В отличие от мутантов, у которых не лица, а морды диких зверей с маниакальными наклонностями, маска мужчины выражала лишь безразличие, а рот этакую брезгливость. Но вот его глаза… Такое ощущение, что в них тлела всего капля разума.

— Профессор кто это? — неподдельно удивляясь, отчётливо спросил Фёдоров, не смотря на своё плачевное состояние. — Неужели человек?..

Но Школяров, так не думал и когда получше разглядел прибывшего, покрылся инеем:

— О боги… — зашептал он. — Нет, это не человек. Это тоже мутант, а как похож на человека. Невероятно…

— Похоже он у них главный, — еле слышно заметил Фёдоров.

— Не может быть, — не расслышав слов капитана, Школяров продолжал шептать о своём. — Нет… но он передо мной.

— О чём вы профессор?

Мутант в этот момент остановился и как будто стал прислушиваться.

— Это тоже мутант, как и они, но мутант следующего поколения, — быстро ответил Школяров на вопрос капитана. Ему просто нужно было срочно, обязательно поделиться своими идеями. Учёный остаётся ученым, даже на пороге смерти.

— Как это? — не понял вначале Фёдоров, а потом предположил. — А… Это он просто недавно заражён, как и я.

— Нет, — шёпотом опроверг, слова капитана, профессор Школяров. — Вы не понимаете — это мутант следующего поколения. Эволюционная мутация вируса. Понимаете. Они враги для нас, а мы враги для них. Они слабы пока что перед нами. У нас оружие, а у них только инстинкты и не капли разума.

— Ха… Похоже у этого уже есть разум.

— В том то и дело — это их новый вид. Если ты проигрываешь противнику и выделяешься, отличаясь от него, слейся с ним. Стань как он, — объяснял профессор, от шока сняв очки и так с ними и замерев, — Это своего рода, мимикрия. Вирус пытается выжить. Он создаёт своего собственного человека, но… Это не возможно. БОЖЕ… — с диким ужасом глядя на создание прошептал Школяров. — Это не вирус — это что-то другое….

— Внимание, начинается десятисекундный отсчёт, — прервала рассуждения профессора девушка из динамика. — Десять, девять, восемь…

— Смотрите, профессор. Похоже эта тварь понимает, что сейчас произойдёт, — зло ухмыльнувшись, заметил Фёдоров.

И действительно, мутант задрав голову, внимательно прислушался к отсчёту, и на его лице появилось удивления, а потом оно сменилось настоящим страхом. Мутант действительно понял…

— Три, два, один. Спасибо что пользовались нашей лабораторией… — Сказала девушка из динамиков и свет, в помещении резко погас оставив людей в кромешной тьме. А из форсунок, расположенных под потолком, с резким свистом, пошёл газ: водород и чистый кислород.

— Прощайте профессор, — прошептал Фёдоров, теряя сознание.

Школяров на ощупь подтянул капитана и прижал его к себе, как сына:

— Прощай капитан…

А мутант в свою очередь дико заорал и было в этом крике столько боли, и отчаяния, только что рождённого существа, что разрывалось сердце.

Газ воспламенился и термический взрыв, температурой в три тысячи градусов, в закрытом пространстве, расплавил стекло, металл, камень, а уж об органике и говорить нечего.

Взрыв длился всего секунды. Потом всё стихло и только пепел, хлопьями гулял по коридору. А через минуту сквозь стены послышался гул бегущей воды. Открылись клапана и воды реки — Москва, ринулись в лабораторный комплекс. При попадании внутрь комплекса, вода перемешивалась со специальным реагентом, образуя пенистый бетон.

Спустя пару часов, всё было кончено. И на том месте где была лаборатории, если кто вздумает копаться, то наткнётся на монолитную, бетонную глыбу.

Февраль, 20….г.

А на поверхности, огромный мегаполис медленно заносился снегом. Дворы, улицы, проезжие части закрывались толстым, никем не потревоженным, белоснежным покрывалом..

После введения карантина, Москву сплошь оцепили войска. После чего, практически вся жизнь в городе замерла. Заводы, те которые не успели эвакуировать или просто не было такой нужды, остановили свою работу и их остовы напоминали, огромные, заброшенные и мёртвых корабли, постепенно заносимые снегом.

Фабрики, предприятия, офисы, магазины, рестораны просто перестали как будто существовать. Здания стояли, а люди из них ушли. Невероятное событие. Одни из самых оживлённых улиц, центра города: «Тверская», «Пушкинская», район «Охотного ряда», «Китай-город», «Арбат» и старый и новый, полностью обезлюдили. Серые, безликие, чудные и страшные.

Здания утратив, свою праздничность — снаружи серые, а внутри тёмные и холодные — пялились своими пустыми и мёртвыми глазами на редкие машины, в основном бронированные, и иногда в их холодных чревах показывались, бледные и испуганные лица. Вот трепыхнулась занавеска, это кто-то мельком глянул на улицу и сразу же вернулся к экрану телевизора, единственной вещи, что связывает с миром живых. А всюду снег и холод и тоска, и только ветер гневно завывает, трубя замогильным гласом…

А ещё совсем недавно, жизнь на центральных улицах столицы била ключом, не зная устали и печали, гуляя круглосуточно, не прерываясь ни на сон, ни на отдых. Магазины, рестораны, кинотеатры, театры, просто увеселительные заведения, всё пестрило и переливалось яркими, манящими огнями. Люди привлечённые ярким светом, подобно мухам, стремились туда, желая хоть на короткое время почувствовать себя, в центре столицы и попасть, как бы, в другой мир, весёлый и радужный и беззаботный на первый взгляд. Пока наконец не осознавали во сколько, им эта радость обойдётся. А иностранцы группами, ходили по центру города, раскрыв от восхищения рты и уезжая домой, приятно удивлялись: «Оказывается Россия — это не дремучий лес с медведями и елками на каждом шагу, а это практически Европа и порой ни в чём ей не уступающая».

Но с приходом тревожных новостей, иностранцы поспешно собрали манатки и отбыли к себе, в безопасность и уют, а жители города попрятались по домам, прекратив все отношения с друзьями, соседями, знакомыми, в опасении перед неизвестной болезнью. Так и сидели, опасаясь каждого встречного поперечного, а выходя на улицу, напяливали маски. Как будто они могли их спасти?

Дело в том, что с введением карантина, во избежание паники среди населения, людям выдали всего лишь часть достоверной информации. Сказав, что в городе началась эпидемия неизвестной доселе болезни, и что передаётся она от человека к человеку и потому в целях предосторожности жителям надлежало сидеть дома и не скапливаться группами, до локализации страшной эпидемии…

Экономика встала, жизнь замерла и деньги сразу обесценились. В условиях выживания, главной ценностью, для человека, становятся еда и тепло.

Насчёт тепла, жителям пока можно было не беспокоиться. Энергетики работали с прежним графиком, с одним только нововведение — теперь их место работы считалась режимной зоной, с повышенными мерами безопасности. И близлежащие дома от энергоузлов, расселили, разместив в них рабочих с семьями под усиленной охраной, почти что, как заключённые. Только они не были какими-нибудь преступниками, они сейчас являлись одними из самых важных людей, от кого зависела жизнь огромного мегаполиса.

С едой же вопрос стоял наиболее остро. И началось всё с закрытия продовольственных магазинов. Вначале люди, называющие себя бизнесменами, попытались было по полной программе нажиться на бедах горожан, взвинтив цены на продовольствие чуть ли не до небес. А потом, когда вопросом продовольствия, наконец впрямую взялось правительство, распорядившись начать выдачу съестных припасов бесплатно по продовольственным карточкам, бизнесмены подняли дебош, срочно сворачивая бизнес и закрывая продуктовые базы. Они рассудили так:

«Пусть уж лучше всё пропадёт к чертям, чем я раздам свой товар за так, ишь чего удумали». Тогда, уже военное правительство, применило свои жестокие меры. Нескольких предприимчивых людишек, поймали с поличным и по законам военного времени прямо на месте расстреляли, показав расправу по всем федеральным каналам, в назидание другим, а у остальных бизнесменов, нашли спрятанные товары и без лишних вопросов отобрали, предварительно намяв им физиономии. Законы социума и бизнеса, в условиях выживания миллионов граждан России, должны отпадать сразу. Лишь мораль самопожертвования и справедливость, должны находить место в человеческих сердцах.