— А мне нравится, — сказала Тильда. — Хотя Алекс прицепил его ради смеха.

— Три ха-ха, мать твою.

— Ладно тебе. По крайней мере, сейчас пригодится.

Круэлла аккуратно разделила порошок на полоски и скрутила карточку в тонкую трубку.

— Умолкни, Тилли. Время повеселиться.

Обе развернулись так, что Клэрри не видела их лиц. Круэлла согнулась, длинно и шумно вдохнула. Тильда нетерпеливо нависла над ней. На Клэрри внезапно навалились холод и тоска. Тоска постороннего, тоска изгоя. С ней такое нередко случалось. Когда Тильда вновь подала голос, он звучал тихо, вкрадчиво:

— Джуди… вопрос дурацкий, понимаю, но все равно спрошу. Ты никому… никому не рассказывала о том… ну, о том случае — о Дэвиде, ребенке и… Понимаешь, хотелось бы сохранить все это в секрете. Чтоб даже Хайди не знала… чтоб никто не знал.

— Ты права, — отрезала Круэлла. — Вопрос дурацкий. Черт возьми, дверь-то открыта. Запрешь? Не хватало еще, чтобы кто-нибудь ввалился.

И наступила тьма.

Алекс выбивал пальцами дробь по столу — нервно и рассеянно, как человек, не отдающий отчета в своих действиях. Левая щека у него подергивалась. Алекс очень старался не глазеть на свои часы, зато косился исподтишка на громадный «Ролекс», украшающий волосатое запястье Роджера Маршалла. Двадцать минут. Прошло целых двадцать минут. Сколько требуется времени, чтобы отвести квелую девушку в спальню и уложить в постель?

Его не оставляло чувство, что Джуди Маршалл задумала какую-то пакость. Не доверяет он ей. Никогда не доверял. Эта дрянь только и делает, что глумится над ним. Тильда не устает напоминать, что Джуди — ее лучшая подруга, от чего он психует еще сильнее. Алекс был уверен, что Джуди известны кое-какие его грешки, которые он предпочел бы сохранить в тайне, в первую очередь от Джуди Маршалл. О нет, он не опасался ее болтливости — она слишком умна, чтобы трепаться о нем на каждом углу, — но ему претила мысль, что Джуди в курсе его пороков. В ее присутствии Алекс не чувствовал себя мужчиной, словно она кастрировала его одним лишь ехидным взглядом. А сейчас он никак не мог избавиться от подозрения, что Тильда с Джуди улизнули в одну из спален — или даже, не дай бог, в его кабинет — и сплетничают о нем, смеются над ним.

Он бросил взгляд через стол на Роджера. Бедный старина Роджер. Какой-то он… жалкий. Должно быть, годы брака с Джуди измотали его, лишили уверенности в себе, оставив на память о былом одни лишь нелепые усы. Тем не менее Роджер ему нравился. На него можно положиться — он парень прямодушный, чего никак не скажешь о Клайве Стилбурне. А все же — каково это быть мужем Джуди Маршалл? Заниматься сексом с Джуди — удовольствие не большее, чем кататься на двери.

Роджер с трудом выносил в людях нервозность. Нервничать — значит публично демонстрировать трусость, а избежать этого помогает внутренняя самодисциплина. Служба на флоте закалила его нервную систему не хуже железа. Именно флотская выучка обеспечила ему характер, без которого в бизнесе не выжить. Он ведь до сих пор выживал, верно? Что бы там ни сулило будущее, последних десяти лет у него не отнять — они надежно сохранены в прошлом. А что такое жизнь? Жизнь, собственно, и есть прошлое. Если твоя жизнь надежно хранится в прошлом, никто не сможет протянуть к ней жадные ручонки и испоганить.

— Я слышал, Херриот на грани краха, — сказал он, уцепившись за первую пришедшую в голову мысль. Ничто, в конце концов, так не возвышает собственный успех, как разговор о чужих неудачах.

— Что вы говорите! Бедняга Перси. — Брайан Тэкстон внезапно ожил, к щекам в нездоровой сетке сосудов прилила кровь. Все двадцать минут отсутствия хозяйки он провел в алчно-голодном изучении своей пустой тарелки, не издав ни звука, если не считать явственного урчания желудка. — Не скажу, чтобы я был в восторге от старого чудака, но мы с ним тыщу лет знакомы. Странное дело: месяца три назад я с ним столкнулся, и он выглядел вполне успешным. По виду никогда не скажешь, верно?

Да уж, подумал Роджер. По виду точно не скажешь. На ум моментально пришли собственные финансовые проблемы, и он с трудом сосредоточился на сидящем напротив пузане.

— Похоже, мы друг друга не поняли. Я имел в виду Майкла Херриота, а вы, Брайан, полагаю — Перси Херриота из фирмы «Херриот, Фрик и Палмер»?

— Вон оно что. Понятно. — Брайана уже занесло на повороте в более интересную для него сторону. — Перси, собственно, не из этой фирмы. Он сам по себе. Не верит в партнерство. Потому-то, если подумать, и процветает.

— Надо же — а я-то считала, речь идет о ветеринаре Джеймсе Херриоте, у него еще своя передача на телевидении. — Хайди Стилбурн невидяще уставилась в пространство перед собой, голос ее звучал бесстрастно, холодно.

— Не случилось ли чего наверху? — пробормотал Алекс. — Стоило бы проверить… — Прекратив барабанить по столу, он взвешивал все «за» и «против» своего ухода. Наконец решил не рисковать, бросая гостей в одиночестве, — и снова забарабанил в ритме еще более хаотичном, чем прежний.

Клайв Стилбурн смутно отметил, что Кристина Тэкстон подкинула новую тему для разговора — причем тему, не требующую реакции собеседников, — и теперь с удовольствием вела сольную партию. Ее монотонный бубнеж рикошетом отскакивал от сознания Клайва, не в силах пробить броню его собственных мыслей. Мыслей, направленных на его элегантную супругу, невидяще глазевшую в пространство.

Она знает.

Два простых слова заплясали перед глазами, колоколом жахнули в ушах, вынудив сердце подпрыгнуть и лихорадочно заколотиться в горле. Клайв судорожно сглотнул. Она знает, она знает, она знает.

У него пересохло во рту, а бокал был пуст. Клайв покрутил головой в поисках Полин — та маячила у окна, якобы готовая услужить, а на деле ушедшая в собственный мир. Клайв убедился в этом после нескольких бесплодных попыток поймать ее взгляд. В конце концов желанная цель была достигнута, но для этого ему пришлось постучать по бокалу, чтобы привлечь внимание официантки.

Жадно глотнув вина, он заставил себя посмотреть на жену. Та уже разглядывала не пустоту, а свой бокал, вращая его на столе за тонкую ножку. Из глаз ее исчезла бессмысленность, напугавшая Клайва пару секунд назад, но взгляд был по-прежнему задумчив, отстранен. Она знает. Что это она только что съязвила насчет Херриота? Хайди ведь никогда не язвит. И молчит весь вечер. Молчит и думает. А как обиделась, когда речь зашла о ее коллекции — даже из комнаты выскочила. Когда это Хайди обижали замечания о ее работе? Обычно она наслаждается каждым комплиментом, каждым мигом внимания к ее успеху. Она знает. Клайв представил, как ее знание в течение вечера, постепенно, складывается из крохотных кристалликов, пока не превращается в единое ледяное целое — колкость насчет ветеринара с телевидения. Сами по себе слова ничего не значили, но он уловил под их внешне нейтральным слоем другой — подспудный, желчный.

Игра окончена, Клайв. Я все знаю, подонок.

И что теперь будет? Что станет с ним позже, после этого ужина?

Клайв никогда всерьез не думал о том, чтобы ради Хайди завязать с мальчиками — он просто не прожил бы без них, как без воды или пищи. Супружество, однако, было священно: ни одному из мальчиков не позволялось покушаться на его брак. Хайди нужно было оградить от правды о его любовниках, и уж тем более от какой-либо заразы. Прежде чем жениться, Клайв все тщательно обдумал. Он никогда не платил за секс, но связи его были беспорядочными и рискованными. После свадьбы, решил он, все изменится. Строить отношения на исключительно деловой основе выгоднее и проще для обеих сторон.

Правило номер один гласило: никогда не приводить любовников к себе. На этом правиле зиждилась вся его двойная жизнь. Мальчики не имели права переступать порог его дома. В дальнем тихом квартале он снял квартирку, а щедрая наличность, уплывавшая в карман владельца, обеспечивала полную конфиденциальность и понимание, пусть и попахивающее лицемерием. Клайв встречался там с мальчиками два-три раза в неделю. Он предпочитал держать под рукой пять-шесть любовников одновременно, каждые несколько месяцев давал одному из них отставку и заменял новеньким. Первые пять лет женатой жизни все шло без сучка без задоринки. Клайв мог с законной гордостью говорить, что его жена абсолютно счастлива, — а много ли мужчин уверенно, без крупинки сомнения повторят то же самое? Хайди имела все: прекрасный дом, успешную карьеру, замечательного, здорового малыша и внимательного, верного мужа. Чего еще желать женщине?