в любви и ласке, не то что она. Ей доставляло огромное удовольствие слушать его рассказы.

Поймав на себе ее завороженный взгляд, Чейз расхохотался, а потом посмотрел на нее серьезно и спросил:

— Эй, Зеленоглазка, почему вы все время молчите? Мне, право же, неловко, что говорю только я один.

Сьюзен ответила ему улыбкой.

— Мне очень нравятся ваши рассказы о своей семье, — сказала она просто. — Кроме того, мне нечего вам сказать. В моем детстве было мало приятного.

Чейз понимающе кивнул и вдруг добавил:

— Я уверен, что вам понравились бы мои родители, а вы понравились бы им — особенно маме.

«Боже, да ведь он скучает по дому, — с удивлением подумала она. — Неужели преступники тоже умеют скучать? Неужели они тоже испытывают одиночество? Хотя, с другой стороны, преступники ведь тоже люди».