– Я бы не хотела, чтобы он считал это милостыней, бабуля. – Виновато улыбнувшись, она добавила: – Я убедила его в том, что у тебя фанатичное пристрастие к кулинарии и что у нас после каждого обеда остаются горы еды.

Дедушка поднялся, чтобы налить себе еще кофе, и усмехнулся, слыша объяснения Дианы. Обняв ее за плечи, он заметил:

– Коул сочтет нас либо безумцами, либо транжирами.

– Несомненно, – призналась Диана, не замечая, что родители уставились на нее с плохо скрытым изумлением. – Впрочем, было бы гораздо хуже, если бы он считал, что я занимаюсь благотворительностью, – призналась она с улыбкой, поднимая тяжелый коричневый пакет.

– Прежде ты ни словом не упоминала об этом парне, – спокойно заметил ее отец. – Кто он такой?

– Он? Ну, пожалуй… он совсем не похож на моих знакомых.

– Чем не похож? – продолжал допытываться отец. – Может, он бунтарь? Или ренегат? А может, просто недовольный?

Диана задумалась, остановившись в дверях.

– Наверное, он ренегат, но в хорошем смысле слова. Коул… – Она взглянула на родных и наконец закончила: – Особенный. Так мне кажется, и все. Он выглядит рано повзрослевшим и опытным. Он… словом, он не такой, как остальные, – неловко договорила она. Жизнерадостно взмахнув рукой, девушка поспешила уйти.

Воцарилось неловкое молчание. Через несколько минут ее отец обвел взглядом лица родственников:

– Жаль, но я предпочитаю других ее знакомых.

– Этот совсем не похож на них, – подхватила бабушка.

– Вот почему я уверен, что он мне не понравится.

– Роберт, – поспешила успокоить его жена, – это первый молодой человек, который понравился Диане, и потому ты немного ревнуешь. Вспомни, точно так же ты вел себя в прошлом году, когда Кори без умолку твердила о Спенсе.

– Теперь я к этому уже привык, – раздраженно возразил отец. – Мне и в голову не приходило, что увлечение Кори Спенсом затянется больше чем на месяц. А оно длится уже год и становится все сильнее.

– Кори влюблена в Спенса, – сухо заметила Мэри Фостер.

– Она решила это еще в тот вечер, когда они познакомились. А теперь уверена, что хочет выйти за него замуж. Ты давно заглядывала в ее спальню? Кори облепила фотографиями все стены. Она превратила комнату в святилище. Полнейшая нелепость!

Генри Бриттон разделял досаду зятя по поводу того, что в жизни девочек их заменили другие мужчины:

– Она скоро охладеет, вот увидите. В четырнадцать лет девочки еще не влюбляются по-настоящему.

Его жена взяла карандаш, собираясь закончить простой, но элегантный эскиз трафарета, который она придумала, чтобы расписать стены в верхней ванной для гостей.

– Генри, я влюбилась в тебя, когда мне было четырнадцать.

Роберт Фостер потерял нить разговора. Уставившись на дверной проем, где несколько минут назад стояла его дочь, он произнес:

– Скажите, мне показалось, что Диана покраснела, когда заговорила об этом конюхе?

– О студенте колледжа, – невозмутимо поправила Мэри и ободряюще сжала руку мужа.

Слегка расслабившись, Роберт смущенно взглянул на нее:

– Просто насчет девочек я строю такие грандиозные планы… Я не хочу, чтобы они увлекались мальчиками очень рано – иначе вскоре они поймут, чего лишились, выйдя замуж совсем молодыми.

– Насчет Кори строить планы незачем, – возразила бабушка. – С этой задачей она уже справилась сама. Она хочет выйти замуж за Спенса и стать знаменитым фотографом.

– Надеюсь, в обратном порядке, – хмыкнул Роберт.

Бабушка оставила его слова без внимания.

– А что касается Дианы, по-моему, она станет дизайнером интерьеров, а может, архитектором или писательницей. У нее немало талантов, но пока она не стремится проявить их. Не могу смотреть, как пропадает одаренность.

– Ее настоящий талант не пропадет, – возразил Роберт и, когда все выжидательно повернулись к нему, гордо заявил: – Хоть она и унаследовала артистическую натуру своей матери, но мозги ей достались мои. Со временем она найдет им достойное применение. Девочка всегда интересовалась бизнесом.

– Бизнес – это неплохо, – с улыбкой кивнула его жена.

– Очень неплохо, – подхватил дедушка.

Женщины переглянулись и поднялись.

– Мама, через полчаса стемнеет. Давай подумаем, как расставить столы.

Миссис Бриттон в замешательстве взглянула на мужчин:

– А вы уверены, что не хотите на десерт свежую землянику со сливками?

– Больше не могу съесть ни крошки, – объявил мистер Фостер.

– И я тоже, – подтвердил Генри Бриттон, поглаживая себя по животу. – Ты совершенно права насчет всех этих натуральных продуктов с низким содержанием жиров, Рози. Они вкусные и сытные, надо только к ним привыкнуть. А цыпленок сегодня удался как нельзя лучше. Ладно, девочки, ступайте во двор, займитесь делом.

Мужчины застыли в молчании, прислушиваясь к скрипу открывающейся двери, выходящей на задний двор. Едва дверь за женщинами закрылась, они вскочили. Роберт Фостер направился прямиком к холодильнику и вытащил картонный барабан французского ванильного мороженого, а Генри Бриттон бросился к одному из шкафов и достал оттуда яблочный пирог, купленный Гленной в булочной и припрятанный для мужской половины обитателей дома.

Вонзив нож в пышный пирог, Генри вскинул глаза на второго заговорщика:

– Большой кусок или средний?

– Большой.

Генри отрезал два увесистых ломтя и осторожно переложил их на тарелки, а Роберт в это время погрузил ложку в мороженое и извлек обратно целый айсберг.

– Одну ложку или две, Хэнк?

– Две, – твердо потребовал Генри.

Мужчины взглянули на Гленну, которая вытирала кухонные столы.

– Гленна, вы святая.

– Я предательница.

– Пока я жив, у вас не будет проблем с работой, – восторженно пообещал Роберт.

– Ваши жены уволят меня, едва узнают, на что вы меня толкаете.

– А мы снова наймем вас, – заверил ее Генри, смакуя запретное сочетание сахара и жиров. Вздохнув, он повернулся к зятю, на лице которого появилось выражение блаженства. – Я уж думал, Мэри с Розой нынче не уйдут отсюда. Боялся, что нам придется ждать, пока они не уснут, а затем совершить набег на кухню.

Мэри остановилась на лужайке, отвернувшись от кухонного окна, и продолжила обсуждать приготовления к завтрашнему приему.

– Так и сделаем, – наконец согласилась Роза. – Я позову Генри и Роберта помочь нам.

– Рано, – сухо возразила Мэри. – Они еще не справились с десертом.

Роза возмущенно подбоченилась:

– Что там у них сегодня?

– Яблочный пирог.

– Давно пора уволить эту Гленну. Помнится, Кончита и близко не подпускала ее к кухне.

Мэри покорно вздохнула и покачала головой:

– Гленна всего лишь выполняет приказы. И потом, они не дадут нам ее уволить. Не считая десертов, нам удается держать их обоих на низкокалорийной диете – мне известно, что Роберт придерживается ее и за завтраком, и за ленчем. – Она начала подталкивать тяжелый стол, понемногу переставляя его в нужное место, и Роза поспешила ей на помощь. – Вчера врач сказал Роберту, что холестерин у него наконец-то стал снижаться, – добавила Мэри.

– А как у него с давлением?

– Лучше не спрашивай.

Манеж был слегка наклонным, вытянутым на тридцать ярдов вправо от конюшни. Его окружала невысокая белая ограда; огромные ртутные фонари заливали его ярким, почти дневным светом, отбрасывая мрачные тени на все, что оставалось за его пределами.

Со своего наблюдательного поста у стены конюшни Диана видела, как Спенс выхаживал великолепного гнедого. Спенс что-то сказал Кори, та засмеялась и зашагала рядом с ним, и Диана улыбнулась, довольная за сестру.

Вместо того чтобы делить Спенса с Дугом, Барб Хэйуорд, отцом Дуга и какой-нибудь из многочисленных и неизбежных подруг Спенса, как предполагали Кори с Дианой, Кори заполучила его целиком. В последнюю минуту Хэйуорды вспомнили о дне рождения родственника и поспешили нанести ему визит, а на Спенса приглашение не распространялось.