– Не сыграть ли партию в бильярд? – как бы продолжая беседу, спросила Изабелла, одновременно оборачиваясь, чтобы взглянуть на двух входящих дам.

Маршел согласился, и они покинули гостиную.

В субботу утром, после завтрака, Маршел подогнал автомобиль. Он курил и прогуливался около машины, пока наконец в портике отеля не появились леди. Изабелла была в свободном длинном пальто в модную клетку и черной атласной шляпке с вуалью; как всегда, напудрена и довольно сильно надушена. Невысокая, всем своим видом выражающая решительность и строгость миссис Мур оделась просто и с достоинством. Выглядела она, разумеется, более представительно.

Критически оценивая автомобиль, Изабелла обошла его кругом. Маршел купил этот автомобиль два месяца назад, но доставку отложили до его возвращения из Америки.

– Кажется слишком изящным и хрупким, – заступился Маршел, – а на дороге – прямо-таки зверь.

Племянница и тетушка были в прекрасном настроении. Их радовала поездка на автомобиле и весьма интересовало предстоящее посещение поместья. Стояла теплая, безветренная погода – чудесный сентябрьский день. На безоблачном небе сияло солнце, и окутанное легкой дымкой море отражалось молочной белизной. Всюду толпились гуляющие, где-то в переулке на переносном органе играли популярную мелодию, люди выглядели бодро и беззаботно.

– Успеем ли мы вернуться к обеду? – строго осведомилась миссис Мур.

– Постараемся. Около пятнадцати миль туда и столько же обратно.

– Тогда поедем, не будем терять времени.

Усаживаясь вслед за миссис Мур на заднее сиденье, Изабелла слегка коснулась руки Маршела и одарила его благосклонной улыбкой. Щекотливая беседа вчерашнего вечера была забыта, и оба чувствовали, что помолвка – это прекрасно. И когда представитель Ллойда уселся за руль, его лицо порозовело от удовольствия.

Поехали. Изабелле нравилась легкость движения, мощность, плавность и бесшумность автомобиля. Чувственная по природе, она обожала любую форму комфорта и теперь наслаждалась роскошной ездой. Миссис Мур сидела очень прямо – настолько, насколько позволяли мягкие сиденья – и строго смотрела на толпы людей, редеющие по мере приближения к Хову.

Дорога шла через Портслейд и Шорхем и далее вверх по долине Эдара. Солнце уверенно набирало силу, и утренний туман незаметно рассеивался. Обдуваемые встречным ветром, они ехали то по солнцу, то в тени и снова по солнцу, и снова в тени. Первое радостное возбуждение Изабеллы прошло: она помрачнела, задумалась, встревоженная и печальная. Природа всегда действовала на нее так. Улицы, магазины, толпы людей – любые виды человеческой деятельности – позволяли ей забыться, а природа возвращала к собственным мыслям, к мучительной констатации пустоты и бесцельности ее жизни… Миссис Мур наблюдала за изменчивым ландшафтом с достоинством и серьезностью. Эти деревья, поля и луга, но более всего безлесные травянистые гряды меловых холмов вдалеке были для нее священны. Изабелла относилась к ее настроению с уважением и не пыталась завязать разговор.

Вскоре они приехали в Брембер и затем в Стайнинг, где Маршел остановился уточнить дорогу. Выяснилось, что на развилке, примерно с милю впереди, надо взять влево. Оттуда до поместья Ранхилл около трех миль на северо-запад, правда дорога запутанная и можно сбиться с пути.

Меловые холмы оставались слева. Молчаливо возвышалось гигантское Чанктонберийское Кольцо с гребнем темных деревьев. Когда началась сложная сеть разветвляющихся дорог, пришлось сбавить скорость. Солнце уже прогрело воздух, и вокруг автомобиля роились тучи мух. Сбиться с пути было действительно очень легко, а люди почти не встречались, поэтому лишь около двенадцати Маршел наконец затормозил перед домиком привратника у ворот поместья.

За воротами к невидимому отсюда дому вела извилистая, довольно широкая аллея, обсаженная кустарниками рододендрона, падуба и других растений. Слева на пригорок поднимался парк – виднелись редкие виды бука, – а справа начинался настоящий лес. Границы леса не просматривались, поэтому трудно было определить, сколь он велик. Поместье окружала старинная, поросшая мхом, красная кирпичная стена. По другую сторону проходящей у домика привратника узкой тропинки тянулись луга, окаймленные вязами, скрывающими поместье от посторонних глаз. Свежий и чистый воздух был напоен цветочными ароматами. Уединенное, красивое и спокойное место…

Когда Маршел выбирался из автомобиля, из привратницкой вышла женщина средних лет. Она поправляла одежду и волосы: наверное, только что сняла передник.

Маршел предъявил записку Джаджа. Женщина начала читать, двигая пальцем по каждой строке и беззвучно проговаривая слова. Высокая, еще не старая, крепко сложенная – типичная домоправительница, с желтыми густыми волосами. Ее симпатичный, немного саркастический взгляд задержался на подписи.

– Когда вы хотите осмотреть дом, сэр?

– Сейчас, если возможно.

– Это не совсем удобно, сэр, – проговорила она, переводя глаза на пуговицу его пиджака. – Незадолго до вас я отдала ключ от дома американскому джентльмену, и он еще не вышел. Не подождете ли?

– Я полагал, вы не пускаете в дом посторонних.

– Мы не пускаем, сэр. Но у него было разрешение. Такое же, как у вас.

– А-а, тогда это, наверное, какой-нибудь заокеанский знакомый мистера Джаджа. Итак, миссис…?

– Миссис Прайди, сэр.

– Итак, миссис Прайди, не вижу никакой проблемы. Мы не помешаем друг другу. Дверь открыта, и мы, наверное, можем войти?

– О да… Не хотите ли, чтобы я провела вас по дому?

– Если будете так любезны.

– Только вот привратницкую нельзя оставить – надо прежде найти мужа. Он работает где-то неподалеку, он здесь главный садовник. Сэр, может быть, леди пройдут в домик и подождут?

– К сожалению, миссис Прайди, у нас не так много времени, поэтому, если вы откроете ворота, мы просто подъедем к дому и сами начнем осмотр. А вы подойдете, когда освободитесь.

– Как вам угодно, сэр, – ответила домоправительница, еле заметно пожав плечами.

Пока Маршел возвращался к автомобилю, она, не выказывая особого рвения, отодвигала засовы и открывала ворота. Через минуту автомобиль медленно въехал на аллею.

Двигаясь на малой скорости, примерно через три сотни ярдов, за первым поворотом, они увидели дом. Он стоял на возвышенности, с которой со всех четырех сторон спускались аккуратные темно-зеленые газоны. Фасад был обращен на юго-восток. Большое старинное здание в елизаветинском стиле было настолько отделано и обновлено – возможно, Джаджем, – что казалось построенным совсем недавно. Хитроумная двускатная крыша с множеством фронтонов сияла новой красной черепицей, нижний этаж был облицован красным кирпичом, а два верхних сияли ослепительно белой известью. Двойной ряд зарешеченных окон на вытянутом фасаде выходил на посыпанную гравием площадку. Слева квадратное крыло приблизительно тридцати футов высотой, несомненно, принадлежало другому архитектурному стилю. Это и было знаменитое строение тринадцатого века, возведенное во время царствования первого Эдуарда. Его крутая крыша была покрыта серым сланцем, а широкая двустворчатая дверь блестела темно-зеленой краской и отполированной медью.

Обозревая дом, миссис Мур размышляла о том, что обладание таким необычным и колоритным жилищем вряд ли уронит ее в глазах общества.

– Здесь можно жить вполне комфортабельно, не правда ли, Изабелла?

Племянница раздраженно улыбнулась.

– Что ж, если вы окончательно решили замуровать себя в таком захолустье, в сердце первозданной природы…

– Давай, ради Бога, рассуждать здраво, – сказала миссис Мур. – Пригородов я не терплю, городская квартира – это попросту тюрьма, а жить в отелях без тебя я тоже не смогу. Здесь же у меня будет свой дом и независимость.

Изабелла молча отвернулась.

Подъехав к старинному крылу, автомобиль остановился у зеленой двери. Ровно полдень. Солнце припекало, хотя и дул легкий освежающий ветерок. С возвышенности открывалась хорошая перспектива: долина Эдара с грядами меловых холмов и внизу, у самого устья, море в районе Шорхема.