— Ладно, ладно, — взорвалась Мэгги. — Сделаю. Но пока меня не будет, тебе лучше помолиться, чтобы я не попалась. Если меня поймают, я полечу с обеих должностей и получу испытательный срок до конца семестра. Может быть и хуже. Меня могут исключить. — Голос ее на последних словах дрогнул.

— Не волнуйся, дорогая, не исключат. Разве я когда-нибудь тебя подводила?

Когда Фейт, громко постучав, открыла дверь — ответное «Войдите» почти утонуло в шуме разыгравшейся бури, — она с удивлением обнаружила, что хозяйка острова уже сидит, одетая, за письменным столом. Судя по всему, появление нанятой кухарки в столь неурочный час в равной степени удивило и мисс Барбару Бейли Бишоп. Она тут же прикрыла то, что писала, чистым листом бумаги.

— Да?

— Боюсь, случилось нечто ужасное. Одна из ваших подруг, Бобби Долан, утонула в джакузи. — Фейт помедлила, ожидая реакции — изумления, сожаления, шока, даже страха, — а когда ее не последовало, не без труда продолжила: — В воде пустая бутылка из-под шампанского…

— Нужно что-то сделать с телом. — Бишоп поднялась, подошла к окну и развела шторы. — Северо-западный в это время обычное явление; такая погода может простоять несколько дней. Гвен расстроится, теперь она застряла здесь надолго.

Фейт и сама толком не знала, чего ожидала от писательницы, но определенно не этого. После короткой реплики насчет тела мисс Бишоп как будто вернулась к размышлениям вслух.

— В каморке между гостиной и кухней есть плащи и сапоги. Вам следует найти Брента. У него домик за лодочным сараем, и он должен быть там, если только уже не в кухне.

— Несколько минут назад его там не было, и, судя по всему, он еще не приходил, — сказала Фейт. Поиски работника, прогулки в бурю и забота о трупе вряд ли входили в ее обязанности, но она кивнула, повернулась и вышла в коридор. Тон мисс Бишоп не оставлял ей никакой альтернативы, к тому же Фейт и сама хотела найти Брента Джастиса. Он человек опытный и, в отличие от нее, знает о таких бурях все. Вглядываясь с нарастающей паникой в темное небо с тяжелыми, обещающими дождь тучами, она все яснее понимала, что вместе с остальными гостями заперта на острове.

— Пройдите сюда, так быстрее. — Элейн — это же Элейн Принс, напомнила себе Фейт — указала на дверь, за которой обнаружилась лестница. Именно по ней писательница и спустилась в первый вечер, эффектно явив себя изумленным гостям. — У нас здесь бывало и похуже, но генераторы ни разу не подводили, так что не беспокойтесь.

Меньше всего в данный момент Фейт думала о свете, тепле и пище, но тем не менее заверение хозяйки произвело успокаивающий эффект.

— Сообщите Бренту, что случилось. Он знает, что делать.

Спустившись по ступенькам и проходя мимо камина, она заметила две упавшие с каминной полки вазы. В лужице лежали несколько роз. Вероятно, вибрация расположенного рядом подоконника передалась полке, и вазы не удержались на грубо обработанной деревянной поверхности и соскользнули. Ладно, этим она займется позже. Сейчас важнее найти Брента и решить, что делать с бедняжкой Бобби Долан.

Плащей, накидок и сапог хватило бы наверно, чтобы экипировать десяток поисковых групп. Она натянула первое, что попало под руку, и взяла с полки фонарик. За порогом ее встретили, громко простучав по капюшону, первые капли дождя. Фейт запахнулась поплотнее, опустила голову и двинулась к лодочному сараю — против ветра. Порывы были столь сильными, что иногда на шаг вперед приходились два шага назад.

За лодочным сараем начиналась тропинка, которая уходила куда-то в лес. Грома слышно не было, значит, не было и молний. Труп или не труп, а отправляться в хвойный лес — или куда-либо еще, за исключением дома — с перспективой получить удар с неба она не собиралась. Пробираясь под балдахином пахучих веток, Фейт заметила, что природное освещение меняется с насыщенного серого на бледно-желтое, штормовое, за которым придет полная, кромешная тьма. Ветер тоже стих. Она словно оказалась в эпицентре урагана. Фейт прибавила шагу, но сапоги, оказавшиеся на пару размеров больше, скользили по влажному мху. Ей было холодно и страшно. Из памяти пришли слова Хоуп: «О такой работе можно только мечтать». Да вот только мечта обернулась кошмаром.

Домик Брента был сложен из крепких сосновых бревен — другими словами, местный строительный материал и отличная маскировка. Чтобы его найти, нужно было как следует присмотреться. Света нет. Может, Брент действительно решил выспаться? Пикника сегодня нет, в огороде делать нечего… Она постучала в дверь. В томительной и немного жутковатой тишине, объявшей остров, как только она вступила в лес, звук получился неестественно громким.

Никто не ответил.

Где же он может быть? А если они разминулись? Если Брент уже пришел и занят чем-то в подвале? Но тогда он должен был пройти через бассейн и мимо джакузи. Вспомнив про джакузи, Фейт зажмурилась, потом резко открыла глаза и снова постучала, уже сильнее.

— Мистер Джастис? Вы здесь? Это Фейт, Фейт Фэйрчайлд. В доме несчастный случай.

Голос ее звучал чуть выше, чуть пронзительнее обычного.

И опять тишина.

Она повернула ручку, и дверь, что нисколько ее не удивило, открылась. В полумраке комната выглядела пустой. Фейт провела лучом по стенам. Брент Джастис определенно был сторонником минимализма — обстановка его жилища напоминала монастырскую. Возле небольшого окна маленький стол с потертым стулом. У дальней стены узкая кровать с туго натянутым темно-зеленым покрывалом, брось четвертак — отскочит. Значит ли это, что Джастис служил в армии? Две масляные лампы, одна на столе, другая на полке над кроватью, на которой, похоже, не спали. Источником тепла в комнате служила дровяная печь. Фейт подержала над ней руку, потом дотронулась до плиты. Камень был холодный. Железный чайник пустой.

За дверью обнаружился встроенный шкаф с рабочей одеждой, толстой зимней паркой и темным костюмом — для похорон, — купленным, судя по форме лацканов, где-то в шестидесятые. Фейт закрыла дверь, уже сожалея, что вообще открыла ее. Зачем она сделала это? Неясное ощущение тревоги, появившееся с того момента, как она переступила порог и поняла, что в доме никого нет, усиливалось с каждой секундой из-за полного отсутствия личных вещей. Может быть, в ящике комоде и отыщется бережно хранимая фотография, но, скорее всего, там только белье и носки.

На полочке раковины, около крана, кусочек мыла «Лава». Выше — крохотное круглое оконце, напоминающее иллюминатор, заглянув в которое, Фейт разглядела уборную. Ясно одно, на зиму Брент здесь не оставался. Либо уезжал на материк, либо перебирался в хозяйский дом. Она поймала себя на том, что не спешит уходить, что задерживается в этом пустом, необжитом домишке, откладывая возвращение в большой и красивый, наполненный гостями дом, где ее ожидало тело в джакузи.

На обратном пути Фейт решила на всякий случай проверить лодочный сарай. Может быть, у него там мастерская. Дорожка стала еще более скользкой, чем раньше. Может быть, Брент складывает в тележку деревянные ставни, коря себя за то, что не установил их накануне. Но знал ли он о шторме? Если верить Элейн, единственное средство сообщения с внешним миром — моторка.

Но, конечно, Брент знал о надвигающейся буре. Знал благодаря шестому чувству, некоему свойственному жителям Новой Англии погодному предсказателю, отмечающему перемену ветра, ритма волн, цвета неба — это так же просто и привычно в здешних местах, как тушеная фасоль по субботам. Каким это присказкам учила ее подруга Прикс своих дочерей? «Красно небо по утру — моряку предупрежденье; небо красно к вечеру — радуйся, моряк». Что-то вроде этого. И тем не менее — существует такая штука, как способность предсказывать погоду, или нет, — Фейт не могла поверить, что местный житель, такой рассудительный и предусмотрительный человек, как Джастис, жизнь которого во многом зависела от погоды и приливов-отливов, отправился бы на остров без надежного приемника. А раз он не поставил ставни, значит, буря налетела внезапно.