— Ты помнишь имя врача-акушера, к которому вы обращались с Дианой? Ванесса наморщила лоб.

— Кажется, его звали Манунг. Да, кажется, так. Но ты не ответил на мой вопрос. Какое отношение имеет к этому Эдам Стодарт?

Дэниэл снова не обратил внимания на ее вопрос.

— Он был молод, стар?

— Кто?

— Врач-акушер?

— Преклонного возраста. Дэниэл, что происходит?

— Просто догадка, — признался он. — Не более, возможно, попозже мне понадобится твоя помощь. Ванесса взвыла от нетерпения.

— И ты не собираешься мне ничего сказать? Это что-нибудь пикантное?

— Взрыв бомбы. Если я окажусь прав, то царствованию Дианы в этом городе придет конец.

Харрисон сел в машину и включил зажигание.

«Они обе заплатят», — мстительно думал он. Каждая. Он не позволит им так уйти. Габриэль и Грейс — две отравы. Он не допустит, чтобы с ним играли, распоряжались его жизнью, не позволит, чтобы они могли в любой момент разрушить его будущее.

Он сделает это первым по отношению к ним.

Ничто не остановит его. Он пойдет на что угодно, чтобы остановить их. На все.

Даже на убийство.

Меньше всего Дэниэлу хотелось видеть человека, стоявшего у его двери.

— Что ты здесь делаешь? — холодно спросил он, не приглашая его войти.

— Дэни, разве так приветствуют старых друзей? — бранился Джейм. — Я пришел посмотреть, как ты поживаешь без меня.

Дэниэл сдержанно сказал:

— Ты прекрасно знаешь мой ответ.

— Ты даже не скучаешь без меня? Я разочарован.

— Чего ты хочешь, Джейм? У меня нет времени на твои игры.

Джейм зло ухмыльнулся Дэниэлу, дотрагиваясь до своего паха.

— Тебе это нравилось, — хриплым голосом проговорил он, расстегивая молнию у Дэниэла. — Почему бы нам этим не заняться? В память о былом?

Дэниэл убрал руку Джейма, прежде чем тот смог просунуть ее в его брюки.

— Я хочу, чтобы ты ушел.

— Должно быть, итальянец тебя осчастливил, раньше ты никогда не упускал возможности потрахаться.

— Я изменился. Джейм высокомерно поднял бровь и расхохотался.

— А я не изменился. Те крохи-чаевые, которые ты мне бросил, были неплохими, но, Дэни, прости мне эту фразу, однако этой собаке нужна кость побольше.

Дэниэл начинал закипать. Когда он увидит эту пиявку в последний раз?

— Чего ты от меня хочешь? — спросил он, стараясь говорить сдержанно.

— Только любезности. Не будь таким нервным. Билли Коттер твой друг, будет заниматься постановкой на «Тринити». Я слышал, что Марк Бауэр приступает к новому сценарию, и хочу, чтобы мне дали роль.

— В добрый путь. Джейм вздохнул.

— Мне не нужны твои пожелания. Я учился в той школе, где верят, что каждый — хозяин своей удачи. Так как Билли Коттер баловался мальчиками, я хочу, чтобы ты позвонил этой старой королеве. Скажи ему, что я готов придти на личное прослушивание. Все остальное — мое дело…

— Я этого не сделаю, — не колеблясь, ответил Дэниэл. — Ни за, что.

— Нет, сделаешь, Дэни, иначе твой старый закрытый колодец откроется и все увидят очень неприятную картину. Это называется «предать гласности», и я думаю, ты знаешь, что это такое.

— Ты негодяй!

— Я думаю позвонить Микеланджело Сигнориле. Помнишь его? Он был редактором журнала «Аутуик». Уверен, что этот материал пойдет. Затем свяжусь с бульварными газетами и ТВ программами.

Геральдо это понравится! А после этого ком покатится сам. Вот будет забава.

— Ты презренный человек!

Джейм самодовольно улыбнулся.

— Да, я такой. Теперь ты собираешься позвонить Биллу Коттеру?

— А что, у меня еще есть выбор? — Дэниэл знал, что другого выхода нет. После всех этих лет слишком поздно все предавать гласности. Он привык к такой жизни, и ему не хотелось с этим расставаться.

— Дэни, никто не собирается загонять тебя в угол, кроме тебя самого, ухмыльнулся коварно Джейм.

Дэниэл молча стоял, не в состоянии отрицать его слова. Именно это и было самым досадным.

— Проснись, милая.

Лаура сразу же подскочила, услышав у себя над ухом голос Нико. Крепко вцепившись в простыни, она со страхом смотрела на своего мучителя, наклонившегося над ней.

— Я получу утренний поцелуй?

Лаура подставила ему губы, не посмев отказать, зная, что если откажет, то будет наказана. За последние несколько недель она снова привыкла к его требованиям: он часто и больно ее хлопал, выкручивал руки, подвергал диким вспышкам гнева, когда она недостаточно быстро реагировала на его требования или отвечала не то, что ему хотелось бы услышать.

— Приоткрой, — приказал он, просовывая свой язык в ее рот, больно хватая за голову и укладывая на подушку.

Лаура приняла его язык, подавляя в себе желание больно укусить его, имитируя удовольствие; стараясь удержать слезы, с отчаянием думая о побеге.

С того самого вечера, когда она застала Нико в своем доме, Лаура стала его узницей. И не представлялось никакой возможности убежать. Сначала ей разрешалось ходить по всей квартире, хотя не было ничего такого, чем бы она могла воспользоваться, чтобы освободиться от своего тюремщика. Все телефонные шнуры он обрезал. Вдобавок ко всему, Нико привел сторожевую собаку — злого доберман-пинчера по кличке Сэтан. Пес бродил по дому в его отсутствии. Стоило ей лишь пошевелиться, как собака шла за ней, наблюдая за каждым ее движением. Если Лаура подходила слишком близко к окну или двери, пес становился у нее на пути, разевая пасть с огромными клыками, с которых стекала слюна.

Нико привел собаку на второй день ее заточения.

— Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась, Лаура, — сказал он, ведя собаку на поводке. — Это Сэтан, особенный песик. Он сторожит людей, следит за каждым их движением. Он знает, что они могут, а чего не могут делать. Сэтан знает, что тебе не разрешается выходить из этого дома, Лаура. Я сейчас покажу тебе, что будет в случае, если ты попытаешься убежать.

Нико швырнул ему сырой кусок мяса, и пес молниеносно прыгнул, перехватывая на лету мясо и разрывая его на куски. По его морде потекла кровь.

При виде этого Лауру передернуло от страха и омерзения.

Однажды ей удалось запереть добермана на кухне. Псина сразу же стала неистово царапаться в дверь. Выйти из дома через переднюю дверь Лаура не могла — Нико крепко закрыл ее на ключ. Она рванулась к окну, успела его открыть и уже высунула голову, чтобы закричать, позвать на помощь. В это время Сэтан, прорвавшись сквозь тонкую дверь, напал на нее.

Лаура закричала от боли, когда острые челюсти вцепились ей в щиколотку, стаскивая ее с окна. Она упала на пол, сильно ударившись об угол столика для кофе. Лаура пришла в сознание, обнаружив себя в спальне прикованной за ногу к кровати.

— Я действительно хотел поверить тебе, — сказал Нико, пряча в карман ключ, которым замкнул замок на цепи. — Но ты меня подвела, — он ударил ее по лицу. — Запомни, ты никогда не сможешь убежать от меня. Привыкай к этому.

После случившегося она оставалась прикованной к кровати, когда он уходил, а Сэтаном, сторожившем ее все время… Во все окна Нико вставил решетки. Она стала заключенной.

Ей во что бы то ни стало нужно было обдумать план побега, чтобы скрыться от этого сумасшедшего человека. Время шло. Нико сказал, что готовит для нее сюрприз. Она даже не могла представить, что он мог еще придумать. Зная его наклонности, Лауре этого совсем не хотелось.

— Он тебе понравится, — сказал он многообещающе. — После этого я буду заниматься любовью с тобой как со своей женой, а не с той, которую трахал хорошенький голливудский мальчик.

Каждое утро, каждый день и каждую ночь Лаура думала о том, где мог находиться Дрю. Он оставался ее единственной надеждой. Никто не знал, что она вернулась в Голливуд. Почему он не пришел после того, как прочитал ее записку? Он должен был придти! Если Дрю не придет, ей больше некому помочь, ведь прошло уже две недели.