– Мне открыть ларец?

– Да. И принеси сюда.

Как жаль… А ей так хотелось просмотреть переписку, указы, доносы…

Птолемей долго перебирал бумаги. Клеопатра сидела на табуретке возле него и терпеливо ждала. В эту глубокую беззвучную весеннюю ночь решалась ее судьба.

– А, вот нашел, – наконец-то отозвался Птолемей. – Это план храма, где лежат сокровища фараонов.

Клеопатра осторожно взяла папирус. От волнения пересохло в горле. Все, что с этого мгновения происходило, стало едва ли не важнейшими событиями в ее жизни. В папирусе содержался список сокровищ, накопленных за тысячелетия древними царями, – золото, серебро, драгоценные камни, браслеты, подвески, слоновая кость, мебель из редких и дорогих пород дерева… Клеопатра ахнула. Это были несметные богатства! На эти сокровища она могла бы купить весь Рим!

Посмотрев на Птолемея, Клеопатра прошептала:

– Я обещаю тебе, отец, что ничего из этого списка римлянам не достанется.

Птолемей кивнул.

– А это мое завещание.

Клеопатра быстро его просмотрела, и чем дальше она читала, тем плотнее сжимались ее губы. Своими преемниками на троне он назначал ее и старшего Птолемея. Согласно древним традициям, они должны пожениться и только после этого официально становились царем и царицей. Это был ожидаемый ход, и Клеопатра была к нему готова. Но вот следующие строчки поразили ее в самое сердце. Исполнителем своей воли отец назначал римский сенат, его заботам он поручал свою семью и Египет.

Клеопатра медленно подняла на отца глаза. В ее сердце клокотали ярость и гнев. Ей бы сейчас что-нибудь в руки…

– Ты что, с ума сошел?! – прошипела она.

Птолемей безразлично посмотрел на нее. Он явно утратил связь с реальностью. За то время, что она читала завещание, в его больном мозгу что-то произошло.

– Ты что! – взвизгнула она и замолчала.

Детская улыбка блуждала на губах отца. Схватив за плечи, она стала трясти его изо всех сил.

– Кто-нибудь еще знает об этом завещании? Ты отсылал его в Рим?

Она спрашивала, а ведь сама прекрасно знала, что ничего уже не изменить, и завещание, пусть и в таком виде, ей необходимо, как воздух.

Голова Птолемея бессмысленно болталась, и он лишь глупо улыбался. Поняв, что от него все равно ничего не добиться, Клеопатра закрыла тайник, захватила с собой ларец и, напоследок бросив:

– Глупец! – вышла из покоев отца.

Через три дня Птолемей XII Авлет умер.

Главный чиновник Верхнего и Нижнего Египта Протарх положил перед царицей указ. На дорогом пергаменте уже стояли печати и родовые гербы Птолемеев. Клеопатра медленно вчитывалась в каждое слово. Ей казалось, что, выиграв у судьбы таким образом время, она даст возможность свершиться чуду. Обязательно произойдет что-то, что помешает подписать этот страшный указ. Указ, обрекающий ее народ на голодную смерть.

Но ничего, ровным счетом ничего не происходило.

Царствование начиналось с дурных предзнаменований. Чтобы хоть как-то пополнить казну, Клеопатра пошла на подлог серебряной монеты – изменив ее вес за счет уменьшения в ней серебра. Это позволило проводить молодой царице финансовые махинации и как можно быстрее рассчитываться с римлянами по долгам. Но после странного и нераскрытого убийства на улице Рабирия Постума Рим ужесточил свою политику в отношении Египта, требуя уже не только денег, но и натуральные продукты, украшения, мебель, ткани. Надежды Птолемея на то, что Клеопатра сумеет найти выход из римской ловушки, не оправдались. Вступив на престол, Клеопатра поняла, что не имеет ни малейшего представления о том, как управлять государством, как справиться с огромной бюрократией и армией чиновников. Все ее знания, не подкрепленные практикой и верными людьми, – ничего не стоили.

– Божественная, опыт управления приходит с годами, – утешал ее Аполлодор.

– Но опыт мне нужен сейчас! Ты понимаешь, сейчас!

– Божественная, позволь дать тебе совет. Не принимай сейчас никаких указов, создай свою дворцовую партию, собери на государственный совет всех номархов, чиновников и выслушай каждого. Это поможет тебе принимать верные решения и привлечет на твою сторону многих придворных.

Клеопатра почувствовала, как огромная гора свалилась с ее плеч. Трехмесячное совместное правление с отцом мало в чем ей помогло. О нем можно было даже забыть. Только сейчас молодая царица поняла, что государственные советы, на которых она раньше присутствовала, были пустой говорильней и тратой времени, никакими государственными проблемами и вопросами они на самом деле не занимались и не рассматривали. Истинное положение вещей в стране предстало перед ней только сейчас.

Подойдя к Аполлодору, Клеопатра взяла его за руку. Она очень рассчитывала на его помощь и поддержку. В ней жила глубокая уверенность, что сириец ни в чем не способен ей отказать.

– Ответь мне, мой мудрый наставник, готов ли ты стать главным советником и главным чиновником Египта?

Клеопатра хитро прищурилась. Такое предложение не предполагало отказа, более того, это был удивительный взлет для человека, привыкшего быть в тени, но одолеваемого огромным честолюбием.

Сириец вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Его ответ поразил царицу в самое сердце.

– Позволь мне остаться твоим главным советником.

– Почему? – разочарованно протянула Клеопатра.

– Госпожа, я сириец…

– Ну и что? – перебила его Клеопатра. – Что страшит тебя? Никто и ни в чем не посмеет упрекнуть тебя!

– Я сириец, – продолжил Аполлодор так, словно его не перебивали, – я не знаю грека, а уж тем более египтянина, который с удовольствием подчинился бы чужеземцу.

Царица всплеснула руками. Она старалась скрыть свое раздражение и разочарование, но это плохо у нее выходило.

– Поверь мне, госпожа, я знаю, что говорю. Вся знать и чиновники будут против меня. А значит – и против тебя. Нужно ли тебе это?

Однако Клеопатру так сильно задел отказ, что воспринимать какие-либо доводы она просто не хотела. Решив показать свой царский характер, она резко произнесла:

– Пусть будет по-твоему. Я назначаю тебя только главным советником. Можешь идти.

Желая поступить наперекор наставнику, Клеопатра не последовала его советам, показав, что свои обиды она ставит превыше государственной необходимости. И тем самым она усугубила свое и без того непростое положение.

После того как царица приняла указ, освобождающий греков от наказаний и обязанности обрабатывать землю, ситуация в Египте еще больше ухудшилась. Клеопатра преклонялась перед великим Александром Македонским и далекой родиной своих предков – Грецией, а эллины, потомки греческих и македонских переселенцев, по ее мнению, были хранителями греческой культуры. Предоставив им особый статус и ряд привилегий, царица разворошила старые раны Египта. Все чаще между египтянами и греками стали происходить драки, то тут, то там вспыхивала резня. Знающие люди утверждали, что может начаться гражданская война, более того, самые прозорливые считали, что Клеопатра намеренно хочет столкнуть два народа, чтобы благодаря смуте скрыть свои ошибки.

Ко всем этим бедам и сами боги решили испытать царицу на крепость и силу духа. В Египте начался неурожай. Нил больше не разливался, как в прежние годы. В некоторых провинциях разразился голод. А урожай, который удалось собрать в Центральном Египте и Фаюмском оазисе, был не способен прокормить огромную страну. Голод стал угрожать и самой столице – Александрии. Именно в это страшное время Рим потребовал хлеба.

Клеопатра почувствовала, что ей через плечо заглядывает брат Птолемей.

– Что так долго? – не выдержал он. – Еще мне его подписывать!

– Подождешь! – грубо отрезала царица.

Птолемей сел на трон, его подбородок задрожал, он плаксиво посмотрел в сторону евнуха Потина, ныне ставшего его главным советником. Потин скорчил гримасу и приложил палец к губам. Птолемей послушно шмыгнул носом.